Авантюрист на поводке (СИ) - Тулинова Лена

Внешне. Но на душе у Макс, пожалуй, не было безупречно. Там постоянно что-то волновалось – настроение беспрестанно дёргалось то вверх, то вниз, и мысли разлетались верткими воробушками, и всё казалось каким-то… нереальным.

Она не планировала ничего дальше их с Жераром свидания. И быть может, потому всё, что после него, казалось бездонной пропастью. Над пропастью, конечно, можно воспарить, но можно и рухнуть на дно.

И она уже даже жалела, что не решилась на что-то большее тогда, в понедельник, после памятного поцелуя, который ещё долго горел на губах. Как просто было бы сделать шаг! Даже слова бы не понадобились, достаточно было лишь кивнуть и открыть перед Жераром дверь. Чертова нерешительность, чертова склонность обдумывать всё наперед…

«Всё дело, наверное, в том, что я так и не смогла понять, насколько влюблена. Да и влюблена ли вообще?» – так Максис думала, вспоминая, насколько взбаламутил, взбудоражил и смутил её поцелуй. Как вдруг зажглось во всём теле жаркое пламя и как она поняла, что даже в самый первый свой раз, девятнадцати лет от роду, не была в таком смятении. Тогда было жарко и любопытно, а тут скорее головокружительно и необыкновенно легко. Так легко, будто голова готова была унестись в небеса, и в то же время… Настороженность так и не отпустила тело полетать. Улетишь, а вдруг потом падать будет так больно, что умрёшь?

Ну и какая же это любовь, если страшно и горько больше, чем мило и сладко?!

Терзаемая такими вот воспоминаниями и размышлениями, Макс вышла из магазина. Вечерело так нежно, так сиренево, так безмятежно, что казалось – нет ничего лучше этих сумерек в середине февраля!

Идти до дома было не так уж далеко, так что Макс не стала ловить такси, а просто отправилась пешком со всеми пакетами в руках. И надо же было такому случиться, что возле одного из домов собралась шумная и весёлая компания. Гуляли свадьбу – с музыкантами, смехом, играми. Видимо, в доме оказалось слишком тесно, раз вся эта толпа вывалилась на улицу! И Макс вдруг увидела, как невеста кидает букет. Что ж, ну и хорошо, что ловить нечем – в конце концов, хватит обездоливать бедных подружек невесты…

Но тут какая-то девица спиной наткнулась на Макс, и её пакеты полетели наземь. Детектив, как глупая курица, взмахнула руками, чтобы восстановить равновесие, и букет, чиркнув по пальцам, пролетел мимо – в руки ещё одной девицы.

И сама не понимая, что вообще творит, Макс выхватила цветы буквально из ещё не сомкнувшихся вокруг стеблей пальчиков в изящных перчатках.

– Я первая его коснулась, – рявкнула она на незнакомую девушку. – Так что это моё!

И под недовольные крики, свист и завистливые взгляды сунула букет под мышку. Подняв пакеты и убедившись, что новые наряды не пострадали, Макс гордой походкой победительницы отправилась домой.

«Когда ты поймешь, чего хочешь, букеты перестанут в тебя лететь! Когда ты начнёшь по-настоящему радоваться жизни, ты достанешь мой сервиз. Когда тебе захочется что-то изменить, ты сделаешь это, даже если будешь сомневаться! Страх разочарования в тебе такой сильный, что моих сил не хватит, чтобы тебя исцелить. Но однажды найдется человек, который это сделает!» Как знать, почему предсмертное напутствие прабабушки Сюзон обернулось проклятьем? Или, может, это сама Макс решила, что оно проклятие?

– Д`Обер? – окликнули её, когда она уже сворачивала в свой родной переулок.

Детектив узнала голос и задержалась перед тем, как шагнуть в проём между домами.

– Комиссар Бланшетт?

– Мы отпустили сегодня твоего непутёвого подопечного, – сказал Анри Бланшетт. – Это для него букет?

Макс настолько смутилась, поняв, что до сих пор держит букет под мышкой, что выронила его и посмотрела на комиссара с вызовом. Выглядел он довольно браво для старика. Пальто походило на шинель, а кепи – на фуражку полицейского, разве что без всех шевронов и кокард. И какой же он всё-таки был большой и добродушный! Как сказочный волшебник, честное слово.

– Благодарю, комиссар.

– Почему ты не вернулась на службу, д`Обер? Матьё сказал, что уговаривал, а ты ни в какую.

– Вы знаете, мсье Бланшетт, – ответила Макс неохотно. – После всего, что было…

– Ну так ведь ничего и не было? Хотя порой я, признаться, жалел, что не было, – тут Анри подкрутил седые усы. – Уж очень ты была хороша, Макс.

– То есть… У Поля были основания распустить сплетни? – она подняла брови. – Вы могли подать для них повод?

– Ни малейшего! Ведь я тогда ещё был женат, – пожал плечами бывший комиссар. – Всё, в чем я виноват – это что поддался на уговоры жены и ушёл, воспользовавшись случаем – думал, что на спаде своей карьеры будет легче расстаться с работой. Мне надо было сначала разобраться с проблемой твоей травли, Макс. Вот тут ты меня прости.

– Не представляю, как бы вы разобрались, комиссар, – пробормотала Макс.

– Ну, если постараться… Но Жаннет была против, она не оставила мне выбора.

– Вы должны были выбрать, – ответила Макс. – Семья – это важно.

– То-то у тебя её до сих пор нет, – усмехнулся Бланшетт.

Она бы обиделась, но ведь на правду не обижаются.

– Вы мой старый товарищ, Анри, – сказала Макс. – А это уже почти семья.

– А ты мой старый товарищ, Макс, – ответил Анри. – Но так как я старее, чем ты, то позволь дать совет.

– Валяйте, комиссар, – ответила она с усмешкой.

– Не убегай от разочарований. От всего плохого не спрячешься и всех бед не избежишь. Напоровшись один раз на какую-то боль, не стоит прятаться в кокон на всю жизнь.

– А если не один раз?

Комиссар прищурился и пригладил усы.

– Хочешь от меня избитых выражений?

Он наклонился и поднял букет, из которого вытащил розу. Крупную нежную розу на коротком стебле – его обрезали, чтобы придать букету округлую форму.

– Смотри. Вот роза, вот шипы. Они всегда вместе. Так и радость жизни всегда рука об руку с печалью. Нет никакого смысла прятаться и избегать чего-то хорошего, боясь, что следом придёт что-то плохое. Надо лишь принимать хорошее с благодарностью и радоваться.

– А плохое?

– А плохое стараться поскорее пережить, зная, что хорошее тоже бывает и что оно ещё встретится, – Бланшетт протянул Макс розу, а потом и весь букет.

– Угу, – уныло сказала Макс.

Легко ему говорить… Когда он ушёл со службы – то хотя бы смог выйти на пенсию, а дома у него была жена и дети. Это сейчас они с ним разъехались, а раньше-то были! А Макс ушла буквально в никуда.

– Ты могла и не уходить, – словно подслушав её мысли, сказал Бланшетт. – Если бы осталась – то пережила это, а может, и набила парочку особенно маслянистых рож.

Макс вдруг разобрал смех. Она представила эти рожи. Одна, правда, была вполне милая, и с этой рожей даже водились кое-какие отношения, зато другая, распустившая сплетни, сразу показалась на редкость гадкой. Хотелось поскорее уйти, чтобы больше не видеть ни того, кто это всё затеял, ни тех, кто поддерживал травлю. Не хотелось ни доказывать что-то, ни разбираться, просто хотелось уйти и больше никогда не видеть всех этих «маслянистых рож».

– Спасибо вам, Анри. Я подумаю над вашим советом.

– И еще, Макс… Жерар Мильфей не лучший выбор для того, чтобы завести новые отношения, но если уж ты за это взялась – то доведи до ума. Мне сегодня показалось, что за этот самый ум он вполне готов взяться – по крайней мере, парочка случаев из прошлого уже убедила Мильфея, что он двигался по неверной дорожке. Поэтому… Вот тебе мой наказ: оставайся с ним, только если он действительно будет порядочно себя вести. Если же нет – то ты, полагаю, знаешь, к кому обратиться, чтобы его упекли за решётку.

– Странный совет от полицейского комиссара: взяться за доведение до ума какого-то ловкача, – хмыкнула Макс.

– Он вполне готов побыть хорошим мальчиком, – подмигнул Анри.

Что ж, Макс только улыбнулась и попрощалась с комиссаром, да так и не ответила на его вопрос:

– Ты изменилась. Как будто стала мягче! Когда я снова увижу ту самую жёсткую, сильную и сердитую женщину, а, Макс?