Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать
— Тогда — удачи, — пожелала Алу. — Не кажется мне, что идти туда — хорошая мысль… — проговорила она, но алай уже не слышал, в его голове было восхитительно пусто: ветер свободы вымел из нее все мысли.
Дорогу охраняли лежащие по обеим сторонам каменные пантеры. Лунный свет разливался по их спинам, делая из чёрных серебряными. Позади статуй возвышались группы колонн, какие-то строения, алтари…
Анар шёл, вдыхая прохладный чистый воздух. Было тихо, только изредка покой нарушали крики ночных птиц, свивших свои гнёзда под сводами заброшенных храмов… Вдруг он замер, отчетливо ощутив чьё-то присутствие. Ничего не заметив, он снова крадучись двинулся вперёд, прячась в тени статуй, чтобы лунный свет не мог выдать его вездесущим алаям Кора.
Она сидела на постаменте, словно на троне, гордо выпрямившись и не сводя с него ярких зелёных глаз. Она ни от кого не пряталась, да и кто бы посмел приблизиться к владычице Руала царице Аларе? Анар вышел из укрывавшей его тени, понимая, что эта величественная женщина уже обнаружила его.
Даже в простом тёмном платье, без украшений и короны, она оставалась собой — богоподобной женщиной, перед которой хотелось пасть ниц и отдать себя всего на её волю.
— Ты растерял всё своё величие, племянничек, — тихим, глубоким, исполненным силы голосом обратилась она к алаю, когда тот приблизился к ней, — забыл о том, кто ты есть. Гордость стала наглостью и безрассудством. Сила — оправданием для недостойной принца глупости. И это тот, кто сменит на троне моего мужа и лишит моего сына права занять место отца.
— Ты вправе гневаться, царица, — признал свою вину Анар, опускаясь перед ней на одно колено и склоняя голову. Всем своим видом выражая раскаянье, он в то же время готовился ответить на любой выпад Алары, женщины, меньше которой он доверял разве что своей матери.
— Теперь не вправе, — странно спокойно ответила царица. Анара так потрясли эти слова, что он не смог скрыть удивления. Он вскинул голову и взглянул в глаза Алары, ожидая увидеть в них насмешку, но её не было. Зато была скорбь и усталость. Чувства невиданные, невероятные для царицы, да и для любой другой знатной алайки.
— В отличие от тебя, дерзкий глупец, — проговорила супруга Кора, — я всегда знала и знаю своё место — в этом моя мудрость. Тебе покровительствует тал сианай, — наконец разъяснила она причину своего необычного поведения. Анар вздрогнул, — и я не смею противиться её воле. Я не убью тебя и даже не расскажу о твоём святотатстве своему супругу.
— Откуда…
— Как быстро ты забыл всё, чему тебя учили столько лет! — неожиданно рассмеялась Алара, и Анар подумал, что впервые видит эту невозмутимую, словно статуя, женщину смеющейся. — Ты смеешь задавать мне вопросы, даже не испросив на это разрешения?
— Тыне из Руала! — вырвалось вдруг у Анара — он невольно высказал вслух догадку, почему-то вспыхнувшую в его мозгу. Лишь на краткое мгновение на лице его тётки промелькнуло нечто такое, что выдало её тайну — тайну происхождения, которую не смог разгадать ни один алай на протяжении многих веков её правления.
— И бесконечно скорблю об этом, — грустно подтвердила его слова Алара. — И ты, мой наивный племянник, скоро поймёшь, почему, — она сказала это искренне и почти ласково, что было ещё удивительней, чем её смех. — Мне жаль тебя, — бросила царица уже свойственным ей пренебрежительным тоном. — За стенами нашей страны царит хаос. Войны, сомнения и вечная тревога — вот что ждёт тебя там. Ценой свободы будет неуверенность в завтрашнем дне, непочтительное отношение глупцов, которые не следят за своими языками и не знают своего места. Те, кто слабее тебя и ниже по происхождению, не будут отдавать тебе почести и беспрекословно выполнять твои приказы — они будут вести себя с тобой как равные, и ты не сможешь их покарать. Тебе, сын мой, придётся считаться с мнением этих ничтожных тварей. Ты будешь терпеть их, и узнаешь… — Алара посмотрела в глаза Анара долгим взглядом, — что даже богиня Аласаис вынуждена это делать.
А ведь помимо этих презренных существ там есть ещё и иные, те, кто бесконечно сильнее тебя. А ты уже не будешь могущественным наследником трона, которого уважают и побаиваются все… даже правитель, — к изумлению Анара добавила царица.
Он не знал, что ей ответить, да и стоило ли отвечать?
— Я позабочусь о твоём рабе, Анар Сай, — неожиданно сказала она, и Анар снова вздрогнул. — А теперь уходи, и не приведи тебе богиня попасться мне на глаза до твоего отбытия! — в грозном голосе царицы Анару послышались какие-то странные, надрывно-страдальческие нотки, но не найдя этому никаких объяснений, он склонился перед Аларой и поспешил уйти.
А царица ещё долго смотрела ему вслед, радуясь тому, какой неожиданный подарок сделала ей судьба, — она наконец-то избавится от ненавистного племянника. Но улыбка победительницы была лишь в её мыслях, на лице же этой женщины лежала печать глубокой печали и тяжких раздумий: уж как жаль было ей своего неразумного родственника, но пойти вопреки желанию тал сианай было не в её власти.
И из этой же «жалости», чтобы хоть как-то обойти запрет Когтя Наказующего, Алара позволила одному из шпионов Амиалис проследить за собой, когда отправлялась в эти запретные земли, чтобы встретиться с наследником — с бывшим наследником! — и разрешила подслушать их разговор.
Именно этим ушам предназначались все её увещевания. Амиалис должна была поверить, что царица приложила все силы к тому, чтобы наставить её неразумного отпрыска на путь истинный. Поэтому Алара пошла на риск и позволила Анару «догадаться» о страшной тайне своего настоящего происхождения, что, разумеется, было неопровержимым доказательством её добрых намерений. Бывшая царица не сможет ни в чём обвинить супругу брата, а значит, ни о каком вызове на Поединок речи идти не может, и кинжал в спину ей тоже не грозил.
Да, Амиалис должна была всё узнать. Ибо, как бы ни поступила она, узнав это, сестрица Кора потерпела бы поражение перед его супругой. Само появление тал сианай в Руале было началом конца Амиалис: дойди до Аласаис, что бывшая царица Руала сделала с памятью сына, — кары ей не избежать. Это должно было заставить её занервничать, начать делать ошибки, и какая-то из них вполне могла стать роковой.
— Я мудрая царица, — похвалила себя Алара, еще и еще раз мысленным взором окидывая игровое поле и расставленные на нем фигуры. — Если бы Амиалис ничего не узнала, и Анару удалось скрыться, он, скорее всего, заручился бы покровительством какого-нибудь влиятельного дома Бриаэллара, вернул себе память и ту часть силы, которой вместе с ней лишился. Амиалис уже не посмела бы ему ничем угрожать — то, что он сможет уличить её в одном из тягчайших преступлений, было бы веским поводом для перемирия.
