Л. Астахова - На этом берегу
— Нет, ты не понимаешь, — чуть растерянно начал Гилд. — Мне это ни к чему… Я не хочу ни находить, ни терять, того, что дано лишь на минуту. Если в этой жизни мне не встретить любовь, значит, так тому и быть. Я ни о чем не жалею.
Заявив это, он совсем погрустнел, представив всю свою жизнь от начала и до конца. Ему пришло на ум, что конец этот, возможно, уже совсем близок, и если чего-то не было, то уже и быть не суждено.
— А возможно, я просто обольщаюсь на предмет Литиного благоволения к двум лесным отшельникам. — Рассмеялся Риан. — Вот прогонит нас Лита, в шею, и будем себя за локти кусать.
— Почему прогонит?
— А просто так. Чтоб не задирали нос.
Альв заразительно расхохотался.
— Я над собой смеюсь, Гилд. Нужно относиться к своим достоинствам критично, и не ждать от женщин слишком многого по части их душевного расположения. Можно сильно погореть.
Ничто, решительно ничто, не способно было в это утро испортить Риану настроение. Бывают такие чудесные дни, когда все задумки исполняются, когда всё складывается удачно и легко. Они бывают редко, но все же случаются и в жизни альвов. Нужно только верить в свою неуязвимость, в удачу и счастливую звезду. Риан чувствовал, как бессчетные годы его жизни унесло утренним ветром, как туман. Не было ни войн, ни сражений, ни славы, ни почестей, как не было ни забвения, ни одиночества, ни лесного уединения. Остался юноша, спешащий на свое первое свидание с лукавой прелестницей, поманившей пальчиком из праздничного хоровода.
И удача действительно не оставила альвов своим вниманием. Они сумели подобраться к лачуге травницы совершенно незамеченными другими обитателями деревни. Риан негромко свистнул ей из кустов, увидев, что женщина вышла из дома.
Лита не удивилась, хоть и обрадовалась, расцветая улыбкой, и ответила не менее мелодичным посвистом.
— Вы что, заранее сговорились? — изумился Гилд, когда увидел, что у Литы уже собрана и наготове большая корзина с припасами, и оттуда торчит горлышко кувшина.
Но ответа он не дождался. Риан и Лита деловито обменялись гостинцами, чтоб без промедления отправиться праздновать. Радушие, с которым женщина встретила друзей, смутило и одновременно порадовало Гилда. Где-то в глубине души он надеялся, что Лита его не забыла.
— Я знаю отличную поляну, — сказала женщина. — Уж больно там травы сочные.
— Ну, веди на свою полянку, — согласился Риан. — Лишь бы от деревенских подальше. Они тебя не хватятся?
— Я с утра в церкви была, а дальше уж мое дело, где гулять. — Махнула она рукой.
Мужчины взялись с двух сторон за корзинку, а Лита чуть ли не в припрыжку шла впереди, бросая то на одного, то на другого альва лукавые взгляды через плечо. За лето она загорела, руки и плечи покрылись золотистым загаром, волосы чуть выгорели на солнце, сделавшись похожи оттенком на червонное золото.
— Ты похожа на спелую хмельную шишку, или на пшеничный колос!
— Да, брось! — Лита зарделась маковым цветом, но комплемент ей понравился несказанно, и она осмелела. — А что ж твой друг все молчит и молчит?
— У него отнялся язык от созерцания твоей совершенной красоты. — По-доброму рассмеялся альв.
Гилд уже решился что-то сказать, но не успел.
— А вот и моя полянка! — воскликнула Лита, раздвигая руками в сторону ветки лещины.
Теплый воздух трепетал над высокими травами, пахло полынью и мятой, и такая тишина стояла вокруг, что казалось, ее можно резать ножом и мазать на хлеб. Покой, умиротворение, совершенство, и что-то еще чего не передать словами.
— Чудеса! — ахнул Риан. — Это стоит отметить.
На мгновение Гилд застыл, вдыхая пряный аромат. Казалось, природа собрала здесь все разнотравье, мягкие, шелковистые стебли перемежались с цветами уходящего лета, и над всем этим стояла тишина, нарушаемая лишь перезвоном пчел да трепетом стрекозиных крыльев.
Лита постелила на траву кусок грубой домотканой холстины, а сверху него были выложены все припасы, в центре красовался здоровенный кувшин с терпким молодым вином. Не теряя времени, вся троица расселась вокруг импровизированного застолья и приступила к трапезе. Эльфы шли до деревни долго, а ели лишь рано утром, Лита тоже была голодна, а потому все с охотой накинулись на еду. Отламывая куски еще теплого серого хлеба и деревенского сыра, они разлили по кружкам золотое вино. Тепло, покой и компания друзей делали свое дело, и вот уже непринужденный разговор лился над поляной. Первое время Гилд помалкивал, больше прислушиваясь к чужим словам, но после того, как Лита будто случайно, в подтверждение своих слов, несколько раз коснулась его рукой, он тоже подключился к беседе. Он охотно рассказал ей, из каких родом мест, где жил раньше, что делал и почему оказался в этих краях. Девушка слушала внимательно, будто пытаясь уловить в рассказе что-то еще, не высказанное вслух.
— А жена или невеста у тебя были? — все с той же мягкой улыбкой, как бы между прочим, поинтересовалась она.
— Нет. Откуда?.. — Гилд отрицательно мотнул головой.
Терпкое вино уже чуть начинало кружить голову, делая общение свободнее, а речи раскованнее. В другое время он мог бы выпить весь кувшин в одиночку и не почувствовать ничего, даже слабого опьянения. Сколько раз ему приходилось сидеть за столом в гарнизоне с людьми, после чего его собутыльники заканчивали возлияние, валяясь под столом, а он оставался трезв. Все дело было в настрое. Но сейчас ему хотелось расслабиться, сбросить оцепенение, охмелеть, упасть в траву и слиться со всем сущим в мире. Хотелось беззаботности и покоя, и он получал их сполна.
Кружки наполнялись вновь и вновь, смех становился все громче, хотя причина его была все неуловимее. Вот Риан и Лита уже отрывают хлеб с одного куска, а потом женщина и вовсе наклонилась к Гилду и, потянув его за руку, отхлебнула из кружки, фыркнув и чуть забрызгав вином. Он засмеялся, уже не понимая чему, а Лита словно случайно оперлась рукой на его бедро, снова спрашивая о чем-то.
— Я тебе по секрету скажу, — женщина заговорщицки приблизилась к его уху, — ты очень милый!
И видя его смущение, захохотала в полный голос:
— Он милый, верно, Риан? И совсем не испорчен…
— Такого уравновешенного и разумного парня действительно, и за морем не сыщешь, — с серьезным видом заявил альв. — Мы в лесу все такие. — и подмигнул Гилду.
В другое время Гилд бы смутился, а то и вовсе обиделся на друзей, но сейчас ему было приятно внимание к себе этой милой женщины. От нее пахло солнцем, травами, хлебом и только что выпитым терпким, молодым вином. Она была уже изрядно пьяна, но не стыдилась этого.
