Брайан Дэвис - Слезы дракона
Он снова прочел второй катрен. Он знал, что турмалин в кулоне и был тем самым ключом, потому что он проложил путь к Приюту Драконов. Тем не менее поэма называлась «Ключ дракона», а не «Ключ этого дракона». Каждый ли турмалин действует подобным образом? Он сжал руку в кулак и посмотрел на свое кольцо. Как он должен пустить его в ход?
Он громко прочел последнюю строфу:
Но свет, что приносит слово правды,
откроет двери, что закрыты и спутаны петлями.
Он ткнул карандашным ластиком в страницу.
— Мы должны найти этот свет, если не хотим оставаться здесь в ловушке.
Реджинальд, сделав длинный выдох, кивнул:
— Согласен. Но как мы найдем его? Я уже обыскал все и вся.
Бонни закрыла брошюру и положила ее на стол.
— А в театре искали?
— Нет, — признал Реджинальд. — Мне сказали, что в театре темно. С чего бы я стал искать там свет?
— Порой свет дает о себе знать в довольно странных местах, — ответил Билли. Он положил ладонь на стол и раздвинул пальцы. — Я слышал, что почти у каждого в городе есть такое кольцо. Почему его нет у вас?
Реджинальд презрительно отмахнулся при виде кольца:
— Глаз дракона — для суеверных людей, а не для ученых. Кроме того, ваш белый, так что он не может быть глазом дракона.
Билли сдернул кольцо, бросил его на стол и медленно отвел руку:
— А какого цвета он сейчас?
— Ну, это какой-то хитрый номер. Красный.
Билли стиснул зубы. Отец всегда был упрям и неуступчив, но сейчас он сопротивлялся, как тысячефунтовый марлин. Как же убедить его? Ум у его отца всегда был острый, как клинок, но, может быть, оказавшись в этих непростых условиях, он купится на блеф? Стоит попытаться.
Билли грохнул кулаком по столу, заставив кольцо подпрыгнуть.
— Вы безнадежны! — Развернувшись на пятках, он стремительно двинулся к выходу. — Идем, Бонни. Может, к нам прислушается кто-то другой!
Бонни кинулась за ним, безуспешно пытаясь его перехватить.
— Но, Билли…
Рванувшись, Реджинальд схватил Билли за руку и притянул его обратно:
— Нет. Вы мне нужны. Если вы уйдете, я… — Он внезапно выпустил его, выпрямился и пригладил свою одежду. — Мне ужасно стыдно. Я вел себя просто недопустимо. — Опустив голову, он снова принялся листать страницы. — Продолжайте. Можете сами выбирать свою судьбу.
Билли вздохнул. Розыгрыш не сработал, но даже в этот краткий момент в нем усилилось чувство, что он имеет дело со своим отцом, — на него нахлынули воспоминания о том решающем утре, которое, казалось, было века назад: сон, как он смотрел в турмалин и видел лицо дракона, тот завтрак из жареной кукурузы, тихая песенка его матери о прошлом и его горячий поцелуй в ее щеку. Почему он помнит так много, а память его отца опустела? Ведь эти образы должны где-то крыться в нем, разве не так?
Билли перехватил карандаш в другую руку и перевернул чистую страницу старой книги. Быстрыми штрихами он набросал лицо женщины, добавив короткие темные волосы и грустные глаза. Бонни села рядом, наблюдая за ним и кивая, потому что она отлично знала, что он делает.
Реджинальд поднял взгляд, и его лицо вспыхнуло.
— Что вы делаете с моей книгой? — Подскочив, он вырвал ее. — Как вы смеете? Это моя единственная надежда на здравомыслие!
Билли отнял ее, швырнул на стол и ткнул пальцем в рисунок. Его лицо залило жаром, и он заорал:
— Что вы тут видите, Джаред Баннистер?
Реджинальд, открыв рот, уставился на него.
— Как вы назвали меня?
— Джаред Баннистер! — Билли, схватив Реджинальда за плечи, развернул его лицом к странице. — Посмотрите на рисунок и скажите мне. Скажите, ни о чем не думая, — что вам пришло в голову? Говорите немедленно!
— Мэ… Мэ…
— Произнесите это! — заорал Билли.
У Реджинальда медленно расширились глаза.
— Мэрилин?
13
Братство страдальцев
— Мэрилин! — вскричал Билли. — Именно так зовут вашу жену.
Он отшвырнул карандаш, обхватил руками Реджинальда и попытался повалить его. Тот инстинктивно оттолкнул Билли в сторону и просунул свои руки между руками Билли, чтобы освободиться.
Они сотни раз боролись, и его отец всегда применял этот прием. Но теперь сын был куда сильнее, чем тот мальчик, с которым отец справлялся, гораздо сильнее. Они уткнулись головой друг в друга, чтобы занять более выгодное положение, и Билли выдавил из себя:
— Что… ты… сейчас… думаешь?
Реджинальд не ответил. Он попытался оттолкнуть Билли, но тот опрокинул соперника и прижал его плечи к земле, практически положив на лопатки.
— Еще… один… дюйм, — прохрипел Билли. По лицу его ручьями тек пот, он напряг все силы, словно одержать верх над отцом означало для него куда больше, чем простая победа в борцовской схватке. — Помнишь, я говорил, что когда-нибудь положу тебя на лопатки?
Глаза Реджинальда блеснули, словно в памяти всплыла какая-то новая мысль.
— Значит… ты хочешь… знать… что я думаю?
— Да. Скажи мне.
Толчком обеих рук Реджинальд откинул его на бок, вскочил на ноги и тяжело дыша склонился над столом, где лежала книга из пергамента. Лоб его был мокрый от пота, и он уставился в книгу, словно в поисках потерянных мыслей.
— Мне вспомнились слова «Ни в коем случае». Они что-то значат для тебя?
Билли тоже поднялся и присоединился к нему.
— Да! Так и было! Эти слова всегда говорил мой отец, когда я утверждал, что когда-нибудь положу его на лопатки.
Реджинальд снова посмотрел на изображение Мэрилин и открыл чистую страницу.
— Так говорил твой отец?
— Да, это был ты…
Реджинальд прижал ладонь к груди Билли.
— Смотри! Новые руны! — Он лихорадочно стал что-то искать на столе. — Где мой карандаш?
Билли нашел карандаш и протянул его:
— Вот он.
Реджинальд схватил его и стал на следующей странице набрасывать английский перевод возникающих рун, то и дело возвращаясь от одной страницы к другой. Через несколько минут он бросил карандаш на стол:
— Думаю, все сделано.
— И что тут говорится? — Бонни спрыгнула со стула и присоединилась к ним.
Реджинальд положил на ладони открытую книгу.
— «Клефспир, я нарекаю тебя Джаредом, сыном Артура. И этим решением я называю тебя своим сыном, поскольку истинно ты мне ближе, чем любой из моих отпрысков. — Повернувшись, он коснулся плеча женщины. — А тебя, дорогая Хартанна, я нарекаю Айрин, ибо твое присутствие дает мир и покой моей душе. Теперь ты моя дочь, дорогая принцесса, которая всегда обеспечит покой в стенах моего дворца. Для вашей защиты я внес вас в официальные бумаги под именами Реджинальд Баннистер и Табита Сильвер — как моих приемных сына и дочь. Тщательно скрывайте, кто вы на самом деле, ибо, если враги узнают вашу тайну, кровожадные псы веками будут преследовать вас. Со временем и я возьму себе другое имя, хотя вы можете снова стать Баннистер и Сильвер, чтобы, когда придет время, защитить свое наследие».
