Сергей Девкин - Тайпэн. Миротворец
- Мир духов?
- Скорее, место, куда они попадают, выпав из великого кольца по собственной воле или по злому умыслу. Но властвуют там не они, а те, кто гораздо опаснее.
- Так что ты хочешь от меня, сихмэ?
Волна удовольствия вновь окатила Ханя, хотя он все меньше понимал, где находится.
- Услуга за услугу. Зов исчезнет, и мы освободим все занятые земли, и даже поможем тебе в других начинаниях.
- Но почему я?
- Ты сумел дойти, а значит, только ты. Мы не ослушаемся повелений Старшей Матери, но чужак не подчиняется ее воле. Я дам тебе сутки на размышление, и ты можешь отказаться, но тогда уже никто не знает, что может случиться.
Ли почувствовал, что падает, но сильная рука ухватила его вокруг пояса и заставила зависнуть на краю бесконечной бездны.
- Теперь пусть спит, — услышал он напоследок далекий голос Сейриш.
Глава 10
Ночь в лагере мангусов прошла для Ли в тревожном беспокойном сне. Возле постели, на которой метался тайпэн, бормотавший что–то на рычащем языке степных демонов, постоянно сидел кто–то из къёкецуки. Прикосновения их холодных рук, казалось, на время успокаивали Ханя, но спустя какое–то время все начиналось вновь. Людоеды вели себя осторожно, стараясь без повода не приближаться к широкому навесу, где укрывались люди и мертвые демоны. То, что Таката только и искала повод вцепиться кому–нибудь в глотку, мангусы прекрасно чувствовали, и здоровый инстинкт самосохранения, как и у всех нормальных мужчин любого разумного вида, призывал их держаться как можно дальше от рассерженной женщины.
Пробуждение стало для Ханя процессом тяжелым и довольно болезненным, обычное похмелье и близко не могло сравниться с теми ощущениями, что оставило после себя близкое общение с Сейриш. Тайпэн через силу заставил себя выпить несколько глотков родниковой воды, но только от одной мысли о полноценном завтраке, на котором так настаивали его спутники, Ли болезненно замутило. На все вопросы Хань отвечал поначалу односложно и без заметного энтузиазма, но къёкецуки все–таки удалось его растормошить.
- Так чего эти пожиратели плоти хотят от тебя? — больше всех наседала Таката. — Чего они хотят от нас с Ёми мы уже поняли.
- Бартер, — ответил Ли, пытаясь унять головную боль с помощью холодного компресса из корпии, пропитанной травяным отваром, отыскавшимся в запасах Удея. — Мы помогаем им справиться с их проблемой, они помогают нам с нашей. Собственно большого выбора я не вижу, по–другому мангусы из этих земель не уйдут.
- А в чем подвох? — сразу же поинтересовалась старшая из мертвых демонов.
- Подвох в том, что то, чего хотят Сейриш и Шархад немного не согласуется с теми указаниями, которые они получили от этой их Старшей Матери, чем бы она ни была.
- То есть мы рискуем всего лишь вызвать на себя гнев местного полубожества, которому истово поклоняется пара–тройка тысяч звероподобных монстров, — уточнила Ёми. — Какая прелесть. Как думаете, еще не поздно вернуться в Кемерюк и, захватив город, просто удерживать его до появления манеритской армии?
- На этот вариант даже я теперь соглашусь, — буркнул Удей, все время торчавший у выхода из–под навеса и приглядывавший за окружающим.
- Я не думаю, что Сейриш задумала все это только вчера, — заметил Ли. — Тем более, они уже явно давно поджидали подходящего кандидата на роль свободного наемника, несвязанного никакими внутренними обязательствами их племени. Я не совсем понял, что именно от меня потребуется, но вряд ли это будет что–то невозможное.
- Главное, чтобы это не оказалось банальным закланием, — откликнулась Таката. — Не хотелось бы действительно увидеть тебя в казане у парней той самой Матери.
- Ничего не замечаете, — насторожился вдруг Удей, выглядывая наружу.
Ёми прекратила попытки напоить Ханя мясным бульоном и переглянулась с подругой. Шелест обнажаемых мечей слился с диким ревом десятков нечеловеческих глоток, раздавшимся буквально со всех сторон. А спустя еще мгновение вся лощина вдруг разом обернулась местом жуткой беспорядочной бойни.
Зрелище, представшее глазам людей и къёкецуки, было воистину неописуемым. Сотни мангусов, сошедшихся в кровавой свалке, рвали друг друга с остервенением бешеных шакалов и яростью, доступной лишь истинным берсеркерам. Схватки шли везде — на крутых склонах оврага, в проходах между землянками, внутри, снаружи и поверх неказистых жилищ. Расписанные идолы и осветительные чаши из черепов опрокидывались на землю, отовсюду слышался гортанный звериный рык, и кровь, густая и темная, столь обильно проливалась на землю, что та не успевала ее впитывать, превращаясь в склизкую тягучую грязь.
Мощный удар разорвал кожу навеса над головами у тайпэна и остальных, и массивное угловатое тело мягко спрыгнуло вниз, издавая гортанный боевой рык. Первой мангуса встретила Таката, степной демон перехватил ее меч, нацеленный в шею, и, не замечая, что отточенная сталь глубоко вошла в ладонь, попытался достать девушку свободной рукой. Клинок Ёми врубился в запястье врага, но вопреки ожиданию не смог рассечь плоть и кости чудовища так же легко, как и человеческие. Короткий меч молодая кровопийца вогнала мангусу между ребер. Для большинства возможных противников этот удар оказался бы смертельным, но демон лишь взревел еще громче, продолжая ломиться вперед. К счастью, раны заметно поубавили прыть грозного монстра, а подсеченная нога даже заставила его припасть на пробитое колено. Два копья в руках Ли и Удея опрокинули чудовище, пригвоздив его к земле, но, только лишившись головы, мангус окончательно затих.
С треском и скрежетом рвущейся кожи внутрь ворвалось еще полдюжины разъяренных тварей буквально спустя мгновение после того, как гости Сейриш покинули свое ненадежное укрытие. Впрочем, пытаться убежать от мангусов, было еще более бессмысленно, чем пытаться сражаться. Приземистые фигуры мчались за императорским полководцем и его спутниками, порою припадая к земле и отталкиваясь всеми четырьмя конечностями. Могучие воины, точно такого же сложения и в безликой однотипной одежде, появившиеся откуда–то сбоку, сшибались грудь в грудь с преследователями Ли, катились с ними по земле и драли друг друга клыками и когтями. Некоторые из нападавших прорывались к вожделенной добыче, и тогда их встречали мечи къёкецуки и копья, позволявшие хоть как–то держать степных демонов на расстоянии. Но напор этой неистовой атаки нельзя было остановить так просто.
В какой–то момент Хань понял, что остался один. Верткий жилистый мангус, немного отличавшийся от своих сородичей, оттеснил в сторону Такату. Ёми, стремясь добить противника, израненного предыдущей схваткой, увлеклась преследованием и оказалась слишком далеко. Удей затерялся где–то в неразберихе боя, а копье, которое Ли сжимал в руках, намертво увязло в волосатом брюхе очередного демона, хрипевшего и истекавшего темной кровью, но все равно не желавшего умирать. Атаку сбоку Хань успел заметить лишь самым краем глаза. Огромный силуэт, распластавшийся в прыжке, уже почти смел хрупкую на его фоне человеческую фигуру, когда еще одно чудовище, не уступавшее в размерах первому, с ревом сшибло степного людоеда, опрокинув его на землю у обломков разгромленной землянки.
