Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно
— Магистр пирует, — озадаченно сказал начальник охраны.
— Тем лучше! — вмешался Фили, которому все эти неремонии уже порядком надоели. — После долгой дороги мы устали и голодны, и среди нас есть больные. Поторапливайтесь! Оставим эти пустые разговоры, а то как бы не попало кое-кому от Магистра!
— Тогда следуйте за мной! — согласился начальник охраны. Вместе с еще шестерыми охранниками он провел их по мосту через городские ворота прямо на торговую площадь. На самом деле она представляла собой просто большое водное пространство, окруженное со всех сторон высокими рублеными домами, которые стояли на могучих сваях; здесь же было оборудовано множество причалов, с которых к воде вели всевозможные сходни, трапы и лесенки. В одном из больших домов горели огни и слышался гул голосов. Пройдя в дом, гномы зажмурились от яркого света и оказались прямо перед длинными пиршественными столами.
— Я — Торин, сын Траина, внук Трора, Короля-Под-Горой! Я вернулся! — громко возгласил Торин прямо с порога, не дав и рта раскрыть начальнику охраны.
Все так и повскакивали с мест! Даже Магистр поднялся со своего большого кресла. Но никто так не удивился, как эльфы, которые сидели в дальнем конце зала. Подбежав к столу Магистра, они закричали:
— Это беглые пленники нашего короля! Бродячие гномы, которые ничего толком о себе не рассказывали, а только шныряли по лесу и досаждали нашему народу!
— Это правда? — строго спросил Магистр.
Он был скорее готов прислушаться к эльфам, нежели поверить в возвращение Короля-Под-Горой, личности совершенно мифической.
— Правда то, что на пути в наши владения нас вероломно схватили эльфы и без всяких на то оснований заточили в подземельях своего короля! — ответил Торин. — Однако ни замки, ни решетки не удержат того, чей приход предсказан в древнем пророчестве! Разве этот город находится во владениях короля эльфов? Разве я говорю с плотогонами короля эльфов, а не с Магистром города озерных людей?
Магистр в недоумении переводил взгляд с гномов на эльфов и обратно. Что ни говорите, а король эльфов — это король эльфов, и Магистр вовсе не собирался ссориться с ним, да и в старые пророчества не очень-то верил, а больше полагался на привычные понятия — такие, как торговля и пошлина, товары и золото; благодаря этому он и занимал свой нынешний пост. Однако пирующие за столами люди придерживались совершенно иного мнения, и дело быстро решилось помимо воли Магистра. Известие о прибытии гномов, едва вырвавшись за порог, облетело весь город подобно пожару. И внутри пиршественного зала, и снаррки зазвучали восторженные крики, по деревянным настилам со всего города стали сбегаться люди. Многие на ходу припоминали обрывки древней песни о возвращении КороляПод-Горой, и никого не смущало то обстоятельство, что вернулся не сам Трор, а его внук. Песню подхватили, и она громко и величественно разлилась над озером:
Король вернется в Гору,
В свой каменный чертог, —
Придет он к Эребору[85],
Когда настанет срок.
Венец его заблещет,
Как ясная звезда,
И арфа затрепещет,
Как в давние года.
С веселием и смехом
Старинных песен лад
Вновь разнесется эхом
Средь гулких анфилад.
И вырастет на склонах
Зеленая трава,
И в мантиях зеленых
Восстанут дерева,
И снова, как когда-то,
Расщедрится Гора,
И хлынут реки злата
И реки серебра.
И озеро зажжется,
Сверкая, как хрусталь, —
Когда Король вернется,
Забудем мы печаль!
Вот такая была эта песня, или почти такая, только значительно длиннее, а еще было много восторженных криков и звуки бесчисленных арф и скрипок. Такого ликования в городе не могли припомнить даже самые древние старцы. Эльфы и те призадумались, и более того — слегка перепугались. Они, разумеется, не догадывались, каким образом Торину удалось бежать из заточения, и начали склоняться к мысли, что, вероятно, их король совершил серьезную ошибку. А Магистр почел за лучшее присоединиться к всеобщей радости, во всяком случае на время, и сделал вид, что признает в Торине того, за кого тот себя выдает. Поэтому он уступил Торину свое кресло и усадил рядом, на почетных местах, Кили и Фили. Да и для Бильбо нашлось местечко за главным столом, и никто в этой суматохе не стал спрашивать, откуда он такой взялся, — ведь в старых песнях о хоббитах не было вообще никаких упоминаний, даже самых туманных.
Вскоре на волне всеобщего ликования в город принесли и остальных гномов. Их немедленно принялись лечить, кормить, нянчить, всячески ублажать и обихаживать. Торину и его друзьям предоставили большой дом; к их услугам были лодки с гребцами; ликующие толпы не расходились и целыми днями распевали песни, а едва кто-нибудь из гномов показывался в окне или на пороге, его шумно приветствовали.
Некоторые песни были очень-очень старые, некоторые не очень, а некоторые так и вовсе новые — в них со всей определенностью говорилось о скорой гибели дракона и вереницах судов с дорогими подарками, что поплывут вниз по Бегучей к Озерному городу. Вдохновителем большей части этих новых песен был сам Магистр, но, надо признаться, они не особенно вдохновляли гномов, которые, пользуясь случаем, потихоньку отъедались и быстро набирались сил. Через неделю гномы стали как новенькие и приосанились; им сшили одежду из дорогой ткани, причем их любимых расцветок; бороды их были аккуратно расчесаны и подстрижены. Торин выступал по городу с таким видом, словно он уже стал Королем-Под-Горой, а Смауг давным-давно изрублен на мелкие кусочки.
Как и обещал Торин, благодарные чувства гномов в отношении хоббита день ото дня становились все горячее и горячее. Гномы больше не пеняли ему и не ворчали на него. Они с удовольствием пили за его здоровье, дружески хлопали его по плечу и вообще носились с ним как с писаной торбой, что было, надо сказать, совсем не лишним, поскольку хоббит отнюдь не разделял всеобщей радости. Он вовсе не забыл, как выглядит Одинокая Гора и кто в ней живет, а помимо всего прочего, зверски простудился. Первые три дня он, не выходя из дому, беспрерывно чихал и кашлял, да и потом все его речи за пиршественным столом сводились к короткому: «Бдагодадю богодно!»
А эльфы тем временем отправились восвояси, вверх по реке Лесной. В королевском дворце они застали страшный переполох. Откровенно говоря, мне так и не удалось выяснить, что сталось с начальником стражи и виночерпием. Само собой разумеется, что, гостя в Озерном городе, гномы ни словом не обмолвились ни о выкраденных ключах, ни о бочках, да и Бильбо благоразумноне надевал своего волшебного кольца. Тем не менее, хотя знали эльфы немного, они о многом догадались. Впрочем, господин Бэггинс так и остался для них «темной лошадкой»… Во всяком случае, король эльфов теперь точно знал о цели похода гномов или, по крайней мере, думал, что знал.
