Татьяна Чернявская - Роза из клана Коршунов
На её замечание Лоран вдруг расхохотался. Получилось так искренне и задорно, что девочка не смогла ни удивиться, ни обидеться.
— От такого умереть очень сложно, — дыхание сбивалось, что говорило о сложностях с восстановлением, но голос мужчины оставался уверенным и почти звонким. — Одному из наших вспороли шипом грудную клетку, пробили насквозь, сердце чудом не развалили. И он ничего, заживил. Отвратно, правду, вылечил, схалтурил прилично. Но это понять можно, дети ещё слабо могут контролировать токи силы, да и времени у него не было. Обидно, что технология отращивания конечностей утеряна.
Каринка не могла прийти в себя от услышанного. Представился ребёнок с дыркой в груди, отращивающий оторванные руки — её едва не стошнило. Нужно было срочно переводить тему, пока девочка ещё могла контролировать собственное удивление:
— Большое спасибо. Вы спасли меня, я полагаю…
— Я выполнял свой долг, — ответил Лоран немного грубо. — Это не геройство и не выдумывай себе лишнего.
— Вы, конечно, мой охранник, — девочку слегка удивил его тон, — только такой риск выходит за рамки гроллинской службы. Долг перед Императором важен, но не относительно меня.
— Императором? — мужчина снова засмеялся. — Девочка, я подчиняюсь одному единственному человеку и он, слава богам, не имеет с Императором ничего общего.
Владомир сполз вниз по стене, прижимаясь щекой к холодному, шершавому покрытию. Было тяжело дышать, мышцы дрожали, а перед глазами расплывались радужные круги. Постоянное недосыпание с того самого момента, как эти слюнявые оборванцы напали на их лагерь, долгие переходы, шум в голове и сегодняшние ночные метания сделали своё чёрное дело. Уверенный в своей неуязвимости перед сумеречниками, он недопустимо проворонил атаку и едва не поплатился за это.
Тварей было много, очень много, они пёрли из проёма в стене, как сплошной чёрный кисель, бурля и завиваясь. Никакие попытки отбиться, не приносили успеха, приходилось бежать. Даже не бежать — лететь неизвестно куда, под опасным углом, прямо в темноту, где могли таиться эти уроды. Не было другого выхода: либо этот безумный полёт, либо неминуемая смерть от спешно нагоняющей массы. Несказанный ужас подкатывал к сердцу, он действовал на уровне животных инстинктов, придавая поразительную, изматывающую и отупляющую скорость. Бег, бег стал единственной целью в жизни, её смыслом, способом и триумфом.
Теперь командир лишь прикрывал рукой рот, чтоб не дышать слишком громко. Угнаться за оборотнем и альбиносом было не просто для него, больше привыкшего быть верхом на коне, нежели самим скакуном. Если бы блондин не обнаружил хлипкую часть стены, смежную с пустым залом, и не вышиб её плечом со всего разгона, погоня могла отстать сама собой, просто получив выдохшегося офицера. Владомир со смесью истерического хохота и облегчения вдруг понял, что идея охраняемой могла быть и не такой уж бредовой, если учесть, что пробежать через один достаточно широкий зал, пусть и набитый сумеречниками, проще, чем слепо нестись неизвестно куда в тисках тоннеля, со стен которого эти самые сумеречники капают.
— Мне одному кажется, что наша девочка очень вовремя сделала ноги? — поинтересовался он у остальных, когда чавканье и бульканье за стеной стихло, а, значит, погоня временно отступила.
Кирх только хмуро смерил его взглядом и ничего не сказал. Гроллин сейчас был всецело поглощён своими мыслями и почти не реагировал на окружающую обстановку, а в таком состоянии человека лучше лишний раз не нервировать. Похоже было, что мужчина разминает отбитую руку. Владомиру сначала даже показалось, что он не разминает, а собирает её пальцами. Но этот вариант совсем не подходил, поскольку конкретно в этом месте стена была кирпичной и облицовывалась плиткой, что слабо вязалось с возможностью вырывания по-живому. Рачительный оборотень, отбивавшийся от сумеречников факелом, теперь в который раз разжёг его и принялся проверять свои многочисленные заначки, в виде ножей, мешков с травами и всяческой необходимейшей мелочёвки.
— Правда, — продолжал гнуть свою линию юноша, — вовремя смылась и Лоран с ней на пару.
— Ага, — бородач не обнаружил самого дорогого мешочка и был крайне раздражён. — Случайно сбежала, случайно напали. Может, не она скрылась, потому что должны были напасть, а напали, потому что ей удалось скрыться. Не нравится мне её поведение. Не выживают так просто от яда водяного, тем более такие дохлые. Это уж, может, и не человек совсем, а сумеречник в её шкуре. Всё своих натравить пыталась, и Лорана случайно разбудила, пока съесть пыталась.
— Ну, ты загнул, — нагло присвистнул юноша, идея, что Корсач может оказаться русалкой или лесной девой ему в голову не пришла бы даже с похмелья.
— Пойдём, это место не безопасно, — резко поднялся Кирх, говорил он хоть и без особого нажима, ослушаться самого его голоса было тяжело. — Лоран ещё жив, во всяком случае, пока.
— И я о том же, — поспешил согласиться с ним Люпин. — Она давно к нему жалась, видно в жертву выбрала. А ты, охламон, подумай, кто был бы следующим у ней. У девки ж даже глаза не человечьи последнее время стали.
Командир был не расположен спорить, так же как и менять свою точку зрения. Он мог одновременно иметь множество суждений в голове в корне противоречащих друг другу, но если решал что-либо никогда от этого не отходил. Поэтому и отвечать струсившему от обилия сумеречников оборотню не стал, просто отогнул средний палец и пристроился позади альбиноса, игнорируя бородатого. Выбираться из узкой комнаты, пришлось через её двойника, грязного с битой керамикой и закопчёнными стенами. Потом шёл такой же покрытый слоем гари и копоти коридор. От прошедшего в далёком прошлом пожара не осталось следов, но эти голые стены, вычерненный потолок, растрескавшийся пол, казалось, пахли ужасом горящих. То, что здесь полегло много людей, сомневаться не приходилось. Призрак самого запаха горящей плоти так забивал ноздри, что вперёд пропихнули оборотня, улавливавшего хотя бы дуновение свежего воздуха.
Воздух нашёлся достаточно быстро. Лёгкий щекочущий кожу ветерок доносился из проёма в зал. Смрад же источали соседние двери, с перекошенным косяком. Из-под его битой лепнины жадно тянулся мрак, не разрываемый светом факела. Трое гроллинов стояли на распутье, хотя выбор был настолько очевиден, что обсуждать его не требовали даже правила приличия. Только Владомир с этими правилами был явно не знаком.
— Ты сильно удивишься, если я скажу, что нам стоит идти направо? — юноша постарался незаметно оттянуть беловолосого в сторону, так чтоб их не услышал оборотень и показал пальцем на картину, идущую под углом к высокому потолку и словно прячущуюся от невысоких зрителей.
