Евгений Немец - Корень мандрагоры
Расположившись на одной из лавочек неподалеку от сте–лы, я спросил Мару, как называется конечная точка нашего путешествия. До этого я не задумывался, как долго нам пред–стоит колесить по Казахстану. Я был уверен, что Мара доско–нально изучил карты и проанализировал все возможные мар–шруты, просто я не предполагал, что это займет столько времени. Мне хотелось наконец остановиться – приехать, вдохнуть полной грудью воздух, сошедший с Небесных Гор, и знать, что мне уже некуда торопиться и можно стоять так це–лую вечность. А лучше упасть в душистую траву, ощутить спи–ной тепло прогретой земли и смотреть в бездну тянь-шаньско-го неба, в котором неспешно нарезает круги орел, или беркут, или кто там у них летает…
– От Шымкента мы направимся в Казыгурт, – ответил Мара. – Там уже предгорье Тянь-Шаня. Где-то в его окрестнос–тях и остановимся. Возможно, отойдем на восток или юго-вос–ток от города. Там есть несколько маленьких поселков, мне ни–чего не удалось о них узнать. А может быть, разобьем лагерь прямо у подножия горы. На месте посмотрим.
– Почему именно Казыгурт? – спросил я.
– Хороший вопрос, – сказал Мара и, немного помолчав, про–должил: – Прежде чем прокладывать маршрут, я ознакомился с казахскими легендами. Так вот, Казыгурт означает Священ–ный курган, или Святая гора. Легенда гласит, что один правед–ный человек по имени Нукхепайгамбар…
Кислый хихикнул.
– Обалдеть. Ты долго учил это имя? – спросил я.
– А имя Ной для тебя более благозвучно?
– Ничего себе! – удивился я.
– Вот именно. Нукхепайгамбар у казахов, Нух у мусульман, он же Ной для христиан и евреев. Так вот, этот праведный чело–век, собрав до наводнения по паре божьих тварей и всяких се–мян со всего света, где-то причалил, когда вода начала спадать. Есть четыре горы, претендующие на звание пристани Ноева ковчега: Аль-Жуди в Аравии, Синай в Палестине, Арарат на Кав–казе и… казахстанский Казыгурт. Местные казахи это место так и называют: Керне Калган – место Ноева ковчега. По их пове–рью, ковчег до сих пор там, только окаменел за тысячелетия, превратился в скалу.
– Круто, – прокомментировал я. – И когда ты собирался мне об этом поведать?
– Как только спросишь, – Мара улыбнулся.
– Я понял. Там, где остановился Ной, оттуда и пошел новый виток жизни. Это значит, что в том месте огромное число видов флоры и фауны. А из этого следует, что на горе Казыгурт мы впол–не можем найти мандрагору, да?
– Точно. Легенде можно верить, а можно не принимать ее всерьез. Но в одном она не врет: на горе и в ее окрест–ностях обилие животного и растительного мира. Но это еще не все.
– Внимательно тебя слушаю.
– На одном из склонов горы обнаружен круг диаметром в сто двадцать метров, выложенный из камней. В центре круга из таких же камней выложен равносторонний крест длиной в тридцать шесть метров. Кто и когда его сделал – неизвестно, но есть предположение, что это дело рук зороастрийцев.
– Старику Ницше это бы понравилось, – заметил я. – Впро–чем, когда Заратустра спустился с горы, чтобы нести людям муд–рость… уж не с Казыгурта ли начался его путь?
Мара улыбнулся, заметил:
– В любом случае, это символично, согласен?
– Как тут не согласиться.
– Казыгурт вообще полон легенд и загадок. Вот, к примеру… у подножия горы есть три ручья, которые стекают в единый во–доем. Один из них горький, второй соленый, третий с обычной водой. Вода горького источника, согласно поверьям, лечит гла–за, соленого – желудок, а пресного дает путнику необычную силу.
– Какую… это… силу? – встрял Кислый.
– Понятия не имею, – сознался Мара и, пожав плечами, про–должил: – Или рассказывают про две скалы, расположенные совсем близко друг к другу. Эти скалы где-то на вершине Казы-гурта. Говорится, что в щель между ними может пройти только праведный человек. Я уже не говорю о том, что через перевал Казыгурта когда-то пролегал Великий Шелковый путь, а сама гора имеет магнитную аномалию, которая влияет на электрон–ные приборы.
– Не гора – а кладезь тайн и загадок истории, – заметил я. –Да, неплохое место ты подобрал для эксперимента. И что, мы полезем на гору? Она высокая? Мы же не альпинисты.
– Тысяча семьсот шестьдесят восемь метров над уровнем моря. Это не скала – гора, так что, если найти проводника, ду–маю, восхождение вполне возможно. Но для нашей цели вовсе не обязательно разбивать лагерь возле Ноева ковчега. Да и вообще не вижу смысла лезть на гору. Нам нужно спокойное безлюдное место, обязательно с источником воды поблизости. У подножия горы, я думаю, мы такое найдем.
– Убедил, – согласился я. Мара знал, чего ему нужно, а ста–ло быть, это устраивало и меня.
Около часу дня мы зашли в какое-то кафе и пообедали пло–вом, приготовленным с абрикосом, изюмом и черносливом. Плов был жирный и сладкий. Сытые и разморенные, мы верну–лись на вокзал и спустя час сели в поезд.
В Шымкент мы прибыли поздним вечером. Я думал, что мы доберемся засветло, но поезд еле тащился, то и дело останавли–ваясь. До Казыгурта следовало добираться автобусом, железная дорога туда не шла. Искать ночью в незнакомом городе автовок–зал было бессмысленно, к тому же вряд ли были рейсы с отправ–лением после полуночи. Мара предвидел такой поворот собы–тий и еще до начала путешествия приготовил список гостиниц всех городов, через которые проходил наш маршрут. Узнавая у местного населения дорогу, Мара привел нас к одной из них. По–кончив с формальностями заселения, мы наскоро приняли душ и завалились спать. Дорога, даже столь увлекательная и полная новизны, все равно вымотала нас основательно.
Выспаться Мара нам не дал. Вскочил с первыми лучами сол–нца и принялся нас расталкивать. Я открыл один глаз и уста–вился им на мучителя.
– Мара, – сказал я. – С таким извергом, как ты, последний раз мне доводилось встречаться в армии. Это был ефрейтор Дыров. К твоему сведению, я сломал ему лицо.
Но Мару было не запугать. В его глазах плясали озорные бе–сенята, а по губам блуждала улыбка. Левой рукой он указал на окно, произнес тихо:
– Посмотри туда.
Я повернул голову в указанном направлении. В окно нето–ропливо втекало солнечное сентябрьское утро. Я разлепил вто–рое веко, потом встал, подошел и прижался лбом к стеклу. Шым-кент, Глиняный город, выглядел вполне современно: пластик, стекло, цветная тротуарная плитка, не в пример Кызылорде много деревьев и никаких глинобитных халуп. На асфальтиро–ванных улицах разноцветные сверкающие авто и ни одного ишака или погонщика с верблюдом. Я посмотрел поверх крыш жилых многоэтажек, бирюзовых куполов мечетей, поверх крон тополей и берез в парковых зонах. Мой взгляд пересек черту города и медленно таял в утренней дымке предгорной долины. Но там, на горизонте, все же просматривался едва различимый рваный контур. Горы…
