Сборник произведений - На перекрестках фэнтези
Зверолов-младший завопил от боли, когда чувства и ощущения, острые от вынужденной паузы, хлынули в него. Боль, страдание, жажда, горечь, стыд, холод, вкус крови во рту. И только запахов не было, присутствие Рапа убивало их. И вновь родившийся в Даймоне человек завопил во все горло, подобно новорожденному. Вопль этот явился жутким фоном к той сцене, которая разыгралась в каминной комнате.
Исход теперь был ясен Ротангу, ибо не мог он противопоставить что-либо страшной силе демона. Слишком велик просчет и много времени упущено. Обрубок в его руках больше не являлся оружием, он мог послужить лишь в качестве недолгой защиты. И остаток кола выдержал первый удар сенобита и со звоном отразил его.
Меч Рапа отскочил для нового замаха. В коротком промежутке до следующего удара Ротанг оглянулся. Он обвел взглядом стены родного дома, в котором прошла вся его жизнь. Посмотрел на кресло, в котором любил неспешно потягивать дым одурмана из трубки. Посмотрел на неуклюжий камин, огонь которого на протяжении многих лет скрашивал ему долгие зимние вечера. Он взглянул на лес за окном, прекрасный в лучах утреннего солнца, и увидел над вершинами деревьев в рассветном небе несколько точек. Они увеличивались, превращаясь в катера союзных войск. К несчастью, помощь пришла слишком поздно… Взгляд остановился на сыне, и Ротанг с облегчением нашел в его глазах вернувшийся блеск и желание. И не важно, что Даймон выглядел жалко, важно, что воля наконец вернулась к нему.
С этой мыслью и улыбкой на устах он принял второй удар. Такой сильный и неистовый, что сенобит лязгнул зубами, а выбившаяся из-под мантии длинная коса взметнулась змием. На этот раз обрубок сдался под натиском лезвия, выкованного из металлов, которые Зверь изъял из недр темных солнц. Жердь лопнула и пропустила варварскую сталь. Лезвие демона разрубило Ротанга от плеча до промежности и глубоко ушло в пол.
Нечеловеческий крик заполонил углы дома. Даймон слышал его, ужасался заложенному в нем страданию и безысходности, но не мог представить, что источником крика является он сам.
– НЕ-Э-ЭТ!!!
Он кричал и не мог остановиться при виде развалившегося надвое тела отца. Новый чувства ворвались в неокрепшего юношу с варварством стада животных, топчущих и крушащих тяжелыми копытами его возрожденную душу. Невозможно передать всю глубину горечи и страдания, которые он пережил в тот момент. Впрочем, не только он. В тот день на многих деревьях увяли листья, а сосны сбросили хвою. Лес скорбел о гибели неотъемлемой части своего сложного организма.
Алая кровь дымилась на огромном лезвии, вонзенном в пол. Капюшон свалился с лысого черепа сенобита, отчего стали видны зубы, сомкнутые в неизменном оскале; черная коса раскачивалась за спиной, подобно маятнику. Сковывающий ужасом взгляд был направлен на обнаженного юношу, обливающегося слезами.
Сенобит выдернул меч из пола. Воздел его, собираясь расправиться со следующей жертвой, ибо нет на свете людей, которые видели Рапа при жизни, и не должно таких существовать.
Где-то далеко – скорее всего, не в этом мире – тревожно ударил колокол.
Их разделяла пара шагов. Два жалких шага отделяли Даймона от смерти, и в тот момент он настолько устал, что был готов принять неизбежное. Но вдруг с улицы донеслось утробное завывание. Тяжелые катера Союза приземлялись на лужайке перед фермой. И уже послышался топот спрыгивающих на землю солдат Союза и лязг передергиваемых затворов.
Услышав звуки, Рап не тронулся с места. Короткое мгновение он еще раздумывал, стоит ли делать эти два шага, чтобы убить обнаженное человеческое существо, прижавшееся к полу с ужасом в глазах. Потерять секунды, а следом показаться еще большему числу людей, с которыми у него нет времени разбираться. Недопустимо, чтобы они знали, что Рох посетила столь важная персона. Слишком рано людям это знать. Они примутся с утроенной тщательностью расследовать события в Гарнизоне и, возможно, отыщут то, чего отыскать не должны. А сенобиту сейчас требовалась тайна. Пускай недолгая, на два-три дня, но именно сейчас. А затем это будет неважно, потому что планета перейдет в руки орков…
И он ушел. Ушел туда, откуда появился. В зеркало. Шагнул и растворился в нем, оставив Даймона в одиночестве. Словно не было никого в комнате. Никогда не было. Словно страшные следы оставила неукротимая бесплотная сила, подобно урагану ворвавшаяся в дом.
Влетевшие в каминную комнату бойцы специального отряда наблюдали воистину ужасающее зрелище. Кровь, человеческие останки, а возле них – нагой и грязный юноша, лицо которого залито слезами.
Представшая их глазам картина не растрогала солдат. Они уже знали, что молодой Зверолов причастен к смертям в Орудийном форте, а потому не сомневались, что и в этом преступлении повинен он – ведь в комнате больше никого не было! И солдаты приняли на веру первую мысль, которая пришла в их головы. И ужаснулись гадкому лицемерию юноши.
Среди них был молодой солдат, с которым Даймон столкнулся в Хранилище Грабба и в которого парень метнул обойму. Именно он первым поднял ствол реактивного ружья.
– Продажный змееныш! Это он убил священника и старину Дьюка!!
Даймон смотрел на лица солдат и не видел в них ни капли сострадания. Более того, молодой, с разбитым лицом, направил на него автоматическую винтовку и был готов спустить курок. Видя, что спасения нет, в полном отчаянии юноша бросился туда, где находился единственный выход.
Он бросился в зеркало.
И зеркало не отвергло его, а приняло. Раздался хлопок, свет померк в глазах, и Даймон провалился в темную пустоту неведомого пространства.
А на бесконечно далекой планете Рох, в доме Звероловов, солдаты вдавили спусковые крючки. Очереди реактивных пуль устремились вслед сбежавшему юноше и раскололи зеркало. Стеклянные лоскуты посыпались на пол. В них, кроме стен, теперь отражались и живые существа. Мрачное чудо завершилось. Колдовская сущность зеркала разрушилась, и оно превратилось в самые обыкновенные осколки.
Путь назад для Даймона был отрезан.
Между входом и выходом был секундный интервал, в течение которого Даймон оказался в необозримой пугающей Пустоте. Здесь не было ни цвета, ни света – раздавался лишь заунывный далекий звук, похожий на мужской хор, тянущий единственную ноту. Даймон не ведал, что это за Пустота, но успел ощутить под собой глубину вселенских пространств, тысячи массивных звезд и невероятные расстояния, через которые перешагнул одним махом, как через трещину в земле. Он с ужасом подумал, что может и не достигнуть выхода, что его нога провалится, а обнаженное тело полетит в пропасть, уподобившись попавшей в недра циклопического мироздания пылинке… А в следующий миг вывалился из зеркала и распластался на шлифованном каменном полу.
