Елена Хаецкая - Завоеватели
— Ларс Разенна, — громко сказал Торфинн, — Анна-Стина Вальхейм, подойдите ко мне.
Оба вздрогнули. Чародей смотрел на них с легкой усмешкой.
— То, что надо, — сказал он, забавляясь. — Два болвана юных лет. И оба вы предполагаете, что от каждого бесчестного поступка мир переворачивается. Забавные вы ребята. — И расхохотался от души.
— Перестань, Торфинн, — сказал Синяка. — Не надо издеваться.
Торфинн тут же стал серьезным.
— Как хочешь. Распоряжайся, Синяка. Ведь это ты потребовал, чтобы я принес сюда Косматого Бьярни.
Разенна встал рядом.
— Что скажешь, Синяка?
Синяка шевельнул губами. Потом ответил:
— Поставьте его на ноги.
Дюжие этрусские боги вздернули Бьярни на ноги и с двух сторон придержали его за локти. Спутанные волосы упали капитану на лицо. Он тряхнул головой, и на Разенну уставился его горбатый нос.
— Мерзавцы… — хрипло сказал он.
Все смотрели на Бьярни и молча слушали, как он ругается.
— Сопляки! — дергая связанными руками, орал Бьярни. — Да любой матрос с «Медведя» уже заткнул бы пасть пленнику, вздумай он поносить его так, как поношу вас я! Я плюю в ваши трусливые морды! Что вы можете со мной сделать? Убить? Вот уж чего я не боюсь!
Он засмеялся. Скаля зубы, он повторил:
— Больше, чем убить, вы не сможете.
— Ты глубоко заблуждаешься, пират, — мягко сказал Торфинн.
Бьярни замолчал на полуслове, раздувая ноздри.
Торфинн протянул руку к Анне-Стине.
— Подай мне пистолет. — Когда она повиновалась, чародей показал оружие Косматому Бьярни. — Видишь, Бьярни? Я велел зарядить его колдовской пулей. Не знаю уж, какое заклятие вложила сюда старуха Имд, но ничего хорошего тебя не ждет, могу обещать. У ведьмы богатая фантазия.
Ларс Разенна заметил, что на лбу капитана выступил пот.
— Сам я не могу тебя пристрелить, — продолжал Торфинн. — К сожалению. Это должен сделать кто-нибудь из тех, кто потребовал твоей жизни. — Чародей обвел рукой всех, стоявших на сопке, включая в этот жест и Анну-Стину. — Кто-нибудь из вас. Решайте.
Косматый Бьярни забился в железных руках богов.
— Проклятье! — кричал он. — Я не верю в ваши колдовские трюки! Боги морского берега, неужели вы не можете просто меня зарезать?
— Синяка, — растерянно проговорил Ларс Разенна, — зачем ты все это затеял?
Услышав это имя, Бьярни дико посмотрел в сторону Синяки. Юноша растирал в смуглых пальцах кусочек смолы, вдыхая ее терпкий аромат и стискивая зубы.
— Ему плохо, — сказала Анна-Стина, — разве вы не видите? Оставьте его в покое.
Тагет немедленно разразился громкими возмущенными криками:
— Кто допустил женщину на военный совет? Что это за нарушение субординации? Кухня, капище и эти… третье «к»… как их… дети — вот и все, что требуется женщине.
Ларс тихо обнял Анну-Стину за плечи и шепнул ей на ухо несколько слов. Она кивнула и ушла в дом.
— Напрасно ты отослал ее, Ларс, — заметил Торфинн, но Ларс ему не ответил. Он протянул руку к пистолету, и широкий металлический браслет с узором в виде спирали блеснул на его запястье.
— Ты не промахнись, слышь, Ларс, — встрял Сефлунс, который держал Бьярни за левый локоть.
Из-за правого локтя пирата тут же откликнулся Фуфлунс:
— Опять трусишь? — с презрением сказал он. — Чего ты на этот раз испугался? Тоже мне, бог.
— Мало ли что, — рассудительно сказал Сефлунс. — Пуля-то колдовская.
Похоже было, что после этого заявления Фуфлунс глубоко задумался.
Разенна вдруг понял, что ему предстоит стрелять в связанного человека. Он замешкался и нерешительно посмотрел по сторонам. Торфинн открыто усмехался ему в лицо. Тагет отвел глаза.
Разенна поднял пистолет, потом опустил его. Снова поднял и снова опустил. Косматый Бьярни стоял неподвижно, приоткрыв рот. Ветер трепал его черные волосы. Скулы у капитана заострились, как у трупа. Потом он сильно вздрогнул и хрипло заорал:
— Да стреляй же, ублюдок!
Ларс беспомощно оглянулся. И тогда Синяка оторвался от дерева и, прижимая левую ладонь к горлу, взял у Магистра пистолет.
— А, щенок, — сказал Бьярни.
Вокруг Синяки образовалась странная пустота. Он сжался, стараясь не слушать, как все в мире противится тому, что он задумал. Синие глаза загорелись ледяным огнем, похожим на свет костра тролльши Имд. Юноша быстро поднял пистолет и, больше ни о чем не думая, выстрелил.
Он ждал, что выстрел разнесет капитану голову. Но этого не произошло. С выбитым глазом, заливающийся кровью, пират обвис на руках богов. Синяка выронил пистолет, хватаясь за горло, потом упал на землю и начал жадно глотать снег. Плечи его содрогались.
Разенна смотрел то на него, то на Торфинна. Чародей улыбался.
— Что вы держите это туловище? — обратился он к богам. — Можете бросить. А ты, Синяка, вставай, нечего раскисать. Я свое слово сдержал, теперь твоя очередь.
Синяка с трудом поднялся на ноги.
— Пузан! — хрипло позвал он.
Нехотя, очень медленно, великан подобрался к своему хозяину и посмотрел на него трусливо. Синяка дернул ртом.
— А ты-то чего боишься?
— Вас, господин Синяка, — ответил великан, моргая. — И господина Торфинна, с вашего позволения, тоже.
Устало махнув рукой, Синяка спросил:
— А покойников боишься?
— Нет-с. Покойники уже упокоились.
— Тогда отнесешь Косматого Бьярни на болота и оставишь там. Хоронить не надо.
Великан помялся. Синяка прикрикнул на него:
— Что еще?
— Да вот… Не по-людски как-то… не хоронить… Застрелили его, как собаку, а теперь еще бросаете, не похоронив…
— Не твое дело! — срывая голос, заорал Синяка, после чего долго кашлял и, наконец, просипел: — Не твое дело, тролль, разбираться, что по-людски, а что нет. Узнаю, что закопал — заставлю из могилы всю землю съесть. Веришь?
— Верю, — пробубнил великан.
Он забрал у богов тело Косматого Бьярни, взвалил его себе на плечи, пачкаясь кровью, и поплелся в сторону болот.
Торфинн одобрительно смотрел на Синяку.
— Идем, — сказал Синяка. — Я сделаю то, что обещал. Только помоги мне добраться до места.
Торфинн взял его за плечи.
— Конечно, помогу, сынок.
— Я тебе не сынок! — яростно прошипел Синяка.
Старый чародей обернулся к Ларсу Разенне. Вся свита Великого Магистра жалась к нему, перепуганная и сбитая с толку. Древней нечисти, по-видимому, казалось, что только этот человек и может их защитить. Ларс стоял, выпрямившись, с таким видом, словно он действительно мог это сделать.
— Прощай, Ларс Разенна, — сказал Торфинн.
И Ларс откликнулся:
— Прощай, Торфинн.
Паладины Ордена долго смотрели со своей сопки, как две темных фигуры движутся по снежной равнине. Все молчали, и было очень тяжело. На снегу остались пятна крови Косматого Бьярни.
