Робин Бейли - Пламя Дракона
Следующий ров был глубже, но уже. Она перепрыгнула его и снова осмотрела дно. Оно было из серого камня, потрескавшегося под напором ростков, пробивавшихся к свету.
— Пусть это будет для нас уроком, малыш, — сказала она вслух, прикладывая ладонь к животу. Оставшись в одиночестве, она привыкла разговаривать со своим еще не родившимся ребенком. Это казалось ей чем-то совершенно естественным.
Стрекотание насекомых привлекло ее внимание к островку зелени среди неровно растущей бурой травы. Это был цветок вроде колокольчика; тонкий стебель разогнулся, и красивые желтые лепестки сомкнулись вокруг жертвы.
Кэти вздрогнула:
— Вот так-то, малыш. Красота искушает неосторожных. Гм, звучит как цитата. Интересно, откуда? Ах да, из какой-то книги Роберта.
Борозды, образовавшие паутину, были глубже остальных — добрых двенадцать футов. Она решила, что спускаться будет не слишком разумно, лучше уж пройти на юг вдоль одной из борозд. Здесь тоже местами росла трава и даже бежали маленькие ручейки. И еще здесь было довольно много плотоядных желтых цветов.
Она вытащила из-за голенища «ориентировочный камень» Салит. Он был не больше мраморных шариков, какими играют дети, совершенно круглый и гладкий, и, похоже, терял силу. Когда Кэти шла в нужном направлении, он светился, но довольно слабо, будто знал, что приближается конец пути. Она зажала его в кулаке.
Серые вечерние облака постепенно уступали место темноте. Кэти зашагала быстрее, то и дело поглядывая наверх. Она боялась, что луны этой ночью не будет, хоть и бояться темноты больше не было причины: призрачный пес вроде бы отстал.
И тут раздалось громкое угрожающее шипение. Прямо на пути у нее лежало несколько плоских камней; в тени самого большого свернулось маленькое существо, напоминающее змею с гребнем вдоль спины, и подозрительно глядело на Кэти. Казалось удивительным, что эта крошка может издавать такой сильный шум. Убедившись, что ей ничто не угрожает, змейка притихла. Она развернулась, пригнула гребень и скользнула под камень. На всякий случай Кэти обошла камень стороной и после этого старалась внимательнее смотреть под ноги.
Туловище гигантского паука представляло собой многоугольник — на равнине Назрит не было ни одной изогнутой линии. Кэти перепрыгнула рытвину, и вот уже она стояла в центре изображения.
Оса, заключенная в рубине, жужжала все громче и сердитей. Звук начинал действовать на нервы, вибрация крыльев ощущалась даже сквозь ткань рюкзака. Кэти сбросила рюкзак с плеч и несла его за лямки в вытянутой руке. Камень просвечивал, словно зародыш в кроваво-красной утробе.
Стемнело так быстро, что Кэти не успела этого заметить. Она дрожала на ветру, но шла вперед, освещая себе путь рубином. Круглый голубой камешек понемногу гас; теперь ей стало ясно — он должен был довести ее до цели и потухнуть навсегда. Сердце билось все быстрее, нетерпеливое жужжание осы подгоняло ее.
Наконец голубой камешек вспыхнул и погас. Кэти даже вскрикнула от неожиданности и заморгала, глядя на потерявший силу талисман со странным чувством потери. Она не могла расстаться с вещью, которой так дорожила Салит, и сунула камешек за голенище сапога.
Здесь, в этом самом месте, было сердце паука, сердце равнины Назрит, сердце Чол-Гекате. Жужжание неслось теперь словно бы отовсюду, и сама ночная тьма содрогалась.
Кэти опустилась на колени и сунула руки в рюкзак. Оказалось, что рубин стал еще больше и освещал всю долину кровавыми бликами. От него было невозможно оторвать взгляд.
Кэти закусила губу. Воздух задрожал, пульсация земли дошла до самого ее сердца, и странные чувства нахлынули на нее. Кэти ощущала биение жизни вокруг, чувствовала, как растет ребенок внутри нее, траву, цветы, змею под камнем; сознание ее словно наполнилось светящимися точками.
Впрочем, дело было не в рубине. Поняв это, она потянулась к сапфиру. Камень сиял так, что она видела кости своей руки, как в рентгеновских лучах.
— Хватит! — взмолилась она, опускаясь на колени, и рванула цепочку. Сапфир скользнул между пальцами, упал на землю и потух.
Кэти перевела дыхание; однако, как выяснилось, испытания еще не кончились. Она все еще прижимала рубин к себе, и весь мир был заполнен его вибрациями. Камень трясся так, словно насекомое рвалось наружу.
Поборов страх, она взяла рубин обеими руками и подумала обо всех, кто отдал жизнь, чтобы этот миг настал: о Салит, чья кровь сочилась меж ее беспомощных пальцев; об Эрике, ее возлюбленном и отце ее будущего ребенка; о Роберте, вернейшем из друзей; об Эвандере и его великолепном драконе; о славной малышке Веене. Еще она думала об Аланне, Валисе и Доу и о тысячах безымянных жертв в Вистовиме, Сибо и Вакрисе.
Камень должен был положить конец злой силе Чол-Гекате. Кэти больше не сомневалась в его силе. «Зарой его поглубже», — сказала Салит. Словно в ответ на эти мысли земля треснула; края трещины разошлись, приподнимаясь. Кэти опустила туда рубин, что-то влажно хлюпнуло, и трещина закрылась, словно ее и не было вовсе.
Кэти замерла, ожидая, что вот-вот что-нибудь произойдет. Без рубинового света она оказалась в полной темноте. Не было видно ни звезд, ни даже Танадора. Мир замер вместе с ней в мертвой тишине.
Она торопливо подняла сапфир за порванную цепочку; он бешено закрутился, жутковато поблескивая, и Кэти, собравшись с духом, взяла его в кулак.
По равнине Назрит полз призрачный паук, волоча тяжелое брюхо и угрожающе поднимая передние лапы. Над ним в воздухе повисла огромная призрачная оса, нацелив ядовитое жало. И начался поединок, невыразимо прекрасный танец смерти. Кэти завороженно смотрела, как оса снова и снова вонзала жало в тело паука.
Наконец паук перевернулся на спину, его лапы подобрались, брюхо опало, как спущенный воздушный шар. Оса словно убедилась, что он мертв, и еще раз вонзила жало — на этот раз в землю Чол-Гекате.
Кэти отдала себя во власть сапфира, больше не чувствуя страха. Она видела, как яд осы пурпурным приливом растекается по равнине, по всей стране. Она чувствовала, что реки и озера отравлены, урожай сохнет на корню, леса вымирают. Рыбы, звери и птицы лишаются сил, а потом и жизни. Все это происходило так быстро, что Кэти казалось — она видит предсмертные судороги Чол-Гекате.
Все это было так знакомо. Вистовим. О да, его погубила не засуха. Салит обратила против Каджин Луре его собственную черную магию.
Вместе с гибелью все новых и новых живых существ искорки в сознании Кэти гасли. Она в отчаянии огляделась и увидела, что оса и паук исчезли.
Кэти долго сидела безмолвно и неподвижно, потом наконец связала концы порванной цепочки, надела ее на шею и медленно поднялась. Она смутно понимала, что должна чувствовать неизъяснимый ужас, — что еще может чувствовать человек, уничтоживший жизнь в целой стране? — но внутри была лишь пустота.
