Маркус Хайц - Битва титанов. Несущие смерть
Время шло, а он был словно пьян. Он зарисовывал сцены, писал и формулировал акты и действия, когда раздался звон и лампа, дарившая ему свет, разлетелась на куски.
Он озадаченно поднял голову. Нет, это невозможно, он не мог ее сбросить, его рука находилась слишком низко.
Как оказалось, он ошибался. Лампа по-прежнему стояла на том же месте, прямо за его спиной, на верхней ступеньке. Родарио уставился на стрелу, пробившую стекло и вонзившуюся в закрытую деревянную дверь. Пол-локтя влево — и острие вошло бы ему в глаз!
Лучница из Мифурдании! — пронеслось у него в голове, и он бросился на землю. Быстро заполз под фургон и прислушался.
Вокруг жужжали насекомые, то и дело раздавалось стрекотание сверчков; лошади дремали стоя у своего временного загона из веревок, серо-черный кобель Гуи храпел, лежа в траве, расслабленно положив голову на лапы.
В принципе, ночь была довольно спокойной — если не считать негромкого постанывания Тасии, чуть более громкого хрипения Реймара и скрипа прогибающихся половиц фургона.
Невероятно! Они там любят друг друга до безумия, а я здесь стану жертвой убийцы! — подумал он в приступе черного юмора и поглядел на фургон, где женщина и рабочий дарили друг другу такое удовольствие, что лампа рядом с лестницей раскачивалась из стороны в сторону. В этом не было ничего общего с тем актом, который был у них с Тасией. Однако как она красиво выразилась? Иногда женщине достаточно сильных мускулов.
С тихим щелчком вторая стрела вошла рядом с ним в деревянную спицу, третья ударилась в обитый железом обод.
Родарио лег ничком на землю, напряженно вглядываясь во тьму, из-под защиты которой в него стреляли. Опасность того, что один из его труппы — намеренно или случайно — будет ранен или убит, была чересчур высока.
— Пс-с-с-т! Ты, так называемый сторожевой пес! — зашипел актер, обращаясь к собаке. — Кш! Ш! Вставай, псина!
Кобель поднял голову, посмотрел на Невероятного и завилял хвостом.
— Нет, не радоваться! Будь злой собакой! — прошептал он. — Куси! Фас! Ищи и фас!
Пес поднялся, как следует потянулся и побежал под фургон к Родарио, намереваясь облизать ему лицо.
— Прекрати, — отмахнулся актер от нежностей длинного влажного языка. — Слышишь? Ты должен атаковать! Убить! — Он указал в другую сторону. — Ищи!
Наконец-то Гуи понял его. Понюхал воздух в том направлении, куда указывал Родарио, и побрел прочь, уткнув нос в землю, а хвост к небу.
Актеру было немного жаль, что он спустил пса. Мужчина вглядывался в темноту, но вскоре не стало видно ни пса, ни тем более коварного убийцы. Зато фургон Реймара перестал раскачиваться. Похоже, они насытились.
Холодный клинок оказался у шеи Родарио.
— Ты исчезнешь, — послышался хриплый голос, в нос Родарио ударил запах дыма, сажи и раскаленного железа. — Завтра, сразу же, ты собираешь свои манатки, актер, и на своем пестром фургончике убираешься куда подальше, да?
— Прошу прощения, но…
Жгучая боль опалила горло, лезвие надрезало кожу.
— Ты исчезнешь и никогда больше не будешь задавать вопросы относительно местопребывания магистра, понятно? — прошептал голос ему на ухо. — Мы следим за тобой, актер.
Дверь фургончика Реймара приоткрылась, оттуда выглянула Тасия, проверить, сидит ли он еще на ступенях. Поскольку она не увидела Невероятного, а лампа погасла, женщина выбежала из фургона.
— Смотри, смотри на свою любимицу как следует, актер. Если будешь продолжать вынюхивать относительно магистра, она умрет, — пригрозил незнакомец. Сильная рука ухватила его за волосы, потянула голову назад, пока лоб его не коснулся пола фургона. — А потом ты, твоя труппа и магистр!
В районе шеи снова почувствовался укол. На этот раз нож оставил более глубокий порез; теплая жидкость текла по адамову яблоку, Родарио стало плохо. В голову не приходило ничего, что помогло бы своими силами выпутаться из неприятного положения. Судьба висела на великодушии того, кто сидел на корточках рядом с ним и мог лишить его жизни одним движением руки.
— Да, — прохрипел он, поскольку от страха и неудобного положения у него пропал голос.
— Очень хорошо, — рассмеялся незнакомец. — Помни: мы следим за тобой, да? — Руки отпустили его волосы, он получил сильный удар по затылку, предположительно, рукояткой оружия. Этого оказалось довольно, чтобы лишить его ясного зрения. Затем актер услышал, как незнакомец отползает, встает и убегает. Опасность отступила.
Родарио со стоном выбрался из-под фургона, неловко поднялся по ступенькам, посмотрел на порез на шее в зеркало.
Красная линия проходила через всю переднюю поверхность горла, рана сильно кровоточила и была глубокой. Если бы незнакомец надавил сильнее, то вылечить рану было бы уже сложно, а так было достаточно приложить толстую тряпку и перевязать горло шарфом. Завтра утром он сходит к целительнице. После того как они уедут отсюда.
— Постепенно приключений становится что-то слишком много. Даже на мой вкус, — пробормотал он, проверил, как легла повязка, и посмотрел на пальцы, перепачканные собственной кровью. Голова закружилась, и он поспешно присел.
— Слишком много.
Боль он заглушил остатками красного вина. Хорошо, что лучница попала в лампу, а не в бутылку.
6
Галопирующие пони редко встречаются в Потаенной Стране. Стук маленьких подков звучал не то чтобы очень угрожающе, но в комплексе с двумя мрачными гномами в седлах и звоном оружия и доспехов этого было довольно, чтобы встречные путешественники добровольно уступали им дорогу.
— Далеко еще? — Боиндил тосковал по туннелям и простому быстрому способу передвижения под землей. Он был не особенно хорошим наездником, спина болела. Кроме того, он нечаянно проглотил уже несколько мух.
— Ты выдержишь, — Тунгдил был безжалостен и по отношению к себе, и к пони, и к своему другу. Его спешка была более чем понятна. На кону были жизнь его супруги Балиндис и бриллиант. Он понимал, что камень бесценен. — Самое большее еще полдня.
Сзади приближался стук подков. С их пони поравнялась лошадь, но только в довольно своеобразном седле сидел не человек, а крепкий гном! Из седельных сумок, прыгавших на уровне глаз Тунгдила, торчали рукоятки различных топоров, то и дело раздавался металлический звон.
На гноме была черная одежда и темно-коричневый кожаный доспех, а также тяжелые сапоги. Форма его бороды была эксцентричной, вокруг рта и подбородка были светлые волосы, сбритые в других местах. Длинные светло-русые косы, в которые была заплетена борода, ветер сдувал назад. На голове незнакомого гнома был черный платок.
