Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы
Тут Джеку сильно повезло. Очень сильно. Казалось бы — что проще? Пойти на ближайшее кладбище, поднять пару десятков мертвецов, напитать их силой — и пусть идут, ищут свою жертву. И найдут, и разорвут… это они могут. И я могу.
Но — не хочется.
Влюбленные не все идиоты, но я таким и был. Влюбленным и вислоухим остолопом.
Я, наверное, совершаю самую глупую вещь за всю свою жизнь. Я просто прихожу к Джеку. Сам. Один.
Анри бы меня выпорол за дурость.
За лагерем их я слежу несколько дней, пока мои люди стоят в трех днях пути от места. Джек хорошо обосновался в лесу, найти его было сложно, но ведь не для некроманта! Вызываем призрака, разговариваем, посылаем на разведку — и вот тебе подробная карта леса. Хотя мне в нем и не слишком хорошо. Не любит лес таких, как я.
Джек каждое утро начинал с пробежки, разминался, с мечом играл, старался держать форму…
И на четвертый день его тихо окликнули.
— Привет, Джек.
Разбойник аж ошалел, глядя на меня, как на икону, а я смотрю на него. Спокойный, ухмыляющийся…
— Чего шарахаешься?
— Ты кто?
— Алекс. А ты и есть тот самый страшный, грозный и Черный Джек?
Звучит неубедительно. Джек насупливается.
— Ну…
— А чего черный? Помыться лень?
Издевок мужчина точно не ожидает, а потому стоит и ошалело смотрит. И я смотрю. А потом усмехаюсь. Весело и ехидно.
— Хочешь умереть? Сейчас?
Умирать он не хочет, это видно. А я почему-то не хочу его убивать. Наверное, потому, что он грабил только дядюшку. Любой королевский чиновник, любой королевский гонец, сборщики налогов — эти все становились его добычей. А вот купцов он почти не трогал. Странный какой-то разбойник.
Вовсе даже и не разбойник, как выяснилось.
Говорят же, что в жизни многое повторяется. Вот оно и повторилось…
Джек был средним сыном; как легко догадаться, лоскут, то есть причитающаяся ему доля после смерти отца оказалась невелика, но жить и радоваться хватило бы. Маленькое поместье, которое на всю округу славилось своим медом. Да что там — на все королевство. Именно потому, что там цвел медвяный вереск. И из него по старинному рецепту делали мед, как обычный, так и хмельной напиток. Вкусно — необычайно. Медовары свой секрет хранили истово, но Джеку его открыли. А почему бы нет?
Родня…
Он ведь женился два года назад на дочке одного из медоваров.
И жить бы поживать…
Парню не повезло с соседом. Пару месяцев назад, когда он по чистой случайности был в отъезде — у жены тяжело протекала беременность, он хотел привезти ей хорошего лекаря.
Вернулся он уже к пепелищу.
Что случилось?
Да сосед решил, что ему медовары больше потребны, чем захудалому баронишке. Ну и напал. Кого перебили, кого увели… Джек, конечно, кинулся в столицу, к королю…
Я-то как раз был в Торрине.
А его милостивое величество на Джека изволили только рукой махнуть. Иди, мол, отсюда, наговорщик, иди… Напавший-то был родственником королевы, хоть и дальним…
А дальше…
Сначала Джек запил. На целую неделю и в хлам. А потом плюнул да и отправился домой. В мыслях у него было прирезать соседушку. А там уж и полечь не жалко. Не дошел. Наткнулся на ватажку разбойников — и сложилось все одно к одному. Прирезал главаря, взял их под свое крыло, потом грабеж, еще один…
Я понимаю Джека. Им сейчас владеют злость и ненависть — если б со мной такое случилось, да провались оно все королевство пропадом!
Только вот и разбойничать ему дальше не следовало. И так порядка мало, нечего добавлять. Опять же мне нужны были свои люди.
И я спрашиваю вовсе не то, что он ожидает:
— Твою жену похоронили по всем правилам? Ее душа сейчас свободна?
— Д-да.
— А душа твоего ребенка?
Вот тут взгляд у Джека становится затравленным. И я понимающе киваю.
— Хочешь — съездим с тобой туда, на кладбище. И я проверю.
И он мне верит. Я тогда еще не уверился до конца, но это свойство мне досталось от демона. Те бывают демонски убедительны, когда им что-то надо!
— А ты кто такой — проверять?
— Алекс.
— Это я…
— Знаешь. Александр Леонард Раденор.
* * *До кладбища, где покоилась несчастная, мы добрались за два дня. Джек свою шайку взгрел перед отъездом, я своих вояк вообще бросил — чего с ними станется? Пусть сидят в деревне и нажираются до отвала. Благо старосте я заплатил достаточно.
Простая, не особо ухоженная могилка…
— Как ее звали?
— Изабель Норрет.
Я, недолго думая, вытягиваю руку над могилой.
Да, умерла здесь женщина. И нехорошо умерла, с болью, с ненавистью. Недобрая, одним словом, могилка. Так кладбища и поднимаются. Когда боль лежащих в освященной земле перехлестывает через край… Кстати, если холоп, который освящал эту землю, больше думал о своем брюхе, чем о своем долге, — это еще быстрее происходит.
И начинается ужас.
Для людей. Мне-то все равно.
— Изабель Норрет, приди…
Бесполезно. Сила канула, как в пропасть. А чему меня учил Рене…
— А это точно она?
Уж что-что, а мертвых я поднимал без усилий. Хоть бы и все кладбище. И лежи она здесь — пришла бы. А если не пришла… Если сила канула втуне…
— А там точно твоя жена была?
— А кто еще?
Я плечами пожимаю:
— Да кто угодно. Я тебе кровью своей отвечаю, если б она здесь была — пришла бы.
— А если не пришла…
— На мой призыв не отзываются живые. Только мертвые.
Пару минут Джек просто смотрит на меня, а потом аж задохнулся от радости.
— Живые?!
Понимает.
Я задумчиво разглядываю могилку.
— Не знаю, чьи вы тут кости закопали, но это явно не Изабель.
— А где она… Та-ак…
Я едва успеваю ухватить мужчину за руку. Джек собирается на полном серьезе лезть в замок соседа и проверять, что там с его женой. Жива или нет…
Приходится останавливать и уговаривать.
Сложно, конечно, но кое-как Джек соглашается дождаться следующей ночи.
И наведываемся мы в замок к соседу.
Найти Изабель как раз несложно — муж ее любит до беспамятства. И на шее носит медальон с прядью ее волос; я, помнится, подумал тогда, что надо у Карли такой попросить…
И выкидываю мысль из головы, потому что надо работать.
Вечером в замок барона является Александр Леонард Раденор во всей красе и пышности. Мне ж дядюшка дал с собой пару сотен бездельников, вот я их и построил. И велел двигаться рядами и колоннами.
И шли они, и шли… и пришли к замку барона Пан-тина.
Как положено — постучали в ворота, сообщили, что такой-то к барону, — и через пять минут нас встречали караваем хлеба на роскошном полотенце — барон явно не бедствовал. Судя по фигуре — пух с голоду. Опухал прямо-таки…
