Дроны над Сталинградом (СИ) - Андров Алексей

У Спасских ворот машину остановили. Офицер патруля в валенках и тулупе, проверив пропуск, негромко сказал:

— Проезжайте.

Дальше — охраняемый подъезд. Серые шинели и пристальные взгляды.

Внутри Кремля было на удивление просторно. Коридоры — сводчатые, высокие, пахнущие старым деревом и печным углём. По стенам — портреты вождей, лозунги о победе.

Громова провели мимо широкой лестницы, дальше по коридору, к залу Верховного Совета.

Зал был просторным и строгим: высокие окна, зелёное сукно на трибуне, красные знамёна с золотыми кистями вдоль стен. На одной стороне — президиум. В центре стоял стол с государственным гербом. Людей было немного: представители армии, инженерного корпуса, труженики тыла. Все в шинелях, многие с орденами.

Громов занял место в ряду, не привлекая к себе внимания.

Из соседней двери появился Михаил Иванович Калинин — в сером костюме, с застёгнутой на все пуговицы тужуркой, маленький, худощавый, с густой сединой на висках. Он медленно прошёл к трибуне, остановился, снял очки, посмотрел в зал.

— Товарищи! — сказал он негромко, но так, что зал сразу стих. — Сегодня мы собрались, чтобы от имени Советского государства выразить благодарность тем, кто своим умом, трудом и самоотверженностью приближает нашу общую Победу.

Он сделал небольшую паузу, глядя прямо перед собой.

— Красная Армия на полях Сталинграда показала силу духа, силу советского оружия. Но наша сила, товарищи, — это не только мускулы, это — разум. Разведка, наводка, техника — всё, что даёт солдату преимущество над врагом. Сегодня мы хотим отметить человека, который внёс в это дело свой весомый вклад.

Он посмотрел в листок на трибуне.

— Инженер-конструктор Алексей Андреевич Громов.

Громов поднялся. Шаги гулко отдались по залу. Он шёл твёрдо, но без бравады. Перед трибуной остановился, вытянулся по-военному.

Калинин вынул из коробки золотую медаль «Серп и Молот», затем орден Ленина. Аккуратно прикрепил их к груди Громова.

— За выдающиеся заслуги в разработке и внедрении новых средств борьбы с врагом, — негромко произнёс он.

Михаил Иванович протянул руку. Громов пожал её крепко, твёрдо.

Калинин наклонился чуть ближе и сказал почти шёпотом:

— Поздравляю вас, товарищ Громов. Ждем от вас новых успехов в вашем интересном деле.

Громов чуть склонил голову.

— Буду работать ещё лучше, товарищ Калинин.

— Верю, — коротко ответил Михаил Иванович.

Когда Громов вернулся на своё место, церемония продолжилась. Вручили ещё несколько наград: заслуженному мастеру-литейщику с Урала, санинструктору с Волховского фронта, директору авиазавода из Куйбышева. Все выходили молча, спокойно принимали награды и возвращались в ряды.

Церемония длилась меньше часа. Когда Калинин объявил об окончании, зал встал. После был недолгий банкет и общая фотография для газеты. Вскоре все разошлись.

*****

Москва. Ставка Верховного главнокомандующего. Март 1943 года.

Кабинет был просторным, но обстановку нельзя было назвать богатой: тяжёлый стол с зелёным сукном, две лампы с тёмными абажурами, огромная карта Европы на стене. На карте, толстой красной линией, был обведён Берлин.

Громова провели молча, без лишних церемоний. Секретарь остановился у двери, дал знак ждать.

Через несколько минут в комнату вошёл Иосиф Виссарионович Сталин. В серой гимнастёрке без знаков различия, в сапогах. Он шёл спокойно, держа трубку в руке..

Остановившись у карты и поздоровавшись, Сталин слегка обернулся:

— Ну что, товарищ инженер. Для вас есть отдельная задача, о которой я говорил ранее.

Он ткнул мундштуком трубки в обведённый круг.

— Можно ли забросить ваши беспилотники прямо сюда? В небо над Берлином? Чтобы видеть, куда потом бить. Заводы, вокзалы, казармы. И кроме того, правительственный квартал.

Верховные взглянул на инженера и начал набивать трубку табаком марки "Герцеговина Флор".

Громов сделал шаг вперёд.

— Товарищ Сталин, задача довольно сложная, но в принципе выполнимая. С земли, с наших нынешних рубежей — дроны не дотянут. Расстояние слишком велико.

Сталин смотрел на него, не перебивая.

Громов продолжил:

— Однако есть иной способ. Использовать дальние бомбардировщики в качестве носителей. Доставить аппараты до границы в десятке километров от Берлина. Оттуда запустить.

— Как запустить? — спросил Сталин негромко.

— Есть два варианта, товарищ Сталин, — спокойно объяснял Громов. — Первый: с платформы, установленной в грузовом отсеке. Второй: через бомболюк, на специальной раме. Аппарат отделяется в воздухе, запускается электромотором и набирает высоту.

— Управление?

— Основное — по радио. С бортового ретранслятора на самолёте. Или через автономный автопилот с заданным маршрутом по компасу.

Сталин медленно прошёл вдоль стола. Дым из трубки медленно поднимался вверх.

— С какой высоты вы хотите запускать ваши аппараты?

— Пять — шесть тысяч метров, товарищ Сталин. Это выше зоны плотной зенитной обороны. При старте аппараты почти не заметны.

Сталин остановился, повернулся.

— А связь? Что если потеряете сигнал?

— На случай потери сигнала дрон продолжит полёт по программе. Есть также вариант аварийного сброса на парашюте с подрывом — чтобы техника не досталась врагу.

Сталин задумался. Долго смотрел на карту.

— Немцы, — тихо сказал он, — тоже не лыком шиты. Поймают сигнал, догадаются.

— Мы используем нестандартные частоты, товарищ Сталин. Переменный код шифра, маломощный передатчик. Даже если перехватят, расшифровка займёт время, а аппарат уже выполнит задание.

Сталин снова посмотрел на карту.

— Нам нужны фотографии немецкой столицы в хорошем качестве. Железнодорожные узлы. Заводы. Правительственные здания.

— Установим серийные аэрофотоаппараты АФА-Б. Ведение съёмки автоматическое, через интервал. Есть возможность вести и съёмку киноформата на коротких отрезках.

— Сколько их можно поднять с одного самолёта?

— При должной подготовке — два, максимум три аппарата на один носитель.

Сталин повернулся к столу, положил трубку на подставку.

— Ну что ж, товарищ инженер. Вам и карты в руки

Он взял карандаш, обвёл ещё раз красную линию на карте.

— Работу начнёте немедленно. Готовьте ваши беспилотники и фотоаппаратуру. Полетите на бомбардировщиках авиации дальнего действия, только нужно будет отработать боевое слаживание с летчиками.

Громов вытянулся.

— Есть, товарищ Сталин.

Сталин на мгновение задержал взгляд на нём.

— Желаю удачи. Вся ответственность будет на вас.

Конец 1-й части книги "Дроны над Сталинградом"

Глава XXXV. "На Берлин"

Боевое слаживание

07 марта 1943 года. Московская область. Аэродром авиации дальнего действия.

Машина, в которой ехал Громов, свернула с основного шоссе и, пробиваясь сквозь засыпанную снегом просеку, въехала на территорию аэродрома. Над широким полем возвышались силуэты тяжёлых четырёхмоторных Пе-8. Их фюзеляжи поблёскивали на солнце инеем. Возле самолётов сновали фигуры в летных куртках и тёмных тулупах: летчики, техники, штурманы, радисты.

У входа в штаб аэродрома Громова встретил офицер в тёмно-зелёной шинели.

— Инженер Громов? — спросил он, сверяя бумаги. — Прошу следовать за мной. Генерал-полковник Голованов вас ожидает.

В комнате коменданта аэродрома было жарко натоплено. За деревянным столом сидел широкоплечий человек высокого роста, в простом комбинезоне поверх гимнастёрки. На плечах — генеральские петлицы. Его острые глаза сразу задержались на Громове.

— Здравствуйте, товарищ Громов! Будем работать вместе, — сказал он негромко, но с внутренней энергией, пожимая руку инженеру . — Садитесь.

Громов сел на жёсткий стул у стола.

— Из Сталинграда, значит? — спросил Голованов.

— Так точно, товарищ генерал-полковник.