Александр Гарин - Капкан на Инквизитора (СИ)
Альвах сжал зубы.
- Ты преодолел такой путь, чтобы встретиться со мной и не сказать ни слова? – тон ведьмы был по-прежнему ласковым, но теперь в нем было предостережение. – Или тебе уже не нужен голос? Я могу и забрать его обратно…
- Нет!
Растерянность прошла. Угроза новой немоты подействовала на романа отрезвляюще. Мотнув головой, Альвах вывернулся из-под рук ведьмы и отступил к попятившимся от него дочерям Лии.
- Я… если ты можешь дать мне то, ради чего я пришел… Вернуть… вернуть мое тело – ты ведь что-то хочешь взамен. Назови свою цену.
Звуки собственного голоса – голоса, который он никогда не слышал раньше, серебристого и способного очаровать слух любого мужа, наполнили его сердце новой горечью. Будь его воля теперь, Альвах зажмурился бы, стиснул уши и сжался в комок, никого не видя и не слыша. Женские соки продолжали делать дело. Он терял внутреннюю силу вслед за внешней, по крупице, мера за мерой.
Но тем сильнее становилось его желание избавиться от этого – раз и насовсем.
Горгона улыбнулась.
- Ну, наконец-то, - она махнула рукой, и зеркала погасли. – А я уже начала бояться, что ты обабился настолько, способен лишь дрожать и канючить. Да, моя девочка, у всего есть цена. Я выбрала тебя, потому что знала, что ты сможешь заплатить.
Цветы за спиной ведьмы поднялись, образуя скамью, на которую она присела, заложив ногу за ногу. Альвах продолжал смотреть на нее. Он ждал.
- Много лет назад, когда ты еще не родился, моя предшественница повела себя очень неосторожно, и погибла, - горгона вновь говорила для одного только Альваха. Очевидно, что другие смертные вновь перестали ее интересовать. – Мерзкий Лей спалил ее своими лучами. Тогда на ее смену пришла я… Нет, не одевайся. Мне… нравится на тебя смотреть.
Роман опустил руки. Платье выскользнуло из его пальцев, упав обратно в цветы.
- Обычно молодым жрицам полагается наставница, - горгона опустила локти на цветочные подлокотники, прокручивая на пальце тонкий перстень. – Увы, так называемый Светлый и его поганое солнце забрали слишком много наших жизней… слишком много. Лей обязательно поплатится, и час его расплаты близок, как никогда, но… речь теперь не о нем. Как бы там ни было, наставницы мне не досталось. Я была молода и… слишком любопытна. Этот мир, за которым я вынуждена была надзирать, был мне неинтересен. Тут… нет того кипения устремлений, которое присуще миру Лея. То, что влечет таких, как я - насилие, алчность, жажда наживы, битвы и реки крови – это мужские страсти. Женщины несут лишь их отголосок. И я стала выбираться в мир Светлого. Мне нравилось наблюдать за вами, смертные. В особенности за мужами. Вы так забавны в ваших наклонностях, в ваших пороках. Ради удовлетворения прихотей вы способны принести в жертву все, что должно быть для вас свято, все заветы ваших Предвечных. Да взять хотя бы тебя, Инквизитор. Разве ты не готов был бросить… ну, хотя бы, жизни твоих спутников в мои руки? Ведь ты использовал их для того, чтобы они помогли тебе добраться до меня. Но разве ты не думал, что ведешь их на верную гибель? Это тебе уже нечего терять, а им? И все равно ты их привел. Разве нет?
Альвах бросил быстрый взгляд в сторону спутников. Встретившись глазами с Ипполитой, он потупился.
- Молчишь? Тебе нечего возразить, ибо это правда, - горгона ухмыльнулась. – Хотя форма изменилась, содержание осталось тем же. Сутью ты по-прежнему муж, такой же равнодушный, алчный и кровожадный, как прочие. Муж, который печется лишь о своих удовольствиях, вожделениях, удобстве. Зачем тебе твое мужеское тело, Инквизитор? Ведь то, которое у тебя теперь – совершенно. Ты вполовину моложе, чем был, и много здоровее. Это тело проживет куда дольше без болезней, а нанесенные ему раны будут затягиваться в считанные дни. Я не отяготила тебя никаким уродством – ты прекрасен, как сама Темная Лия, и даже сила твоя осталась при тебе – приложи старание, и она вернется. Ровно как и все твои навыки и весь опыт. Так зачем тебе обратно в мужество? Не для того ли, чтобы просто тешить естество?
Альвах неслышно вздохнул.
- Тебе не понять, - глядя в пол, выдавил он. Ведьма рассмеялась.
- Куда уж мне. Но, все же, я понимаю достаточно, чтобы знать, что вы за звери такие – смертные мужеской природы. Хотя, когда я только пришла в ваш мир, я этого не знала. Я была чересчур любопытной. Это едва не сгубило меня. Это – и мужчина из мира Лея.
Бывший Инквизитор внутренне затосковал. Он небезосновательно полагал выслушать некую историю об обманутой в чувствах наивной девице. Хотя сознание романа отказывалось представлять змеинообразное чудовище юным и наивным, выбора – слушать или нет, у него не было.
- Я продолжала выходить по ночам во владения Светлого, - продолжала, тем временем, ведьма, полностью подтверждая догадки Альваха. – В один из таких выходов я познакомилась со смертным. Он был благороден, юн и красив. И несчастен. Уже позже я узнала о том, что он был лишним в семье. Настолько, что его сослали на край королевства, чтобы не мешал родичам делить доставшееся им наследство.
Краем глаза Альвах мог видеть своих спутников. Женщины мира Лии внимали ведьме с серьезными лицами. Если испуг еще владел ими, они это тщательно скрывали. Ахивир хмурился, поглядывая то на горгону, то на стоявшего перед ней романа, то на суровую Ипполиту. Похоже, происходящее донимало его еще больше, чем Альваха.
- Мы стали проводить время вместе. Чем дальше – тем все больше. Его звали Хэвейд. Он был ек-принцем из рода Дагеддидов. Шестым и самым младшим наследником короны Веллии. В разговорах со мной Хэвейд несколько раз упоминал о своем ненужном и опасном положении. Самый младший, он не имел заступников и был вынужден провести жизнь в ссылке.
Горгона, как показалось слушавшим ее, грустно усмехнулась.
- Я тоже открылась ему. Должно быть, совсем потеряла голову… которую вскружил мне этот юный велл. Мне думалось – он устрашится. Но он обрадовался. И попросил меня помочь ему в его беде.
Альвах и Ахивир переглянулись. Если до того они слушали лишь из страха перед ведьмой, то теперь услышанное представляло для обоих немалый интерес. Если горгона не лгала – слухи о грязных тайнах, связанных с восшествием на престол велльского короля Хэвейда, оказывались правдой.
- Я не могла отказать любимому принцу, - жрица Хаоса нехорошо улыбнулась, опираясь на один из подлокотников и вытягивая ноги. – И взялась за дело. Все его братья и сестры умерли… достаточно быстро. Это стоило мне очень, очень больших усилий! Дважды я могла погибнуть, но… в конце концов, дело было сделано. Однако когда юный Хэвейд Дагеддид узнал, что путь к трону был свободен, он немедленно уехал в столицу, даже не попрощавшись со мной. Лишь позже я узнала, что он принял корону и, вскоре, женился.
