Пол Андерсон - Собака и Волк
— Вот как? Ходят слухи, что гибель города — его рук дело. Он разве еще не успокоился?
— Нет. Он дал нам поручение разрушить все, что там еще осталось. А это я нашел… в могиле. — Лоркан скорчил гримасу. Видно было, что ему не по себе, как бы ни старался он принять равнодушный вид.
— Да и скалы там опасные.
— Мои ребята ходили пешком, мы остановились возле древних развалин.
— А! Гаромагус. Я так понимаю, вы там собрали неплохой урожай.
— Да. — Лоркан спохватился. — Да ты хитер. Я распустил язык, потому что горюю по погибшим товарищам. Ты не узнаешь от меня, где спрятаны сокровища.
— Да ведь ты можешь за них купить свободу.
— А как же мои матросы?
— Мы сумеем об этом договориться. Иначе придется отправить вас в Венеторум, на невольничий рынок. Они знают, как усмирять рабов. Подумай об этом. — Руфиний отошел.
Когда скоттов отвели в трюм и надежно закрыли, он пошел к Эвириону. К капитану вернулось хорошее настроение.
— Да, мы хорошо сработали, — согласился Руфиний. — Однако настоящее сокровище на весах не измерить.
— Что же это? — удивился Эвирион.
— Информация, — тихо сказал Руфиний. — Вот этому король обрадуется.
IIДико выл ветер, стонали деревья. Дождь лупил по их кронам. Там, где деревьев не было, потоки дождя обрушивались в Стегир, и река вспенивалась. Провалившийся в темноту лес время от времени озарялся молнией, и тогда становились видны и листок, и сучок, и каждая отдельная капля. Гром лихо катился на ночной колеснице вслед за молнией.
В доме громко кричала Нимета.
— Тише, детка, — уговаривала ее Тера. В грохоте разбушевавшейся стихии ее было почти не слышно. Она положила руку на лоб, залитый холодным потом. — Расслабься. Отдыхай между схватками.
— Прочь, проклятое отродье! — После долгих часов мучительных часов Нимета сорвала голос. — Прочь и подохни!
Тера снова потрогала амулет, висевший у нее на шее. Какое плохое предзнаменование: мать ненавидит собственное нарождающееся дитя.
— Кернуннос, дай силы, — устало бормотала женщина. — Эпона, принеси ей облегчение. Добрые силы, придите на помощь.
Оплывали и коптили свечи, бросали в углы комнаты причудливые, неспокойные тени. Лицо Ниметы выступало из темноты. Боль обточила его почти до костей. Зубы мерцали, череп, казалось, рвался наружу. В скудном свете отливали желтизной белки глаз. Солома под ней была мокрой от крови.
Живот ее опять поднялся.
— Сядь и потужься, — сказала Тера и стала помогать ей. Она уже и забыла, как часто приходилось ей это делать. Неужели роды никогда не кончатся? — Нет, не двух, а трех быков заколем тебе, Кернуннос, если оба живы останутся, — торговалась она. — Уверена, король Граллон тебе их не пожалеет. Эпона, а тебе я что пообещала? А! Заставлю Маэлоха, он вырежет из моржовой кости твое изображение, и я буду брать его на все обряды. Эльфы, духи и нимфы, лесные и речные божества, уж не хотите ли вы, чтобы я привела к вашим логовам волшебника из христиан? Он вас проклянет, вот увидите, если вы сейчас не поможете.
Сверкнула молния. Раздался треск. Казалось, в окнах загорится пленка. Громыхнул гром, и хижина задрожала. Между бедрами Ниметы показалась голова.
— Пошел, — Тера так устала, что не могла и радоваться. Руки ее работали сами по себе.
— Ого, да это мальчик, внук короля. — Она подняла крошечное тельце и хлопнула по спинке. Шторм заглушил первый крик.
Что теперь? Отрезать пуповину и перевязать, обтереть младенца, завернуть в пеленку и одеяло. Так… теперь послед, ну а сейчас позаботиться о матери. Тера обтерла худенькое обнаженное тело, помогла перебраться с соломенной подстилки на постель, застеленную чистым бельем, надела на Нимету рубашку, причесала спутанные рыжие волосы.
— В кастрюльке суп, моя милая, — сказала Тера, — но сначала возьми на руки маленького. Ты это заслужила после таких мучений.
Нимета сделала отстраняющий жест.
— Нет, убери его, — прошептала она. — Я его выкинула. Зачем он мне теперь?
Тера отвернулась, стараясь скрыть тревогу. Нимета провалилась не то в сон, не то в беспамятство. Ребенок кричал.
Утро выдалось солнечным и прохладным. На мокрой земле лежали сломанные ветки. Капли воды блестели, словно драгоценные камни. От Грациллония прибыл посыльный. С тех пор, как Тера стала ухаживать за его дочерью, посыльный приходил к ним каждый день. Нимета предупредила, что не хочет никого видеть, кроме повитухи. Особенно возражала она против христиан. Грациллоний постарался скрыть обиду и поговорил с Маэлохом. Тера с детьми жила теперь в доме рыбака в Конфлюэнте.
— Да-да, наконец-то, — сообщила она посыльному. — Мальчик. Здоровый. Но роды были тяжелыми. Маэлоху скажи, что я побуду здесь еще несколько дней, пока Нимета не встанет на ноги. — Она перечислила список необходимых вещей, которые надо было принести на следующее утро.
Оставшись одни, женщины могли наконец отдохнуть. У Теры теперь было мало забот: убирать в доме, топить печь, готовить, стирать, ухаживать за матерью и младенцем. И мать, и ребенок были вполне здоровы, ведь в них текла кровь короля да и уход за ними был надлежащий.
Дом Ниметы лачугой назвать было нельзя. Построен он был из бревен, проконопачен мхом. Каменный очаг, глиняный пол, крыша из дерна. Рядом огромный дуб и полноводный Стегир. К дому подступал и лес, полный жизни. Мимо шла исхоженная тропа. Нимета выбрала это место, оттого что оно считалось святым. Место, куда люди приходили за помощью со времен появления здесь первых менгиров. В стародавние времена здесь жил христианский отшельник. Рабочие, строившие ей дом, сложили в кучу прогнившие развалины, оставшиеся от его хибарки, а она подожгла их и устроила жертвенный огонь.
Тот день прошел в полном молчании. Лишь младенец оглашал дом криками.
— Пора уже дать ему грудь, — сказала Тера.
— Да, — отозвалась с постели Нимета. — Девять месяцев сосал он мою кровь. Теперь ему понадобилось мое молоко.
Тера сидела рядом на табурете, сцепив на коленях пальцы.
— Беспокоюсь я о тебе, девочка, — сказала она медленно. — Ты все молчишь. Голос твой я слышала только во время родов. И смотришь, как слепая. Куда смотришь-то?
Нимета вздернула губу.
— Ты сама советовала не тратить попусту силы и не кричать. Ну, теперь я и стараюсь их восстановить.
— Грешно винить новорожденного ребенка.
— Разве я его виню? Я виню четверых зверей, породивших его.
Тера некоторое время смотрела на нее.
— Так ты пыталась от него избавиться?
— Конечно.
— Как?
— Я перепробовала все средства. Но что я знаю? В римском городе я чужая. А потом… — Нимета замолчала.
