Ятен Тотенфогель - Затерянное пламя
Подойдя к Лиэлль, Аврора неожиданно обняла арусианскую девушку и что-то ей тихонько сказала. Лиэлль просияла в ответ. Солейль же бросилась на шею Хранительницы сама:
— Я буду скучать!..
— И я тоже, самолётик, — улыбнулась Хранительница. — Очень рада была познакомиться с тобой!
— Ну, пока, что ли? — Саша и Альмира пожали друг другу руки. Емейлами и прочими контактами в социальных сетях они уже обменялись. Саша также вернула Альмире компас, который когда-то давал ей Король Дариэль.
— Ты правда приезжай летом! — добавила шаманка. — Я покажу тебе те самые ижорские места, про которые говорила!
Затем Саша повернулась к Лиэлль и подарила ей одну из своих шаманских подвесок, что удивило, обрадовало и немного смутило арусианку. Самолётика Саша обняла и что-то шепнула на ухо, отчего обе засмеялись.
— И не забудь написать письмо Владиславу Петровичу! — напомнила Солейль. — Он, наверное, волнуется. А я пришлю ему фотографии из Карабогаза. И привет Антоновым, конечно же!
— Обязательно! — пообещала Саша, крепко пожимая новой подруге обе руки. — Прилетайте с Альмирой!
Возле набережной притормозила серебристая «Хонда», оттуда вышел Павел Анатольевич.
— Друзья, прежде чем разойтись по своим реальностям, предлагаю на полчасика зайти ко мне, — пригласил он и заговорщически улыбнулся Ирбенскому.
Окинув взглядом компанию, он добавил:
— Так, вас семеро, а в машине только четыре посадочных места. Девушек — однозначно в машину, поместитесь как-нибудь вчетвером на заднем сиденьи. Нантакета — тоже, у него ценный груз. Игорь, Святогор, а вам придётся добираться своим ходом.
Саша посмотрела на Хранительницу; Аврора улыбалась, но глаза её оставались печальными, как у существа, которое переживает свою личную драму, но не хочет посвящать в неё остальных. «Наверное, это из-за Паллады, — догадалась шаманка. — Это очень больно, когда твоим врагом становится собственная сестра…»
— Извините, — Саша смущённо кашлянула. — Но я хочу остаться с Авророй…
Она снова повернулась к Хранительнице и заметила, что её взгляд потеплел.
— Жаль, — вздохнул Павел Анатольевич. — Ну, заходите в мой офис у Святогора на борту.
Альмира, Лиэлль и Соль разместились сзади, Нантакет сел рядом с водительским креслом. Лиэлль беспокойно посмотрела на шагающих вдоль набережной Красина и Ирбенского:
— Ой… Им долго идти, наверное? — Масштабы Петербурга казались ей непривычно огромными по сравнению с арусианскими городами. Павел Анатольевич ободряюще улыбнулся:
— Они доберутся ещё быстрее нас! Корабли в этом облике умеют телепортироваться. Главное — знать, куда. А они знают.
Павел Анатольевич жил в доме дореволюционной постройки на Васильевском острове. Вскоре вся компания собралась в его квартире, на кухне с высоким потолком. На плите шумел чайник — для тех, кто не мог питаться одной лишь чистой энергией. Альмира с аппетитом наворачивала холодец с салатом «оливье», Лиэлль ограничилась творогом с мёдом. Соль отправила Тинто в Роттердам очередной смс и теперь увлечённо рассказывала о подробностях похода за мачтой Астраханского.
Чайник закипел. Павел Анатольевич достал коробку с чайными пакетиками и начал расставлять кружки.
— Подождите, — Нантакет на долю секунды замер, и в руках его появилась красная кружка с маяком и звездой. Он подал кружку хозяину дома: — Это вам небольшой сувенир от Гильдии плавучих маяков.
— Спасибо, — поблагодарил Павел Анатольевич. — Можно её опробовать?
— И Нантакету нужно кружку! — воскликнула Солейль. — Я обещала угостить его арусианским бальзамом. И вас тоже, и Святогора с Игорем!
Пока разливали чай и Соль подбавляла всем ильда мелорис, Альмира обратилась к Нантакету:
— Нэн, раз ты умеешь так доставать вещи со своего корабельного борта, можно твою гитару?
— Пожалуйста! — В руках Нантакета, как по волшебству, появился инструмент. — Держи.
— Мира, ты обещала спеть Святогору «Песню питерских ледоколов»! — напомнила Соль.
— Я вообще-то уже пела её у Святогора на борту, — отозвалась Альмира. — Павел Анатольевич помнит… Но тогда я исполняла её плохо. Сейчас — надеюсь, немножко лучше.
— Не стесняйся! — Солейль легонько её подтолкнула: — Давай, от винта!
— Есть от винта! — Альмира ударила по струнам и запела:
Мы лёд разбиваем в зимнем порту,
С душой выполняем работу мы ту.
Надо фарватер освободить,
Чтобы другие могли проплыть.
Эй, братья-сёстры, выпьем до дна!
Не нужно нам водки, не нужно вина!
Вкус наш совсем безыскусен и строг —
Пойдут нам водичка и уголёк.
Лайнер и сейнер, здравствуйте вам!
Мы в Петербурге рады гостям.
Мы раздолбаем к чертям этот лёд,
Чтоб вы могли идти вперёд.
Портовый буксир, здорово, приятель!
Ну-ка давай становись в кильватер.
С местными льдами ты не шути —
Мы, ледоколы, проложим пути.
Летом, увы, нам придётся скучать,
Днём у причальной стенки торчать.
Но вечером вместе с прочим народом
Мы будем тусить в Клубе Водоходов.
— Ахаха! — расхохотался Святогор. — Отлично, отлично! Только я бы заменил «уголёк» на «дизелёк». Мы давно не работаем на угле.
— Но это же художественное обобщение! — весело возразила Солейль. Альмира подмигнула ей.
— Так, друзья, а теперь давайте припев все вместе! — распорядилась она. Корабли и Солейль подхватили, но могучий бас Святогора перекрыл все голоса:
Эй, братья-сёстры, выпьем до дна!
Не нужно нам водки, не нужно вина!
Вкус наш совсем безыскусен и строг —
Пойдут нам водичка и уголёк!
От пения Святогора, казалось, сотрясались стены. С потолка отвалился кусок штукатурки.
— Святогор, ты не гуди так сильно! — рассмеялся Павел Анатольевич. — А то у машин во дворе послетает сигнализация.
Альмира посмотрела на Лиэлль. Арусианская девушка задумчиво улыбалась и выглядела отсутствующей. Женщина поняла: Лиэлль уже мысленно на Арусе, с Рильстранном-Астраханским. И все как-то сразу притихли.
— Наверное, нам пора, — проговорила Альмира, возвращая гитару Нантакету.
— Подождите, — остановил её Павел Анатольевич. — Игорь хочет кое-что сказать. У него для тебя подарок.
