Виталий Бодров - Охотник
– Что-то магическое? – спрашиваю с пониманием.
– Нет, – безмятежно улыбается девушка, – просто красивая очень. Тонкая работа, сейчас такие не делают. И замечательно гармонирует с моими волосами, не находишь?
Смотрю на ее волосы, свалявшиеся, растрепанные, покрытые сажей и пылью. Действительно, замечательно, как его, гармонирует. Забавно, но женщина всегда остается женщиной, в королевском ли дворце или на пепелище.
– А вот это – магическое, – и Релли цепляет к лохмотьям своего платья небольшую брошь. – Не артефакт, конечно, но пригодится.
– Ну-ку, ну-ка, – проявляет любопытство господин Излон. – Ого! Это то, что я думаю?
– Именно. – Девушка довольно жмурится, как поглаженная кошка.
С полуслова друг друга понимают. Полезная зачастую вещь – это чтение мыслей.
Нахожу прекрасно сохранившийся пояс, сильно дергаю за концы. Держит, не рвется. Решительно вставляю в штаны, свой прячу в заплечный мешок.
– Ого! – Господин Излон удивленно качает головой. – Дуэльный пояс! Методика изготовления, разумеется, потеряна в допотопные годы. Или послепотопные, вряд ли сумеем когда узнать точно.
– И чем он хорош? – интересуюсь.
Не из любопытства, надо же мне знать, что я на себе таскаю. Вдруг да выкинет какую-нибудь штуку в неподходящее время?
– Его непременно надевали на себя дуэлянты, – объясняет господин Излон. – Дуэли без пояса были под запретом, он – обязательный атрибут. Хотя, конечно, все равно нарушали…
– Люди по-другому и не умеют, – вставляет эльф свое веское слово. – Ничего так не обожают, как придумывать разные полезные и не очень правила, которые сами потом с удовольствием нарушают.
– Пояс этот, – продолжает маг, не обращая внимания на едкий выпад эльфа, – знаменит тем, что останавливает кровотечение, заживляет мелкие раны, ослабляет боль. В случае же повреждений серьезных дает владельцу необходимое время, чтобы получить помощь, своего рода отсрочку смерти. Было даже намерение оснастить подобными поясами армию, в более дешевом варианте, разумеется.
– И почему отказались? – интересуюсь.
– Слишком дорого выходило, – пожимает плечами господин Излон. – И трудоемко, мастеров, способных такую вещицу изготовить, всегда было немного. А в масштабах армии… словом, не вышло.
С уважением разглядываю находку. При нашей жизни совсем нелишним будет. Жаль еще, отрубленную голову не приживляет, как меч героя Сульвила испепеленное тело не восстанавливает, как… гм, такого и в сказках не припомню.
– Настоящий волшебный пояс, – восторженно басит Медвежонок, огорченно пересыпая горстку золотых монет. Видно, что сожалеет о своей жадности, погнался за золотом, а волшебную вещь из сказок проморгал.
– В Золотой башне и не такое есть, – улыбается Релли.
– Вы собираетесь лезть в башню? – Эльф поднимает бровь. – Я полагал, что ваша задача – спасение принцессы.
– Так и есть, – невозмутимо отвечает девушка. – Но если уж повезет оказаться рядом, да с принцессой на руках, возможно ли удержаться?
– Значит, вы не шутили насчет…
– Чаши Жизни? Разумеется, нет. Если все получится, она твоя.
– Значит, Пресветлый знал заранее, – шепчет Дон благоговейно.
– Это мы не оговаривали, – сознается Релли. – Но вполне вероятно, что знал. Искусство чтения линий судьбы, недоступное вашему народу, он легко может компенсировать знанием человеческих душ. С его-то жизненным опытом…
Не без сожаления оставляем рассыпанные ценности. Можно, конечно, и мешок набить, но подвижность потеряем, золото, оно тяжелое. Медвежонку приходится отвесить подзатыльник, прежде чем до него доходит. Не со зла – просто так он понимает лучше.
– Все, хватит терять время, – решительно заявляет Релли. – Мы совсем разучились думать, что для магов недопустимо. Особенно для Ректора Академии.
– А правда, что когда-то вас собирались выгнать из Академии в бытность студенткой? – интересуется невинно господин Излон.
– Правда, – озорно улыбается Релли. – Кстати, вот вам еще один повод напомнить о необходимости проявлять побольше строгости при обучении. В мое время отчисленных студентов из Академии не выпускали. Живыми, я имею в виду.
– И что же с ними делали? – Кажется, для чародея это является откровением.
– Убивали, – жестко говорит госпожа ректорша. – И у меня были все шансы оказаться среди неудачников. Кстати, до сих пор считаю, что это правило отменили совершенно напрасно.
– Но почему? – Господин Излон совершенно подавлен.
– Потому что недоучившаяся чародейка – настоящее стихийное бедствие, – отрезает госпожа ректорша.
Молчим, потрясенные. Только эльф одобрительно кивает. Дескать, будь его воля, он бы и остальных магов туда же. Чтоб Огненных Потопов не устраивали и деревья не ломали.
– Ладно, забыли, – говорит Релли, снова уже не госпожа ректорша, а легкомысленная ученица. – Вот вам идея – я левитирую господина Донноваля на стену, а он скидывает нам веревку.
У меня не находится слов, у остальных тоже. Проще простого, даже я догадаться мог бы. Знал ведь, что она это умеет, через нож-траву нас переносила, а здесь всего-то и надо одного эльфа на стену поднять, а дальше уже совсем просто, веревку на зубец, второй конец вниз. Добро пожаловать в Верхний город, господа герои!
– У меня нет слов, – озвучивает свое (да и наше) молчание господин Излон.
– Ух и полетаем! – ухмыляюсь во весь рот. И кто, спрашивается, за язык тянул?
Релли читает заклинание, эльф, потешно размахивая руками, взмывает в воздух. Смотрю, как ребенок на городской цирк, до чего здорово! Прям как акробат, только не кувыркается.
Оказавшись на стене, Дон мгновенно обвязывает веревкой зубец, кидает конец. До последнего опасался, что коротка, стена-то не маленькая, но не оправдались сомнения мои, хватило с лихвой. Первым как раз меня поставили, Медвежонок слишком тяжелый для одного эльфа, господин Излон вообще лазает, как мешок не скажу с чьим дерьмом. Так что, больше и некому было.
И тут мне это мое «ух, полетаем» и аукается. Ровно на половине стены веревка с треском лопается, и я птичкой лечу вниз.
Говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает. Либо врут люди, либо вся моя жизнь – одна сплошная стена белого камня. Потому что, кроме нее, проклятущей, ни хрена я больше не увидел.
Релли ловит меня своей магией у самой земли. И первое, что я делаю, на ногах оказавшись, это штаны проверяю, не случилось ли конфуза. Нет? Странно, а я готов был поклясться…
– Ничего не понимаю, – растерянно говорит Дон. – Веревка же новая… да и не рвутся наши веревки никогда…
– Всегда знал, что ты от меня отделаться хочешь, – кричу ему снизу, ухмыляясь во всю рожу.
