Гарт Никс - Тряпичная ведьма
— Я сделаю все от меня зависящее, — сказала она всем троим и, прежде чем кто-нибудь успел ответить, шагнула в невесомую жидкость и поплыла к белому шару — к злобным, причиняющим физические страдания мыслям Тряпичной ведьмы.
Белый конь снова споткнулся. Квигин перегнулся через его загривок, вгляделся в землю под копытами коня, а потом легонько толкнул локтем спящего Пола.
— Теперь придется идти пешком, — сказал он, когда Пол выпрямился в седле и сонно моргнул. — Толком не видно, но, кажется, мы на какой-то тропе, идущей под гору.
— Угу, — устало промолвил Пол, сползая с седла вслед за Квигином. Он промок насквозь, и кожаная куртка придавливала его к земле, не хуже мешка с песком. Сейчас, когда возбуждение битвы было позади и буря улеглась, навалилась усталость.
Ни он, ни Квигин понятия не имели, где находятся. После того, как Пол увидел, что Тряпичная ведьма указывает прямо на него, им двигал только ужас. Да и Квигин чувствовал себя ничуть не лучше. Но зато он оказался куда более практичным в поисках безопасного места, где можно было провести остаток ночи.
— Это точно тропа, — сказал он Полу, когда они слезли с коня. — И она спускается в долину. Держись за седло, мы пойдем вниз.
— А нельзя здесь заночевать? — спросил Пол. Ноги и руки у него налились свинцовой тяжестью. А еще он замерз, и ему очень хотелось свернуться в клубочек под толстым одеялом, притороченным скаткой к седлу.
— В долине будет безопаснее, — возразил Квигин. Пол едва различал в темноте его лицо. — Может, там даже найдется домик или хижина пастуха.
— Ладно. — Пол взялся за стремя. — Пойдем.
Дальше они шли молча. Пол сначала считал про себя шаги, стараясь не сбиться с ритма. Но так он раньше считал овец, чтобы заснуть. Он бросил это занятие и дальше шел вообще без каких бы то ни было мыслей, просто шагал, как заводная игрушка.
И только когда Квигин неожиданно остановился, и Пол налетел на него, мальчик понял, что заснул на ходу. Раньше он не верил, что можно так устать. Сейчас же он озирался вокруг сонными глазами и не помнил, сколько времени они так шли и куда. Они уже спустились в долину, земля тут была ровная.
По-прежнему было темно, но Пол чувствовал под ногами гравий и видел две темные полосы с обеих сторон — видимо, они вышли на дорогу. Квигин, судя по всему, отлично ориентировался, потому что снова пошел вперед, а Пол, спотыкаясь, поплелся за ним.
Вскоре Пол разглядел впереди свет и понял, что Квигин ориентируется скорее на него, чем на дорогу. Полосы, которые он заметил раньше, теперь исчезли, и они шли по мягкой почве. Местами попадались клочки травы и колючки. Их уколы заставили Пола более или менее проснуться. А впереди мелькал уютный оранжевый огонек, похожий на костер, — такой желанный для двух промокших насквозь мальчишек. И они стремились к нему, как глупые мотыльки, не задумываясь о том, чей это костер и что может поджидать их в темноте.
Но когда они наконец ступили в круг света, у костра никого не оказалось — ни людей, ни северных тварей. Да и костер не был обычным костром. Это была странного вида пирамида, сложенная из брикетов торфа. Один из брикетов вывалился, открыв пылающее ядро. Из этого-то отверстия и изливался свет, который Квигин заметил издалека. Костер разгорался все ярче, и Пол разглядел, что поблизости сложено еще несколько таких пирамид. Все они едва дымились, и только тонкие яркие полоски, пробивающиеся в щели между брикетами, говорили о том, что внутри них тоже пылает жаркое пламя.
— Пирамиды для обжига угля, — сказал Квигин, провожая взглядом улетающие вверх искры, вырывавшиеся из разваленной пирамиды. — По крайней мере, были. Похоже, их передержали. Угля при таком жарком огне не получится. Зато мы согреемся.
— Надеюсь, — отозвался Пол, придвинувшись к огню и весь дрожа от холода. От тепла он вскоре разомлел, и глаза снова стали слипаться. К огню был повернут только один бок, и мальчику приходилось время от времени поворачиваться, чтобы согреваться. Пока Пол крутился у огня, Квигин расседлал коня, протер его насухо и привязал, чтобы тот не ушел далеко. Потом он присоединился к Полу. Теперь они дружно поворачивались каждые несколько минут, как куры гриль.
Они уже почти обсохли, когда Пол, поворачиваясь, случайно сделал лишнее движение и чуть не упал прямо в костер, который разгорелся не на шутку и плевался ревущим пламенем.
Квигин вовремя подхватил его и помог сесть.
— Пожалуй, я лучше лягу спать мокрым, — сказал Пол и зевнул так широко, что чуть не проглотил майского жука, прилетевшего на свет. — Можно я возьму одеяло?
— Бери, — тоже зевнул Квигин. Он оглянулся на другую пирамиду и добавил: — Кстати, будет гораздо теплее, если открыть еще одну…
Пол сонно кивнул, уже не вникая в то, что предложил Квигин.
«Квигину порой приходят в голову дельные идеи», — подумал он, проваливаясь в сон.
Несмотря на усталость, проснулся он довольно скоро — от того, что в костре что-то с грохотом взорвалось. Он устало приподнялся на локте, не обращая внимания ни на одеяло, сползшее с одной стороны, ни на Квигина, спящего рядом в обнимку с Лизеллой. Все это он едва отметил, поскольку и без того было на что посмотреть, хотя густой белый дым застилал все вокруг.
Теперь уже шесть или семь пирамид яростно полыхали. Пол чувствовал, что от них пышет жаром, как от порядочного обогревателя. Света тоже было предостаточно… и теней — они колыхались и плясали в такт с языками пламени.
Пол смотрел на танец огня и теней, прислушивался к треску взрывающихся кусков угля и к привычному сопению Квигина, который, кажется, простудился. Все вместе это сливалось в некую примитивную музыку в ритме дыхания.
Сначала лениво, а потом все энергичнее Пол стал постукивать прутиками в такт музыке. Странное это было зрелище — маленькая взъерошенная фигурка в накинутом на плечи одеяле отбивает ритм, сидя в дымовой завесе, в кольце из семи костров.
Огонь разгорался все жарче, и у Пола уже выступил пот на лбу. Но пламя трещало и ревело, и его дыхание все учащалось в разогретом воздухе. Пол все стучал и стучал, а когда прутики сломались, стал хлопать в ладоши. Даже на фоне треска взрывающегося угля и рева пламени этот звук казался резким и высоким.
Потом один из костров — самый ближний — взвился ввысь и распался на два столба, на огонь и свет. Меж столбов появилась фигура. С вытянутыми вперед руками она шагнула из костра.
Это была женщина, сотканная из пламени — высокая, стройная, в платье из зеленоватых языков огня. Кожа ее светилась золотом, а волосы, волнами спадавшие на плечи, горели ярко-красным. В черных, глубоких глазах полыхал жар, а когда она заговорила, изо рта у нее повалил белый дым.
