Виктор Косенков - Я – паладин!
Лакруа легко взбежал по ступеням.
– Не отставайте, вы все-таки мой оруженосец. Что обо мне скажут, если я буду везде появляться впереди вас?
Леон густо покраснел и побежал по лестнице. Догнав Лакруа, он открыл перед ним дверь.
– Вот так, – сказал наставник, проходя внутрь. – Добро пожаловать. Это мой кабинет. Тут, а также в библиотеке я провожу большую часть времени, когда бываю дома.
Леон вошел. Кабинет был большим. И чем он отличался от собственно библиотеки, было не до конца ясно. Стены, уставленные книжными полками до самого потолка, огромный стол посреди, канделябр с оплывшими свечами, еще один стол, на котором была разложена подробная карта Империи, и два кресла. Дневной свет проникал через высокие, забранные решетками окна.
Тибальт свернул карту.
– Сейчас принесут еду. Что вы обычно пьете, Леон?
– Мед.
– Ничего не имею против этого замечательного напитка, но мы же с вами не в походе. – Лакруа подошел к полке с книгами, выдвинул несколько больших томов. В тот же миг часть полки ушла вглубь, открыв тайник. Наставник выудил оттуда пыльную бутыль. – Учитесь пить вино.
Глава 14
Все в мире относительно и доступно человеку лишь через призму его восприятия. Таким образом, ничего определенного нельзя сказать о тех блюдах, которые слуги принесли в кабинет Лакруа.
С точки зрения наставника нарезанная тонкими ломтями свежая говядина, посыпанная солью, перцем и разными специями, была чуть суховата. И к ней хорошо бы пошли разложенные на тарелочке солености, маленькие каперсы, небольшие крепкие помидорки, соленая цветная капуста вместе с молодыми початками кукурузы, такими нежными и хрустящими, и, конечно же, кстати были бы соленые грибочки. Крепкие и душистые. Но, увы, из солений были только огурчики. А этого откровенно недостаточно. Графу казалось, что паштет из печени цыпленка следовало бы подавать на тонких, еще теплых гренках со свежим маслом. А простой хлеб вместо гренок тоже хорош, но… И хотя, конечно, твердый соленый козий сыр, уложенный на блюдо с большими черными маслинами, сглаживал определенные недочеты повара, в целом Тибальт Лакруа был недоволен обедом.
– Распустились, – ворчал граф. – Никакого понимания.
Леону же, умаявшемуся за ночь, пропустившему завтрак и привыкшему к простой кадетской еде, перловой каше с рубленым мясом, ржаному хлебу и кислым густым щам, казалось, что он попал за императорский стол. Ему чрезвычайно нравилась эта сырая, но невероятно вкусная говядина, эти маринованные огурчики, сыр. А паштет, намазанный на хлеб, вызывал настолько бурную реакцию, что ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не заурчать от удовольствия.
Единственное, что, может быть, смущало молодого человека, это количество еды. В школе он привык есть много.
Вино же показалось Леону кислым и слишком терпким. О чем он, естественно, ничего не сказал. Однако граф полагал вино именно тем продуктом, который не давал его сиятельству прямо сейчас встать, пойти на кухню и прогнать повара взашей.
Интересно, что сам повар совершенно не беспокоился о своей судьбе и считал закуски не то чтобы замечательными, но вполне терпимыми. Недостатки одного продукта покрывались достоинствами другого. Чего же еще нужно? Очень вероятно, что этот взгляд на вопрос более других приближался к Абсолюту.
К тому же повар хорошо знал привычки и вкусы своего хозяина и мог быть уверен в том, что уж кого-кого, а его никто не прогонит из этого дома.
Когда с едой было покончено, в дверь кабинета осторожно постучали.
– Входите. – Лакруа налил еще вина себе и Леону. – Думаю, это к вам.
В дверь протиснулся худющий субъект с вытянутым и каким-то мышиным лицом.
– Ваше сиятельство изволили…
– Проходите, проходите, Менге. Мы вас ждали.
Субъект поклонился и наконец вошел внутрь. В руках у него был маленький саквояжик потертой коричневой кожи, на носу круглые очки.
– Знакомьтесь, Леон. – Тибальт взмахнул рукой. – Это один из лучших портных столицы.
– Ну что вы, что вы… – забормотал портной, тряся головой. – Ну что вы.
– Просто он малоизвестен. Не в пример нашему знакомцу Лансье. Но при этом всю одежду я заказываю только у господина Менге. И вы тоже будете обшиваться у него. Если, конечно, у вас нет кого-то другого на примете, но, говоря откровенно, любой выбор не в пользу господина Менге будет не лучшим.
– Ну что вы, что вы… – по-прежнему бормотал портной, однако было заметно, что ему по душе слова графа.
– Я, безусловно, доверяю вашему выбору, мой господин. – Леон поклонился.
– Вот и хорошо. – Лакруа отошел к письменному столу, вынул из верхнего ящика кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Мышиные глазки портного алчно сверкнули. – Перед вами, Менге, мой оруженосец. И ему нужна одежда. Хорошая, красивая одежда, в которой он будет сопровождать меня везде. Ему нужно платье для выхода в свет и походный костюм.
– Насколько полным должен быть гардероб? – Менге внимательно рассматривал Леона. Тому казалось, что его уже обмерили со всех сторон.
– От рубахи до кафтана, конечно. Считайте, что одеваете голого человека.
– Цвета?
– Мои. Мои фамильные. Что касается фасона и прочего, сверьтесь с имперским титулярным уложением. Там есть все, что вам будет нужно. А это, – наставник пододвинул мешочек с деньгами, – вам на материал. И вот еще что. Мне нужно одеть этого юношу сегодня к вечеру.
– Полностью? – Менге прижал худые лапки к груди.
– На выход в свет. Подойдет что-то готовое. Справитесь?
– Но, но… – Портной замотал головой, но потом его взгляд остановился на кошеле. – Да! Конечно.
– Вот и хорошо. Я знал, что не ошибся в вас, Менге. А потом мы с вами поговорим о зимней одежде.
Портной принялся кланяться. Для не слишком известного мастерового такой клиент, как Лакруа, был на вес золота.
Потом Леон долго и терпеливо выполнял указания Менге. Встань так, повернись эдак, подними руку, опусти, наклонись, присядь. Портной прыгал вокруг с метром, делал пометки в записной книжке и окончательно утомил Леона своим неумолчным бормотанием.
– Отрез ниже линии… косые вточки… ластовица… бочки… косой рукав? Конечно…
Леон заметил, что в книжечке портного был нарисован человек и масса стрелочек с незнакомыми обозначениями. Около этих стрелочек Менге и делал записи.
Леон был очень рад, когда пришел старик-привратник и сообщил, что ванна для молодого господина готова.
– Но я еще не закончил. Нужно обозначить допуски. Для зимней одежды это необходимо, – возмутился Менге.
– Оставьте, любезный, – отмахнулся Лакруа. – Еще успеете. У молодого человека было насыщенное утро. Дадим ему отдохнуть.
