Леонид Бутяков - Тайна Владигора
Акмад, воспользовавшись удобным моментом, наотмашь рубанул мечом, однако и он промахнулся: клинок просвистел в полувершке от горла Бродяги. Акмад, теряя равновесие, неловко развернулся и… синегорец, вместо того чтобы покончить с громилой одним точным ударом, молниеносно рванулся вперед, зажал голову Акмада под мышкой и кинжалом (когда только успел вытащить из-за пояса?) вспорол кожаную куртку на его широкой спине.
— Я так и думал, — воскликнул Бродяга, брезгливо отшвыривая Акмада на окончательно растерявшегося Крысолова. — Твой хозяин уже отмечен клеймом древнего проклятия!
— Не-ет! — отчаянно завопил Акмад. Освобождаясь из невольных объятий Крысолова, он ударил его кулаком по лицу, быстро поднялся на ноги и вновь завопил: — Не-ет! Не верьте щенку! Это же его колдовские проделки, неужели не ясно?!
Акмад вертелся как юла, пытаясь спрятать от удивленных глаз собратьев свежее клеймо на своей спине. Но пираты окружили его, содрали остатки кожаной куртки — и испуганно отшатнулись. Почти всю спину Акмада покрывал странный рисунок: багровый скорпион с необычайно выпуклыми, словно живыми, черными глазами.
— О боги! Что это? — с ужасом прохрипел Крысолов, торопливо отползая в сторону.
— Такое же клеймо было на спине Виркуса, — громко, чтобы все услышали, ответил Бродяга. — Каждый, кто наденет золотую корону, становится рабом сокровищ.
— И наша принцесса?.. — спросил Ронг.
— К счастью, нет. Я успел вовремя сбить корону с ее головы. Агния не стала рабыней сокровищ, у нее нет клейма, но проклятие древней расы все-таки проникло в ее сознание. Если мы не достанем слезы Бордиханга, принцесса погибнет.
— Он врет! — завопил Акмад. — Неужели вы верите словам безродного синегорца, самозваного князя, который даже имени своего не знает?! Убейте его!
Пираты в растерянности смотрели то на одного, то на другого, совершенно не зная, как поступить. Однако на всякий случай отодвинулись подальше от обоих. Вдруг их взгляды устремились на разбитую дверь светелки. Там, на пороге, поддерживаемая чернокожей служанкой, стояла принцесса Агния.
— Синегорец сказал правду, — с трудом проговорила Агния непослушными губами. — Он знает, что делать… Теперь он… ваш князь…
— У-у-у, сучка! — взвыл Акмад. — Однажды ты увернулась от моего ножа. Так попробуй еще раз!
Только безумец посмел бы сделать то, что в следующее мгновение сделал Акмад. Он вскинул руку и, дико завизжав, метнул нож в принцессу пиратов! Бродяга, уже понимая, что бесполезно даже пытаться, в отчаянном прыжке попробовал перехватить летящий нож. Нет, не успел.
Узкий отточенный клинок, сверкнув на солнце, вонзился… в грудь Урсулы. Каким-то чудом она сумела разгадать безумный замысел Акмада и в последний миг заслонила собой принцессу. Тихо охнув, Урсула опустилась на палубу.
— А-а-э-у! — в истошном крике Акмада уже не было ничего человеческого.
Вскинув над головой меч, он бросился на Агнию. Но тут на его пути встал синегорец. Клинки скрестились, высекая искры. Проклятие древних, завладевшее душой и телом Акмада, придало ему небывалые силы: меч сверкал молнией, из глотки вырывались звериные рыки, удар следовал за ударом. Казалось, этот дикий смерч укротить невозможно. И все же, несмотря ни на что, синегорец теснил Акмада, заставляя его отступать к низкому борту драккара. Лицо Бродяги осунулось, в глазах пылал пламень гнева.
Акмад, словно крыса, загнанная в угол, на каждый выпад отвечал двумя-тремя, и никто не мог сказать, чем закончится их поединок.
Позднее Ронг утверждал, что в те мгновения в голове у него был полный сумбур, а его рукой двигала божья сила, что, будь он в здравом уме, ни за что не посмел бы вмешаться в схватку двух одержимых противников. Но, так или иначе, именно он вырвался из круга потрясенных зрителей, скользнул вдоль борта и, улучив момент, воткнул кинжал в горло Ак-мада.
Для всякого смертного этот удар обозначил бы конец жизни. Но меч в слабеющей руке нового стража древних сокровищ еще дважды рассек воздух, едва не задев грудь Ронга. И лишь после этого Акмад — уже мертвый или еще живой? — отшатнулся назад и, неестественно переломившись спиной, рухнул за борт. Его тело сразу ушло под воду.
— Зря, — коротко сказал Бродяга.
— Что зря? — растерянно переспросил Ронг.
Не ответив, синегорец подбежал к принцессе.
Агния едва держалась на ногах, опираясь плечом о дверной косяк. Широко распахнутыми глазами она смотрела на неподвижное тело своей чернокожей подруги и не могла осознать очевидное: Урсула мертва.
— Ты спасешь ее… — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла принцесса.
Бродяга опустился на колени перед бездыханной Урсулой, положил ладони на ее лоб. Пираты молча окружили их, ждали… Они знали, что только чудо способно вернуть Урсулу к жизни, и они надеялись на чудо. Увы, чуда не произошло.
Бродяга поднялся, избегая взгляда принцессы, и отрицательно покачал головой. Агния молча повернулась, шагнула в светелку. Здесь силы покинули ее и она упала без чувств. Ронг бросился к своей госпоже, но Бродяга жестом остановил его, накрыл Агнию легким плащом и вышел на палубу.
— Сейчас принцессе ничего не грозит, — громко сказал он, — Однако нельзя терять времени. Нужно как можно скорее добраться к Гремучей Горе.
— Это слишком опасно! — заволновались пираты. — Оттуда никто не возвращался живым!..
Бродяга подошел к мертвой Урсуле, выдернул нож из ее груди, осмотрел рукоятку и швырнул под ноги пиратам.
— На этом ноже метка — рогатый череп!.. Урсула не подозревала никого из вас, но знала, что когда-нибудь ее убьет рогатый мертвец…
— Откуда она могла знать? — крикнули из толпы. — Что за чушь?!
Бродяга поднял руку, призывая пиратов к спокойствию:
— Вам хорошо известно, что Урсула была верной подругой принцессы и отважной женщиной. А еще… Об этом я узнал только сегодня: она, как и ее мать, была ведуньей. Однажды мать Урсулы встретила чужеземца, выброшенного бурей на пустынный берег. По законам племени его ждала смерть на жертвенном костре, но она помогла ему спастись. Когда сородичи узнали об этом, ей самой пришлось бежать с острова. Вскоре родилась Урсула… Через несколько лет мать погибла, а Урсула оказалась среди пленниц Варик-Сонга.
— Говори короче, Бродяга, — прервал его Ронг. — К чему ты клонишь?
— Урсула знала, что погибнет, если решится ступить на берег родного острова. Она рассказала мне, что недавно ей было видение: рогатый мертвец, — он указал на нож Акмада, — настигает ее и Агнию, предоставляя ей самой сделать выбор… И Урсула сделала выбор у вас на глазах, отдав свою жизнь за принцессу. Неужели вы…
