Евгения Фёдорова - Жертвы времени
— Ну так иди, никто не заставляет тебя тут присутствовать, — отрезала Рене и уставилась на Лоле:
— Милая, скажи, это тот человек, что изувечил тебя?
— Было поздно, — Лоле на меня не смотрела. — За полночь. Я относила больному мальчику свечу от лихорадки и как раз возвращалась домой. Он схватил меня за волосы и ударил лицом о стену, оглушил, потащил в проулок. Я пыталась отбиваться, но он снова и снова отвечал мне. Будто хотел убить прежде чем… он был возбужден и жутко дышал, с присвистом. И постанывал. А потом вдруг принялся трясти меня, будто куклу, и что-то говорить, но к счастью появился Анри… и открылась дверь и я увидела… его.
— Ты видела его лицо раньше? — спросила Рене, подождав немного.
Лоле молча кивнула:
— Он дурачился на кухне, многие были недовольны.
— В тот момент, когда на тебя напали, ты видела, кто это? — мне кажется, Рене задавала правильные вопросы, я не чувствовал с ее стороны угрозы или открытой неприязни.
Лоле вновь отрицательно покачала головой.
— Анри, а что видел ты? — полюбопытствовал невинно Рынца. В его голосе было много яда.
— Ничего, — хмуро отозвался маг. Я снова попытался отыскать его лицо взглядом, но не мог и почему-то все время смотрел на страшные, уродливые гематомы на лице покалеченной женщины. — При мне он ее не бил. Я услышал женские крики и вбежал в проулок. Лоле сидела у стены, а человек города стоял перед ней на коленях и тряс за плечи. У него был абсолютно бессмысленный взгляд. Я оттолкнул его, заставил людей из соседнего дома выйти — это они принесли воды, — потом привел его в чувства.
— Ты видел кого-нибудь кроме него? — поинтересовалась Рене.
— Нет, не видел.
— Что-нибудь еще слышал, может быть шаги?
— Нет.
— Пусть человек города скажет, — внезапно вмешался Горан. У него был гортанный, будто рычащий голос. — Почему ты притронулся к женщине?
Я молчал, Мастер не велел говорить.
— Он не помнит ничего об этом, — сказал маг.
Я посмотрел на Рене и увидел, как она нахмурилась.
— Хочешь ли ты, Демиан, сказать что-нибудь в свое оправдание?
Я хотел сказать, и был уверен, что никто, даже Мастер, не сможет мне помешать. Справившись со своим непослушным языком и стараясь, чтобы мой голос не дрожал, я громко произнес:
— Я не виновен!
Рука Мастера предупреждающе легла мне на плечо.
— Как на счет доказательств? — с интересом спросил Рынца.
— Доказательства есть у меня, — опережая мое своеволие, сказал Мастер. — Лоле, он тащил тебя за волосы?
— Да.
— Но ты сопротивлялась и била его по рукам, пыталась освободиться?
— Да.
— Она могла дотянуться только до локтя, — сказал Оружейник, вытягивая руку. — Не выше.
— У Демиана было выбито плечо.
— Он мог упасть до того, как все это началось, он был пьян, как свинья! — Рынца не упустил случая возразить. — Да какое это имеет значение?
— Конечно мог, но для этого нужна определенная сноровка. Сильный, очень сильный или очень точный удар или падение с большой высоты.
Оружейник брезгливо покачал головой, и Рене глубоко кивнула, принимая мнение хозяина дома.
В комнате повисло тягостное молчание. Лоле подняла глаза и смотрела на меня зло и многообещающе. Я с трудом сглотнул слюну.
— Это он, — сказал женщина. — Ваши доказательства ничего не стоят, вы хотите меня обмануть. Я плохо помню, как сопротивлялась, может, мне удалось вывернуться и ударить его.
— Демиан готов раскрыть память, — глухо произнес Мастер.
— Ну-у-у, — протянула Рене. Лоле непонимающе посмотрела на нее.
— Тебе не кажется, что мы узнаем немногое? — осторожно спросила Рене. — Иначе он бы рассказал все сам.
— Он вспомнит, — пообещал маг, — даже то, чего не знает.
— Если кого-то интересует мое мнение, то я считаю это неоправданным, — сказал вдруг Горан, нахмурившись.
— Совершенно верно, — недовольно подтвердила Рене. — Ты собрался свести мальчишку с ума? Он — простой человек, ты забыл?
— Оставь тонкости тем, кто знает, как с ними быть, — раздраженно попросил Мастер. — Ведь, согласись, я один из самых сильных магов Форта…
— Так-то оно так…
— А не думаешь ли ты, — вдруг вмешался Анри, — что любое физическое наказание лучше того, что ты можешь с ним сделать?
— А я, так думаю, пусть попробуют, — разулыбался Рынца. — Пусть прочистит ему мозги.
— Мне такое решение не нравится, — Анри поднял руку. — Я уже переступил с ним черту — был зол и едва удержался, чтобы не расправиться с мальчишкой на месте. Но теперь я совсем не уверен…
— Ну тут у нас кажется патовая ситуация? — елейно напомнил Рынца. — Либо мы увидим, что он не виновен, либо мне придется немного пошлифовать его шкуру.
— Есть шанс, что ты справишься, Мастер? — в голосе Оружейника я чувствовал тревогу. — Ты можешь дать нам какие-либо гарантии?
— Кое-какие могу…
— Тогда давай. Я так решила, — велела Рена. Здесь она правила балом, но, если вдуматься, кто еще мог возглавлять подобное действие, как не она, обычная женщина, которая имела вес даже среди магов?
Темнота наполнила комнату, я перестал видеть стол и людей. Непроглядный мрак истек из сущности Мастера, окружил, подбросил меня вверх, будто игрушку. Но теперь это было немного по другому: мой разум был затуманен действием корня, он не испытывал страха и не противился быстрому течению, увлекающему меня за собой.
Где-то во дворах выла собака.
Я вышел со двора под нестройные одобрительные хлопки и крики, прошел по улице несколько домов, потом остановился и долго стоял на месте, не в силах справиться с внезапно навалившейся усталостью. Это представление много потребовал от меня, а Оружейник отнял ощущение движения одним лишь взглядом.
Мыслей не было. Я с трудом понимал то, что видел вокруг. Было безлюдно и прохладно, но моим телом владел жар опьянения. Каким-то внутренним чутьем я понимал, что надо всего лишь вернуться к себе в комнату, выпить воды и лечь спать. Тогда все пройдет, хотя утро встретит меня головной болью. Но я не послушался своих предчувствий.
Пошатываясь, я пошел вниз по улице, и дома, сменяющие один другой, казались бесконечными. Я напевал что-то себе под нос, а потом принялся насвистывать детскую песенку о ветре, который ходил ко всем в гости.
Ноги сами вывели меня к внешним воротам, где было совершенно безлюдно. Вода, журча, изливалась с краев бассейна, и я присел на самый краешек под стеной, глядя, как ветер треплет на ветру хвосты факелов. Странно, — плеснув немного воды себе в лицо, подумал я, — в центре города развешивают масляные фонари, а под стеной всегда горят факелы. Почему?
