Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
Таков истинный образ жизни двух наших народов, как я его понимаю. Кантри нуждались в кратковечных гедри, ибо те напоминали им, что жизнь преходяща, что нужно жить каждым текущим днем, а не позволять времени бессмысленно протекать мимо. А гедри нуждались в долгожителях-кантри, чтобы помнить, что их заботы, как бы насущны они ни были, лишь часть бесконечного узора жизни. В те времена оба народа находили друг в друге неисчерпаемый источник радости общения с иным разумом, иным образом мыслей.
Они жили и трудились бок о бок, счастливо процветая в течение многих поколений. Хижины гедри становились домами, фермами, кузницами. Вскоре близ поселений заколосились обширные поля, раскинулись пастбища, кормившие скот, а им, в свою очередь, кормились оба народа. Были там и фруктовые сады, огороды, рощицы. Два наших народа жили в мире уже давно, но именно это время было самым лучшим. Повсеместно царили довольство и согласие.
В то время среди гедришакримов впервые появились целители. Случилось, что некоторые гедри — те, кто много времени проводили в обществе кантри и узнали о Языке Истины, — открыли в себе собственные дарования в области воли и разума. Со временем они научились врачевать небольшие порезы и увечья; затем появились такие, кто мог быстро зашивать даже страшные рваные раны, а раз в поколение являлся искусный умелец, способный за считанные мгновения соединять вместе сломанные кости. Их высоко чтили, ибо искусство их было благословением для гедришакримов и чудом для кантри — мой народ никогда не обладал даром врачевания. Это был совершенно новый дар, и очень великий.
Когда однажды Лишакисаан из рода кантри отдал свою душу Ветрам, величайшая целительница того времени пришла взглянуть на его останки, прежде чем они были поглощены огнем, ибо наш внутренний огонь, освобождаясь из-под нашего повиновения с наступлением смерти, за очень короткое время уничтожает изнутри наши тела. А несколько лет спустя один юный кантри был смертельно ранен в схватке, и тогда эта целительница собрала всю свою волю и выпустила ее в виде синего пламени, окружив им раненого малыша. В мгновение ока юнец был здоров, но в следующий же момент целительницу покинула вся сила, и дар ее никогда уже не вернулся к ней. Тем не менее она передала свои знания дочери, которая тоже была целительницей, и с того времени некоторые из гедри могли помогать кантри избавляться от боли, уже не утрачивая при этом собственную силу.
Наверное, не стоит удивляться, что это величайшее добро породило и величайшее зло. Равновесие вещей нельзя отрицать. Именно целитель однажды прибегнул к помощи ракшасов, положив начало разобщению двух народов.
Он был сыном этого же рода, потомком первого целителя кантри. Жил он на юге Трелистой чащи, на самом краю деревни. Ребенком он был вполне доволен жизнью: охотно трудился, внимал урокам учителей-кантри, с рвением, казавшимся необыкновенным для столь юного возраста. При первых же признаках возмужалости он попросил подвергнуть себя испытанию, ибо целителей следует распознавать в раннем возрасте, чтобы сразу же вслед за этим они могли начать свое обучение.
Оказалось, что он не обладал большой силой и, подобно не слишком искусным из целителей, мог врачевать лишь незначительные раны и оказывать небольшую помощь. Впрочем, даже такое искусство даруется далеко не каждому, но ему самому этого всегда казалось мало. С того времени как он обнаружил, что в его распоряжении была лишь малая толика силы, он не переставал искать способ умножить ее, пребывая в твердом убеждении, что был рожден, дабы превзойти своего уважаемого предка. Он начал с того, что захотел научиться от кантри еще большему; на протяжении многих лет он упорно занимался, ища ответы на многие интересовавшие его вопросы, но в конце концов обнаружил, что невозможно обладать большей силой, чем та, что дарована тебе Ветрами.
Для него это было равносильно концу — и это же было для него новым, темным началом. Он покинул поселение, предав свой дом огню. Пламя распространилось на соседние жилища, и одна молоденькая девочка погибла; это была первая смерть на его счету — он учинил зло, не задумываясь и не заботясь о последствиях. Вскоре это стало обычным делом в его жизни, исход которой был заранее предрешен.
Сейчас уже никто не знает, как ему удалось завязать отношения с ракшасами. Достигли ли его проклятья чьих-то восприимчивых Ушей, или же он встал в центре семи кругов и произнес какое-то темное имя, или предложил им нечто такое, от чего падшее племя не смогло отказаться? Нельзя сказать наверняка. Ракшасам всегда ведомы нужды и слабости гедришакримов, и они питают извечную ненависть к моему народу. Достаточно лишь сказать, что он вызвал их, и вмире от этого стало намного хуже.
Его называют Владыкой демонов. Подлинного его имени уже никто не помнит. Перед самым концом он продал свое имя одному из Повелителей Преисподних, и тогда вся память о том, как его звали, была стерта. Он окружил себя малой разновидностью ракшей — рикти, младшими демонами. Потеряв имя, он лишил кого бы то ни было всякой возможности обрести над ним власть, а обладая защитой, казавшейся ему непреодолимой, он теперь волен был осуществить свои замыслы.
Здравомыслящим существам трудно понять, что двигало Владыкой демонов. Искал ли он власти над Колмаром? Или над всем миром? Или, может быть, жажда всевластия была неотъемлемой частью этой маленькой безумной душонки с тех пор, как обладатель ее вкусил эту губительную сладость?
Сначала, изменив внешность, он отправился к гедри, жившим в глухом местечке, где не было никого из моего народа. Он потребовал, чтобы они поклонялись ему как своему царю, явив им всего лишь часть своего могущества. Когда они отказались, его обуял гнев, и он предстал перед ними в своем новом обличий. Рикти, составлявшие его свиту, стали видны обычному глазу, и единственный, кому удалось тогда спастись, рассказывал, что пришелец был окружен ярким сиянием, оттенком своим напоминавшим свечение, что исходит от целителей; но оно было испещрено черными ломаными линиями и напоминало какую-то чудовищную, безумную паутину. Рассказчик признавал, что он единственный в ужасе бросился бежать, увидев это зрелище. Оглянувшись через плечо, он увидел, как иссеня-черное сияние поглотило обитателей деревни, и отчаянные крики доносились до него словно издалека. Когда он вернулся вместе с другими гедри и кантри, они не нашли ничего, кроме темных дымящихся пятен на земле, от которых несло ракшасами.
Кантри действовали все как один — молча, устрашая сопровождавших их гедри своей непоколебимой решимостью.
Огнем своим они дотла выжгли черные следы демонов.
