Зораида Кордова — Иллюзионист (ЛП) - Кордова Зораида

Не успели мы добраться до пристани, как выстрелы пушек пронзают вечернее небо. За ними следуют крики вдалеке. С нашего расстояния мне удаётся разглядеть скопления леонесских солдат на улицах. Костры горят, и улицы цитадели Кресценти, славящейся своими вечными пиршествами, задымлены.

В гавани относительно тихо, пока Кастиан подводит наше судно к воротам Оророса. Тяжёлые облака летят низко и смешиваются с дымом, создавая природную завесу, прикрывающую нас от чужих глаз. Нас окружают запахи солевого раствора и пороха. Мы находим свободное место среди небольших парусников.

— Готовы? — спрашиваю я, хотя у самой сердце колотится, пока я пытаюсь не потерять друзей из виду. Дым стелется низко, и возникает такое ощущение, будто мы ходим по облакам.

— Ещё нет, — откликается Лео.

Я оборачиваюсь и вижу его с деревянным сундуком в руках — подарком Арги.

— У нас нет на это времени.

— Прошу тебя, не злись на меня, но я, когда искал оружие, случайно открыл его. — Лео морщит нос и отодвигает защёлку. Изнутри проглядывает белое свечение. — Мне подумалось, что ты захочешь это надеть.

Лейре и Кас подходят к нам сзади.

— Что это? — спрашивает Кас.

— Доспехи Галатеи, — понимаю я, проводя рукой по платиновой нагрудной пластине, созданной специально для робари. Кольчужные рукава звенят, когда я вынимаю доспехи из сундука.

Закрываю глаза и вижу её — принцессу Галатею из королевства Мемория, с густыми волосами цвета воронова крыла и решительным взглядом, готовую изменить мир. Знала ли она, какой Фернандо на самом деле человек, или была слепа?

— Лео... — выдыхаю я.

Он склоняет голову.

— Я буду рад помочь тебе их надеть.

***

Перед тем как сойти с яхты, Кастиан с помощью иллюзии вновь превращается в Уилла Оцоа. Он не хотел возвращаться в Пуэрто-Леонес в чужом облике, но для того, чтобы добраться до Тресоросского собора без помех, нам лучше использовать его дар.

Я дотрагиваюсь до Клинка Памяти на своём правом бедре. Лейре поправляет ремешок своего колчана, а Лео касается нагрудного кармана своего кожаного камзола, где лежат два письма. Магия Кастиана обволакивает нашу кожу. Чтобы не расходовать слишком много сил, он скрывает только оружие и мои доспехи.

Как только мы сходим на причал и пришвартовываем яхту, к нам подбегает глава порта, а за ней стражник из патруля.

— Покажите документы, — требует глава. Её взгляд задерживается на Лейре с её смешанными лузонско-леонесскими чертами. Кастиан протягивает документы на корабль и наши фальшивые удостоверения личности. Я изо всех сил стараюсь не шевелиться: хоть иллюзия и превратила доспехи в платье купчихи, она всё же не может скрыть звон металла.

Глава порта, облизнув большой палец, листает пергаментные бумаги.

— Откуда прибыли?

— Устали терять деньги в игорном доме сеньоры Перлианы, — отвечает Лео, как вдруг подозрительное затишье прерывает громкий взрыв. — Но, похоже, мы выбрали не лучшее время для посещения цитадели Кресценти со всеми нашими богатствами?

Женщина улыбается. Её зубы пожелтели от частого курения. Она ещё раз просматривает наши документы.

— Вам не о чем беспокоиться, Чистильщики уже здесь, скоро от мориа не останется и следа. Однако должна предупредить: в связи со сложившимися обстоятельствами сегодня взимается дополнительный налог.

Кастиан передаёт ей кошель с железками, которые под иллюзией выглядят золотыми песо. Глава порта с прищуром присматривается ко мне, и мои внутренности сжимаются.

— Сколько длится уже эта суматоха? — спрашиваю я, стараясь говорить тоненьким голосочком. — Не хочу, чтобы они испортили нам всё веселье.

Женщина поджимает свои губы, отчего они становятся похожи на розового червяка. Взвесив кошель в руке, она отходит в сторону.

— Уже несколько дней, — отвечает она, — но если хотите спокойное местечко, то квартал Белен в северной части цитадели уже очистили от повстанческой грязи. Скажите там, что вы от Навиры, и вам сделают скидку.

***

Цитадель Кресценти известна своими еретическими фестивалями и тресоросскими ярмарками ремесленников, на которых продаются гобелены, шёлковые шифоны и ювелирные изделия. Но сейчас, проходя по мощёной улочке вдоль побережья, я вижу только дым и пепел. Местные сбежали или спрятались в домах, оставив королевских солдат и Шепчущих разбираться друг с другом.

Под иллюзией Кастиана мы в глазах всех не более чем игра света, невидимые призраки, под ногами которых хрустит битое стекло на серых каменных улицах. Мы бежим мимо дымящихся груд сломанной мебели и всего остального, что может гореть. Ставни узких кирпичных зданий закрыты. На некоторых балконах развевается фиолетово-золотой флаг Пуэрто-Леонеса, но я замечаю приоткрытое окно с тёмно-синим знаменем, которое использовалось ещё когда эти земли были территорией матриархального королевства Тресорос. Когда мы сворачиваем за угол, я едва не вскрикиваю. Мы застываем посреди улицы. Чистильщики едут прямо на нас.

— Когда же пришлют остальных? — спрашивает солдат с хриплым голосом и тёмными усами. — Одного батальона едва ли хватит, чтобы сдержать мятежников.

Я смотрю на Кастиана, тот реагирует на новости кивком. Это только начало атаки короля Фернандо: возможно, мы ещё не слишком опоздали.

— По моим прикидкам они будут здесь недели через две, — говорит второй, сжимая поводья рукой в перчатке. — Этот квартал мы уже перевернули верх дном. Даже Луна начинает нервничать.

— Ты чё, дал кобыле кликуху? — усмехнулся третий всадник. Он сплюнул на землю и вытер ещё не высохшую кровь на щеке. — Этих мятежных тварей здесь нет. Либо они используют свою мерзкую магию. Вот как нам с ними бороться?

У всех троих на груди был изображён символ Отца Миров.

— Почему король просто не заплатит выкуп за Кровавого Принца, м? — ворчит тот, что едет на Луне. Его кобыла фыркает в нашу сторону, чувствуя что-то, хоть и не может нас видеть. Лейре тянется за своим луком, Кастиан — к мечу. Но тут горящая бутылка разбивается о шлем одного из солдат. Пламя распространяется по разлившемуся по тунике маслу, крики солдата пугают лошадь. Я отскакиваю в сторону, пока огонь не перешёл на меня. Другие Чистильщики бросаются в погоню за мятежниками, несущимися по коричневым черепичным крышам.

— Бежим! — командую я.

Мы не останавливаемся, петляя между грязными и горящими улочками. Мне хочется закричать, когда я перепрыгиваю тела павших Шепчущих. Чайки клюют обезображенные лица совсем юных леонесских солдат. Я заставляю свои ноги двигаться дальше. Мне вспоминается донья Саграда, хозяйка постоялого двора, оплакивавшая призывников из её деревни. Вот она армия короля Фернандо — дети, пожертвовавшие своей жизнью из-за лжи безумца.

Разбитое стекло от взорвавшихся бутылок разбросано по камням. Горит всё, что только может гореть: навесы, торговые палатки, телеги, запряжённые лошадьми и козами.

Путь до опустевшей площади перед тресоросским собором свободен. Статуя Отца Миров взирает на нас сверху вниз с крыши древнего храма. У него на голове солнце в качестве короны, а на руках сферы, символизирующие неизвестные миры. Каждый раз, когда я бывала в каком-либо храме и слушала выступления королевских проповедников, они делали особый акцент на том, что король Фернандо царствует над континентом, как их бог над мирами. Но под всей этой нанесённой шелухой я вижу очертания того, чем это место было раньше: храмом давно забытых богов.

Убедившись, что в соборе нет никого, кроме нас четверых, Лео закрывает тяжёлую дверь на засов, используя шест с религиозным знаменем, и бормочет:

— Я точно попаду за это в первый ад.

Проглатываю эмоции, которые грозят вырваться наружу, когда наши с Кастианом глаза встречаются. Он убирает иллюзию со своего лица. Теперь он снова Кастиан. Хватаю его за ворот рубашки и целую.

Я тебя люблю.

Я тебя ненавижу.

Нам не нужны слова. Я отталкиваю его и поднимаюсь на алтарь. Это кажется богохульством — стоять здесь, на месте королевских священнослужителей. Снаружи раздаётся серия взрывов, воздух вибрирует, люди кричат. А затем наступает жуткая тишина.