Литунина Владимировна - Доброе. Светлое
– Это еще что за?.. – спросил Дар.
– А это мы в засаду попали,– будничным тоном ответил я, ни на кого конкретно не глядя, – Вон там мы с магом немного побушевали. А вон та груда камней – братская могила разбойников. Правда, прохода здесь теперь нет, но это мелочи…
Тарк хмыкнул:
– Мой принц, я начинаю сомневаться в том, что знаю вас. Дома вы не проявляли подобной инициативы.
– Дома мне в принципе не давали никакой инициативы проявить, – мгновенно окрысился я, – И вообще, как вы в город попали, если не проезжали здесь?
– Его Величество Лорд Света создал портал… – Тарк дернул ушами – гноллий эквивалент нашего пожимания плечами.
Я ухмыльнулся. А обратно придется своим ходом, потому что на мне эти браслеты с ошейником. А они серебряные.
Маленькое отступление: маги никогда не надевают на себя серебряные цепочки, браслеты, кольца – никаких замкнутых контуров из серебра. Серебро блокирует магическую энергию… И отражает заклинания. Если это ошейник, цепочка или какое-нибудь ожерелье – то кричи заклинания – не кричи, шиш что наколдуешь. Если браслеты – то же с жестами. Меня в данном случае заблокировали по полной программе – я не мог магичить ни словами, ни жестами, я даже перестал чувствовать свою магию. Обратная сторона подобной медали состоит в том, что меня нельзя протащить через портал. Для этого магические каналы должны быть открыты, а Тарк не станет снимать с меня все эти побрякушки, опасаясь, что я телепортнусь куда подальше. Он же не знает о моей проблеме с магией! Так что теперь у меня есть куча времени, чтобы действовать ребятам на нервы своими попытками смыться.
– Ну, тогда готовьтесь к длительному путешествию, ребята – Перехода тоже нет.
На меня тут же уставились двадцать пар глаз.
– Чего нет?..
– Перехода. Моста через Бездонное Ущелье.
– Это еще почему? – если Бешеный и был удивлен, то ничем этого не выдал.
– А я его сжег. – столь же ровным тоном заявил я. И нечего им знать, что случайно. Пусть думают, что я злобная тварюга и от меня можно всего ожидать. Чем больше они будут опасаться моего побега, чем больше будут нервничать – тем лучше.
– Значит, поедем в обход… – вздохнул Тарк, разворачивая лошадь.
Проезжая мимо меня, Бешеный заметил:
– Я начинаю думать, что вы в прямом смысле сжигаете за собой мосты, мой принц.
Горт син, только тебя мне не хватало для полного счастья!..
– Ты меня удивил, Тоггир. Не знал, что ты умеешь думать.
– То есть вы считали меня идиотом?
Тебе честно или польстить?..
– Ну…. – я сделал задумчивое выражение лица, – Быть идиотом не так уж плохо. Их, по крайней мере, Светлоликий любит…
– Судите по собственным ощущениям?
Боги, да удавись ты этим сарказмом!..
– Нет, простое наблюдение. Если б он их не любил, то на кой дохр он их столько создал?..
– Гир, оставь его! – встрял в нашу пикировку Дар, – Парню надо остыть. Он еще не смирился с поражением! – и он подмигнул мне.
– А зачем мне с ним смиряться? – я вопросительно вскинул брови, – Я еще не проиграл.
– Да-а? А мне показалось, что мага, закованного в серебро по самое «не могу», «не хочу» и «не буду», и едущего на безвольном коне, можно считать проигравшим.
– Дар, проигрыш означает конец битвы. А я еще не закончил. Можешь считать меня проигравшим, если вы дотащите меня до нашего за мка. Заметь, я говорю «если », а не «когда ».
Сдаются только проигравшие. История еще не знает ни одного победителя, который посреди боя вдруг перестал махать мечом, не торопясь закурил трубку и, подойдя прогулочным шагом к вражескому предводителю, заявил: «А знаешь что? Я сдаюсь!». Нет, победители всегда воюют до конца. Обычно – до победного. И я намерен последовать их примеру.
– Пресветлые боги, мой принц, вы же совершенно не приспособлены к такой жизни…
Ага. И вообще то, что я дожил до сего момента и не помер – чудовищная ошибка и вопиющая случайность. Надо исправить…
– …Ну вот что вы будете делать, если сбежите?
Тебе по пунктам перечислить, что ли?.. Для начала найду свою команду – или то, что от нее осталось… Даже если мне придется соскребать это со стен какого-нибудь особняка в Диссардоре… Нет! Нельзя об этом думать! Не придется никого соскребать! Они ребята умные, без меня не сунутся в это гадюкино гнездо!.. Во всяком случае, мне хочется в это верить…
Я даже зажмурился, чтобы прогнать эти мысли. Лучший способ отвлечься – это разговор. Что там у меня спросили?..
– Я решу это, когда освобожусь.
– Если освободитесь, – снисходительно поправил меня Мар.
– Я верю в лучшее.
– Лучшее для кого? Мой принц, а вы подумали о том, что ваши родители переживают? Что ваш отец с ума сходит?
– Кто?! Папа ?! Да скорее дохров в Поднебесье пригласят, чем папа с ума сойдет! Он злится, рвет и мечет, шугает слуг, зыркает на всех жутким взглядом – да, но сходит с ума? Не смешите мои уши… Уй-е-о-о-о!.. Твою налево и хвост узлом!.. Закрутись спиралью твой хребет!..
Закончить я не успел. То есть, мне не дали. Тихонько подъехавший сзади Тарк аккуратно, почти брезгливо выкрутил мне ухо, проехал со мной вперед и там с глазу на глаз прокапал мне на мозги курс морали. Он говорил долго и красноречиво – что-то там про добро и хомячков, про уважение к родителям, про мое место в обществе, ответственность, обязанности принца, и прочая, и прочая. Я честно слушал минут десять, но когда понял, что это только начало, решительно перебил:
– Хорошая речь. Даже прерывать не хотелось. Но, Тарк, будь другом, перестань долбать мне мозг. Ты пугаешь живущих там тараканов. Я прекрасно знаю все, что ты хочешь мне сказать – про мое неуважение, недостойное поведение и так далее по тексту. Но, твою налево, принц я или кто? Имею я право попутешествовать по своему королевству? Я свободный эльф, между прочим!
– Так никто и не отнимает у вас эту свободу. Женитесь – и делайте, что хотите! В рамках приличий, разумеется…
Я хмыкнул.
– Знаешь, я недавно понял, что свобода заключается не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь . Я не хочу жениться! Не могу. И не буду.
Тарк дернул шрамом:
– Посмотрим. Может, к концу нашего путешествия вы передумаете…
***
Ехать в обход было не просто тоскливо. Это было убийственно, невозможно, невыносимо скучно. Нет, я не жаловался на недостаток уважения. Стоило мне что-то попросить – и я это получал… если, конечно, гноллы могли мне это дать. Поэтому просить освободить меня было бы глупо. Но, во-первых, мне действовала на нервы жара – хотя я уже почти свыкся с ней, дохрово солнце продолжало действовать на нервы. Во-вторых, после того первого дня я даже не мог ни с кем завести сто ящую дискуссию, поговорить или просто рассказать о своем путешествии. Гвардейцы Тарка были прекрасно вышколены и всецело преданы своему капитану. Дисциплина в его отряде была железная. К чему это я? А к тому, что Тарк приказал своим гноллам общаться со мной только по мере надобности и не сообщать никакой лишней информации. Видимо, он всерьез опасался, что я могу использовать ее ради побега. Знал бы он, что я уже который день пребывал в глубоком унынии по этому поводу! Единственным моим преимуществом перед гвардейцами была магия, но меня ее лишили. Все приходящие мне в голову идеи были завязаны именно на ней – и из-за этого оставались лишь мечтами. Я отметал план за планом и так и не смог выдумать что-то гениальное и конструктивное.
Днем я ехал на безвольном Роке (спасибо, папа! Приеду – сочтемся!) в кольце из десяти гноллов, плюс по двое справа, слева, спереди и сзади нашей милой компании и еще парочка – далеко впереди исследует путь. Разведка, то есть. Ночью Тарк разбивал свой отряд на четверки и они по очереди караулили меня. Кроме того, я спал только на спине. Стоило перевернуться на бок или на живот – и меня переворачивали обратно (шахур знает зачем – может, чтобы не подготовил им какую-нибудь бяку под прикрытием своей широкой спины)… Надо ли говорить, что лежать всю ночь на спине – удовольствие ниже среднего? Я до хрипоты ругался на этот счет с Тарком, но тот был неумолим, так что каждое утро начиналось с того, что я уговаривал спину и шею не выть так сильно и обещал им мягкую кровать в ближайшем будущем. Как-то раз я решил взять своих сторожей измором (в ту смену одним из них был Бешеный, но – честное слово! – не это стало определяющим фактором) и полночи вертелся как детский волчок… ровно до тех пор, пока проснувшийся Тарк не пообещал, что если я еще хоть раз устрою нечто подобное, он на ночь будет приковывать меня к дереву. Гнолл изложил свою мысль так толково, что я проникся и перестал испытывать терпение караульных. Я потратил часы на то, чтобы исследовать свои браслеты – но выяснил только то, что теоретически они могут открываться. Для очистки совести поковырялся кинжалом в замке. Зря. Только оружие испортил – в какой-то момент слишком сильно нажал на рукоять и сломал лезвие. Ну да, из меня взломщик – как из шахура няня. Хотя кое-какую полезную информацию я из этого извлек – помимо того, что мои руки растут не из того места. Судя по всему, мои браслеты были всего лишь посеребренным железом. И я мог бы открыть замки заклинанием… Но для этого нужна магия. Получался замкнутый круг. Единственный способ – вскрыть хотя бы один замок физически – но, увы, я не владею подобными навыками. Хотя, конечно, попытаться стоило… Тарк тогда здорово повеселился. Я же чувствовал, как меня все больше охватывает уныние. Возвращаться домой не хотелось ни под каким видом. Еще более унизительно было то, что не я возвращался, а меня возвращали . Это наводило на меня такую тоску, что хоть вой, хоть каркай.
Ежевечерне Тарк посредством замагиченного шарика отчитывался перед папой. Судя по репликам гнолла, Лорд Света пребывал в самом благодушном расположении духа и жаждал увидеть своего второго сына. Надо ли говорить, что мысли о предстоящей встрече заставляли внутренности свернуться в тугой комок и заледенеть, а по спине при этом зигзагами бегали толпы мурашек?
В один из дней произошло то, чего я ждал – и боялся. Очень кстати случился привал, и мы отдыхали в тени деревьев, когда я почувствовал, как мой медальон нагрелся (удивительно, как я еще разобрал это при такой жаре!). Посмотрел – камень светится бордовым. Желудок мгновенно сжался, а сердце, казалось, остановилось, судорожно подскочило к горлу, а затем испуганно забилось где-то в районе пяток.
– Капитан, – официальным тоном позвал я.
