Тильда Гир - Крылья мрака
— Вы подождите с полчасика, я все камни соберу для этих ребят… пусть тащат свои сокровища в город и там резвятся. Но все-таки мне кажется, и нам нужно хотя бы один камешек прихватить. Очень мне интересно, что это такое и на какие дела пригодно.
— Один возьмем, — согласилась иир'ова. — Мне тоже интересно.
— Да, камешки любопытные, — согласился брат Лэльдо.
При этом он подумал, как умно поступили они с Лэсой, выйдя из городка хворь-перевязок в полном снаряжении. Заплечные мешки с кое-какими запасами провианта, фляги с водой… и посохи при них, и амулеты, подаренные Бенет… теперь вот добавится «философский» камень, с которым, правда, непонятно что делать. Можно, не возвращаясь в город, отправляться в дальнейший путь. А уроборос, конечно же, не может помешать. Он сильный и храбрый парнишка.
Просто жаль, что ему придется вместе с путешественниками испытывать тяготы неведомого будущего, лучше бы ему прямиком отправиться домой… но он ведь и в самом деле малыш, и в одиночку ему не добраться до родных Карпат.
Уроборос уже умчался собирать камни. Иир'ова и брат Лэльдо вернулись в рощу, предоставив хворь-перевязкам и скальным кошкам возможность вплотную заняться находкой. Но один камешек брат Лэльдо взял для себя — густо-зеленый, как самый редкостный изумруд. Эливенер сунул драгоценность в карман штанов, решив заняться ею как-нибудь после, на досуге.
Усевшись под деревом на краю рощи, путешественники с наслаждением вдыхали свежий воздух, подставляя лица ветерку, понемногу уносившему пропитавшую их вонь гнездовья птервусов…
Что-то ждет их завтра?
Глава 31
Распрощавшись с хворь-перевязками и скальными кошками, путешественники и уроборос зашагали на север. Сначала, конечно, им пришлось пересечь несколько лощин, заполненных разоренными гнездами птервусов, но уже задолго до заката они снова выбрались на слегка холмистую равнину, уходившую немного вверх, и, очевидно, стремившуюся превратиться в плоскогорье, — и к тому же не такую голую, как со стороны города хворь-перевязок. Здесь росли деревья, сбившиеся в небольшие компании, по четыре-пять, и еще далеко-далеко впереди виднелась полоска леса.
Но никто не был уверен, что их глаза видят то, что есть на самом деле. По эту сторону холмов вполне могла сохраняться та же структура пространства, что и по другую. Тем более, что ментальных искажений не наблюдалось. Значит, вполне могли присутствовать зрительные. Но никто из троих особо не сосредотачивался на этом. О чем тут было думать? Пройдут три-четыре километра — и все станет ясно. Если лес приблизится — значит, видимость здесь нормальная. Если нет — значит, нет.
Видимость не была нормальной. Уже через полчаса все вокруг непонятным образом изменилось до неузнаваемости. Путешественники и малыш Дзз вдруг очутились в удивительном краю невысоких холмов, маленьких озер и чистых, прозрачных рек, неторопливо пробиравшихся между лиственными рощами. Теплый и чуть влажноватый воздух был насыщен ароматами свежей зелени, земли, мелких цветов… Поднявшись на вершину ближайшего холма, поросшего густой сочной травой, путники увидели впереди темный хвойный лес — но между ними и высокой стеной деревьев земную твердь рассекали глинистые овраги с покатыми берегами и черные щели гигантских провалов…
— Ого! — воскликнул брат Лэльдо, рассмотрев все как следует. — Это что же получается, Лэса? Выходит, мы во время медитации в поселке умудрились подобраться к гнездовью ящеров с другой стороны? Как это могло случиться? Не понимаю…
— Я тоже не понимаю, — задумчиво ответила иир'ова. — А ты не забыл, что еще мы тогда видели?
Брат Лэльдо не забыл, просто он не хотел упоминать об этом при малыше уроборосе. Когда эливенер и кошка, объединив свои потоки сознания, в медитации особого типа исследовали окружающий их мир, они видели кишевшую в этих вот самых оврагах и провалах странную жизнь, и непонятные, почти бесформенные существа то и дело вырывались на склоны холмов, мутили чистую воду рек и немногочисленных озер, сейчас спокойно таращивших бледно-голубые глаза в чистое, безоблачное небо… Но в медитации не существует времени суток, а это значило, что неведомая жизнь могла просто спать днем…
— Так, — деловито передала иир'ова, — и куда теперь двинем?
Вообще-то маленький отряд мог повернуть на запад или на восток и просто-напросто обойти пересеченную оврагами и провалами местность. Но кто мог гарантировать, что зона ошибочной видимости не распространяется и вправо, и влево? Но ведь если это было так, путники запросто могли на любом из выбранных ими маршрутов натолкнуться на такие же провалы. Так стоило ли метаться из стороны в сторону?
— Дзз, — окликнул эливенер юного уробороса, напряженно всматривавшегося в ближайший овраг, — ты можешь определить, есть ли здесь зрительные искажения?
— Прямо по курсу — вроде бы нет, — ответил уроборос. — Но вправо-влево — не уверен. Да и вообще я не могу точно определять границы ложной видимости. Не умею. Так, приблизительно ощущаю, и все.
— Значит, идем прямо, — решил брат Лэльдо. — Но не сейчас, а утром. Переночуем здесь, на холме.
— Тебе бы стратегом быть, — не удержалась иир'ова. — Впрочем, ты прав. Как у нас с водой?
Путешественники сбросили на землю свои заплечные мешки и принялись разбираться в их содержимом. Кроме нескольких кусков основательно подсохшего пресного хлеба и шести фляг с водой, в них, собственно говоря, ничего и не было. Впрочем, в боковых кармашках лежали пакетики с травами, подаренные огородницей Бенет.
Встряхнув по очереди все фляги, Лэса выяснила, что в двух из них вода на исходе, и тут же со всех ног помчалась к ручью, постаравшись обойти ближайший овраг как можно дальше. Через три-четыре минуты она вернулась, сообщив, что все спокойно и никаких врагов она не заметила. Конечно, это не означало, что врагов в округе вообще нет. Скорее всего, они проявят себя в темноте.
Но до темноты оставалось еще не меньше трех часов, и путники решили пока что заняться важным делом — исследовать булатные посохи, амулеты Бенет и сушеные травы. Ах, да, вспомнил брат Лэльдо, еще у них есть немалый мешочек чесночного порошка…
Он взял булатный посох и, усевшись поудобнее, принялся вертеть его. Тяжесть металла приятно холодила руки в теплой и безветренной атмосфере, окутавшей путников.
Пальцы молодого эливенера осторожно скользнули по рукоятке посоха, ощупали вставленные в ее основание два алмаза и два рубина. Брат Лэльдо закрыл глаза, вслушиваясь в камни внутренним слухом. Самоцветы обычные, земные, самые что ни на есть натуральные. Настоящие. Алмаз, как всем известно, дает своему владельцу силу, храбрость и непобедимость в бою… полезные качества. Во всяком случае, сила, как и ум, лишней не бывает. А вот насчет храбрости можно поспорить. Разумная храбрость — это хорошо, безрассудная храбрость — попросту опасна… Рубин — тоже полезный камешек. Он способен усиливать природные качества людей, помогает против низких духов, черных сил и дурных снов… ну, дурные сны ни разу в жизни брата Лэльдо не посещали. Еще рубин отгоняет тоску и дарует женщинам плодовитость. Последнее качество хорошо в мирное время. Остальные вполне могли пригодиться в случае какой-нибудь заварушки.
