Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель
Беззвучный крик застыл у нее в горле, безмерное отчаянье, более страшное, чем та боль, что разрывала тело изнутри, сковало волю. Всё! Прощай, Гадалка, лучшая из Избранных, перед которой временами трепетал сам Великолепный. Как же это…
Мерцающий свет дня померк в её глазах, с почерневшего потолка потянулись цепкие щупальца, и какая-то сила вырвала её из молодой плоти, в которую она только что облачилась. Теперь она стала бесформенной кляксой, размазанной по поверхности вонючего пузырящегося болота, а прямо перед ней на трухлявом бревне сидел скелет, облачённый в ржавые доспехи. Из-под двурогого золотого шлема выбивались слипшиеся пряди белокурых волос, а на дне зияющих чёрных глазниц разгорались алые огни.
— Привет, Гадалка. Не узнаёшь? — поинтересовался скелет, наблюдая, как Щарап принимает своё прежнее обличье — шепелявой сгорбленной старухи. — Вот и тебя дождались… Я уж и не надеялся.
Тот, кто сидел перед ней, когда-то был Эрлохом-Воителем, Первым среди Избранных, тот, кто пытался потеснить самого Великолепного под лучами Алой звезды… Он погиб почти два столетия назад, но обещал ей перед смертью, что они ещё увидятся.
— Вот и славно, — продолжил Эрлох. — Тут не скучно. Тут мы проживаем долгую и интересную жизнь, даже не одну. Тут мы за всех, кому напакостили, отдуваемся. Говорят, что когда-нибудь каждый из Избранных во всём раскается, но я пока что-то не чую такой потребности. Может, ты чуешь, а?
Глава 8
Никто из нас не в состоянии оценить то, что происходит между рождением и смертью. Тот, кто упорно пытается это сделать, зря прожил свою жизнь, поскольку не сумел совладать с собственным невежеством.
Кемал-аль-Саи, основатель крепости Аль-Саи. Парчовые письмена
— До замка всего полдня пути, если не торопиться, а здесь всё как будто вымерло, — сказал Орвин, беспокойно озираясь по сторонам. — Даже дозоров нет. Днём мимо селища проезжали, так хоть кто-нибудь высунулся бы. Обычно от землепашцев и мастеровых здесь проходу нет — кто предлагает коня подковать, кто баклагу черничного продать хочет, кто на постой зовёт. Странно всё это. Может, там, в замке, уже и лорда-то никакого нет…
— Может, нет, а может, и есть, — чуть слышно пробормотал Юм. — А если есть, то не в замке. Но и в замке что-то есть. Точно есть…
Все, кроме волхва, который уже залёг под ракитовым кустом, завернувшись в оленью шкуру, искоса посмотрели на него, а Орвин тронул Служителя за плечо и вполголоса предложил:
— Пойдём-ка осмотримся.
Герант поднялся, опираясь на посох, и не спеша двинулся наверх по склону неглубокой ложбины, где небольшой отряд устроился на ночлег.
— Что с мальчишкой происходит? — поинтересовался Орвин, когда они отошли от лагеря сотни на три локтей. — То молчит всю дорогу, как будто дела ему нет до всех наших забот, то бормочет не поймёшь чего.
— Наших забот? — переспросил Герант. — Каких это наших забот? По-моему, у каждого из нас свои заботы. Каждый — себе на уме.
— Это как это — себе на уме? — удивился Орвин. — Вроде вместе идём Нечистому в зубы…
— А вот так… — Герант решил, что дальше идти не стоит, и присел на свежий еловый пень. — Ойвану-варвару просто всё любопытно, да и приключений хочется. Пров за нами увязался, чтобы всем доказать, что его Геккор не хуже какого-то там Творца, который до того зазнался, что даже Истинное Имя своё скрывает. А Юм… Посмотрел бы я на тебя, эллор, если бы тебе с нимфой повстречаться довелось. Он, может быть, и хочет обо всём забыть, да уж, видно, слишком сладко ему тогда было.
Некоторое время Орвин молчал, обдумывая слова Служителя, а потом сказал торопливым шёпотом:
— А может — ну их всех! Оставим варваров с лордом здесь, а сами…
— Спутники просто так не прибиваются, — прервал его Герант. — Спутников нам Творец посылает. Не тебе и не мне решать, кто нужен для дела, а кто нет.
— Ты сам ведь только что говорил…
— Мало ли чего я говорил! Вот сам-то ты… Признайся. Ты решил с нами ехать, потому что надеешься, что лорд Иллар недолго усидит на троне? Всё-таки в глубине души ты хочешь занять его место.
— Я помогаю тебе, Святитель… Разве этого мало?
— Ты не мне помогаешь. Ты себе помогаешь. Обычно люди что-то делают не потому, что хотят, а потому, что иначе не могут. И каждый — себе на уме. Главное, чтобы ум был не слишком задний.
— И как же ты решился, Служитель, идти на такое дело с людьми, в которых не слишком уверен?
— А вот это ты зря, эллор. Одно дело — что у кого на уме, другое — кто как поступит, если что…
— Если что?
Герант не ответил. Впрочем, эллор и не ждал ответа.
Стемнело совсем недавно, и предстояло провести ночь вблизи от места, которое в любой момент могло стать дырой, откуда в мир поползут твари Небытия. Местность вокруг была вовсе не безлюдна, но из селищ, мимо которых они проезжали, действительно не показался ни один человек, хотя над кузнями, расположенными сразу за воротами, исправно поднимались дымы. За бревенчатыми стенами исправно лаяли собаки и кричали петухи, но людских голосов почему-то не было слышно. Пара хуторов, попавшихся на пути, оказались брошенными совсем недавно, а на дороге в изобилии встречались человеческие и конские следы.
— А теперь, пока никто не слышит, поговорим о твоём желании стать лордом. — Герант жестом пригласил Орвина присесть на соседний пень.
— А что об этом говорить? — удивился эллор, продолжая стоять. — Желание было, пока лорда не было. А теперь я уже присягнул и ничего против Иллара иметь не должен. И не имею.
— Я не о том… — Служитель сделал паузу, прислушиваясь к шорохам листвы и крикам ночных птиц. — Ты знаешь, что, когда Эд Халлак вернулся из своего похода через земли варваров, он явился в Храм и обратился к тогдашнему Первому Святителю старцу Листу, прося благословить его на освоение новых земель вокруг найденного им замка?
— Я ничего об этом не знаю, Святитель, — отозвался Орвин, и по голосу было заметно, что история, которую собрался рассказать Герант, ему интересна.
— Так вот… Благословения он не получил. И не потому, что старец что-то имел против тринадцатого Холма или против самого Халлака… Просто тот замок, который он нашёл, к которому мы идём, — этот замок когда-то принадлежал Эрлоху-Воителю.
Когда Герант произнёс последние слова, Хуборгу показалось, что тьма вокруг сгустилась, а живые звуки ночи замерли. Эрлох-Воитель, Эрлох Незваный — пришелец из ниоткуда, герой и палач, умевший быть жестоким и справедливым, мудрым и безрассудным… Воин-легенда, покоривший когда-то лесных варваров, ни разу не обнажив меча, властитель полумира, сокрушивший своих врагов в семнадцати битвах. В каждой из сохранившихся летописей ему уделялись многие страницы, но нигде не было написано одно и то же. Лирники сложили о нём бесчисленное множество песен, но даже те из них, кто восхвалял его доблесть, не могли утаить леденящего душу ужаса. Того самого ужаса, который он внушал и тем, кто поднимался с оружием против него, и тем, кто служил ему, и тем, кто старался остаться в стороне…
