Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь
— Не беспокойтесь, почтенный Куксон. Я сегодня все утро заклинания защиты повторял, так что, не оплошаю, если что.
Гоблин только вздохнул: всем сердцем надеялся, что не придется Пичесу свои умения применять. А тот продолжал:
— Я вчера о могущественных чародеях читал, они могли целыми армиями призраков повелевать!
— Это кто же? — скептически поинтересовался Куксон, на мгновение забыв о своих страхах. — Что за чародеи такие?
— В Пустынных землях живут.
— А-а-а-а… — понимающе протянул гоблин. — В Пустынных землях? Неудивительно. Тамошние чародеи еще и не это о себе поведать могут. Их послушать, так каждый первый их них — величайший и знаменитейший из ныне живущих! «Повелевали армиями», как же! На самом деле им, небось, удалось всей Гильдией загнать в старый кувшин одно-единственное чахлое привидение. — Куксон махнул рукой. — Хвастуны они ужасные!
Пичес почесал кончик носа.
— Вот и Бонамур мне то же самое сказал, — смущенно признался молодой маг. — Но я как-то… не то, чтобы я в ваших словах, почтенный Куксон, сомневался, но…
Он подумал немного, повспоминал и встрепенулся.
— А чародейка Дульса?! Она-то не из Пустынных земель, она в нашем королевстве проживала! О ней тоже в этой книге написано было, правда, совсем немного. Вы ее знали?
Куксон тяжело вздохнул.
— Знал.
— Говорят, она умела зачаровывать духов?
— Пичес, она умела зачаровывать только богатых купцов да прочих толстосумов. Вот это у нее преотлично получалось и, заметь, безо всякой магии. А насчет остального…
— Но она прекрасно умела читать будущее в блюде с водой. В этом ей не было равных! Предсказала восстание снежных великанов, исход битвы в Оленьей лощине! Нет, что ни говорите, — убежденно заявил Пичес. — А Дульса — большого ума женщина!
— Огромного, — согласился гоблин Куксон. — Узнала она как-то, что вскоре один пустынный чародей обманом заманит ее к себе, превратит в призрак и заточит в медную лампу, и немедленно отправилась к этому чародею, объявить, что ей стали известны все его планы. С той поры ее больше никто не видел.
Пичес умолк.
Фирр Даррик кашлянул.
— Не обижайся, Пичес, — проговорил он. — Но все эти знаменитые пациенты — маги, чародеи да колдуны — они действительно… гм…
Он развел руками.
— Они совершали подвиги, — не согласился Пичес. — Поэтому и знамениты. Магию творили, странствовали, а не в Стеклянной Гильдии чары прочности на чашки да плошки накладывали!
Он принялся протирать рукавом куртки серебряные накладки на своем браслете.
— Знаете, мы с Бонамуром решили так: после того, как вся эта история закончится, мы на край света отправимся. Это уже твердо решено!
— Что?! — грозно вопросил Куксон, вперив взгляд в желтые стеклянные глаза «страшного чучела».
— Да, да! И вот что мы с Бонамуром сказать хотим, — Пичес подпер рукой щеку. — Давайте-ка и вы с нами, а?! Отправимся втроем: сначала на край света, а потом еще куда-нибудь. Дальние страны посмотрим, другие королевства посетим. Вы ведь тоже хотите край света увидеть.
— Ничего я не хочу! — отрезал Куксон. — Мне и здесь хорошо!
— А вот Бонамур говорит, что на самом деле вы…
Он не договорил.
Фирр Даррик вдруг насторожился и произнес:
— Тихо! Вроде бы послышалось что-то…
Он прислушался.
Куксон выжидающе смотрел на приятеля, знал: слух к домовых выдающийся, даже сильфы с ними сравниться не могут.
— Верно, почудилось, — промолвил Фирр Даррик. — Показалось, что чьи-то шаги слышал, будто крался кто-то. Или скребся…
У Куксона прошел холодок по спине.
— Если это багбур, — авторитетно заявил Пичес, переглянувшись с Бонамуром. — То заклинание на двери его не впустит!
— Багбура-то может и не впустит, — с сомнением затрещал Граганьяра, показываясь из языков черного пламени. — А как насчет кого другого?
Гоблин согласился.
— Вот и Синджей говорил: надо бы сначала достоверно убедиться, кто это, а уж потом решать, как защищаться.
Сказал — и тут же язык прикусил. Да уж поздно: глаза у Пичеса стали круглыми, как плошки.
— Синджей? Тот самый, что за беглыми призраками охотился? Когда это он вам говорил?
— Ну… м-м-м… давно.
— Стало быть, вы почтенный Куксон, вы с ним знакомы? Хорошие друзья?
— Еще чего, — буркнул Куксон, поднимаясь из-за стола. — Мне таких друзей и даром не надо!
Прошелся по трактиру, отмахиваясь от настойчивых расспросов Пичеса, посмотрел за окно: темь такая, что хоть глаз выколи. Как-то там Грогер в «Омеле»?
Вдруг гоблин замер: теперь и ему почудились чьи-то торопливые шаги на улице.
— Что это? — спросил он сам себя. — Словно бежит кто-то?
— Ни багбура, ни беглого призрака мы не услышать не сможем, — повторил Пичес и тоже встал.
— Я не о них, — не сводя глаз с двери, ответил Куксон. — Я о других. Что, если сейчас там, на улице, возле трактира, кто-то в беду попал?
Неслышными шагами приблизился Фирр Даррик.
— Слышу что-то, но… не могу понять, что к чему, — признался он.
Гоблин Куксон, по-прежнему, не отрывая взгляда от двери, закатал рукав, тускло блеснули золотые треугольники магического браслета.
— Надо проверить. Пичес, открой мне дверь, только очень быстро. И захлопни ее сразу же, как только я…
— Мы с Бонамуром с вами, — непреклонным тоном заявил Пичес, поддергивая рукав куртки и поправляя браслет.
— Только тебя там не хватало. Сиди здесь и за порог — ни шагу!
— Нет.
Гоблин Куксон стиснул зубы.
— Пичес, возможно прямо сейчас на улице убивают кого-то. Мне некогда терять время, уговаривая тебя!
— И не старайтесь. Мы с Бонамуром все решили.
— Ты же не боевой маг!
— А вы?!
Скрепя сердце, Куксону пришлось уступить.
— Ладно, тролль с тобой! Но только от меня — ни шагу, понял? Даррик, открывай дверь.
Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и гоблин Куксон шагнул за порог.
Падал снег крупными мягкими хлопьями, летел с темного неба так густо, словно там, наверху пуховую перину трясли.
— Вот что, Пичес, — проговорил гоблин Куксон, настороженно озираясь. — Ты чучела своего положи на крыльцо и давай-ка дойдем до угла. Охранное заклинание у тебя наготове?
Охранное заклинание у Пичеса оказалось наготове, а вот Бонамура оставить на крыльце он не пожелал.
Так и отправились втроем: Куксон, Пичес да «страшный чучел».
Пичес, как гоблин приметил, хоть и держался начеку, был черезвычайно доволен вылазкой: еще бы, наконец-то приключение! А ведь он, Куксон, сколько раз ему твердил: приключения до добра не доводят!
