Дарья Кузнецова - История первого дракона
— Она сказала лишь, что ты — здесь гостья, что мы должны сберечь любой ценой. Потом ушла.
— М-да. И вы её вот прямо так беспрекословно послушались? Она же не ваша богиня? Или вы в неё тоже верите?
— Наш умер бог. А верить в сказки, придуманные собственной игрой воображенья, попросту смешно. Здесь нет богов, достойных нашей веры.
— От скромности не умрёте, — я вздохнула. — Но, в общем-то, мысль не лишена логики. А кто же вашего бога убил?
— Беда случилась далеко, в иных мирах, и даже мы не в силах правды знать, — он удручённо качнул головой.
— В иных мирах? То есть, вы помните того бога, который создал этот мир? — догадалась я.
— Как можем мы забыть? — всё тем же безразличным тоном риторически вопросил он. — Он создал нас, подобными себе, для помощи в хранении Весов и Правды. Потом погиб, и смысл наш иссяк. Мы не родимся боле и не гибнем, лишь созерцаньем заполняя дни.
— О-фи-геть, — я задумчиво поскребла затылок. Михаэль пел, что это были заклинания, которые иссякли. А они — вот, пожалуйста. Живут, здравствуют и созерцанием занимаются. — А Лу-то вы почему послушались?
— Война богов — не самый страшный бич, — он слегка склонил голову к плечу. — Ворвётся Хаос в мир, и сгинет тот навеки. Мы не хотим подобного конца, и здесь согласны с Огнегривой Лу.
— Так вы, стало быть, на нашей стороне, — пробормотала я. Рассуждать вслух, конечно, невежливо, но слушать только это речитативное многоголосье — невыносимо. А так слышно хотя бы свой голос, и голова не слишком кружится. Хорошо ещё, этот сфинкс больше не улыбается. — Но всё равно непонятно, какого лешего Лу меня сюда притащила. Под охрану? От чего?! И почему только меня одну?
— Ты слишком уязвима и важна, чтоб рисковать; она могла так рассудить. Я не считаю сей поступок мудрым, и смысла мало в предприятии таком. Но Огнегривая излишне горяча была всегда, и спорить с ней — пустое.
Я хмыкнула. А эти сфинксы практичные ребята. Чем ругаться со взбалмошной богиней, проще меня потерпеть пару дней. Вряд ли дольше; к финалу-то меня, надеюсь, пригласят. Сомневаюсь, что им нужна только половина дракона.
Очень странно это — быть чьей-то половиной. Выражение, в общем-то, вполне устоявшееся, и никаких излишних эмоций не вызывающее; просто два человека, которым вместе очень хорошо. А вот так, в буквальном смысле… Слияние с Элу, которое мне довелось испытать, это другое; там всё было на уровне ощущений и гораздо проще. А тут… ощущений нет, есть только осознание собственной… неполноценности, что ли? Впрочем, кто знает, что будет дальше: может, и изменится что-то в этом состоянии. Ведь чувствовал же Стерх мою боль во время "наглядной демонстрации".
Та ещё, кстати, новость. Очень неприятно знать, что я, во-первых, являюсь уязвимым местом сероглазого, причём в самом физическом смысле этого выражения. А, во-вторых, эта связь ведь наверняка работает и в обратном направлении. Стерх терпеливый, всё понятно. А в моём случае — болевой шок ещё никто не отменял, и скончаться от него не хочется. Кроме того, и смерть-то у нас наверняка одна на двоих. Или, может, всё-таки нет?
— Ты — дракон, и это очевидно, — вдруг ответил на мои мысли сфинкс. Я осеклась, сообразив, что рассуждала вслух; правда, момент, когда я начала это делать, отсечь не получилось.
— Погоди. Ты знаешь, кто такие драконы?
— Увы, я знаю очень мало, — он склонил голову. — О драконах мысль Создателю явилась слишком поздно, он с нами поделиться не успел. Скорей всего, он воплотил её, погибнув, в стремлении последнем защитить создание своё от хаоса и мрака. Дракон придёт, когда он будет нужен, един в двух лицах, честен и силён. Всё остальное — лишь предположенья, которых я не вправе разглашать, не будучи уверенным в словах.
— Нет в жизни совершенства. Постой! Ты можешь мне сказать… Тьфу! Какой прилипчивый слог, — я затрясла головой, вцепившись ладонями в виски. — Как тебя зовут? А то невежливо как-то получается. Меня вот зовут Вася.
— Я сфинкс. Других имён наш род не знает, — откликнулся он. — Друг друга различаем мы и так, а встречи с прочими народами редки.
— Занимательный обычай, — задумчиво пробормотала я, придумывая, что бы ещё ценного узнать. Но так и не успела.
— На этом я хотел бы попрощаться, — он одним грациозным движением поднялся на ноги и коротко поклонился, сложив ладони перед грудью; одну на другую, нижнюю — ладонью вверх, а верхнюю, соответственно, вниз. — Тебе необходимо прийти в себя, а для того — побыть одной. Распрощавшись, он вышел в один из широких проёмов. Ну, хоть что-то в этих сфинксах нормальное есть; я, признаться, ожидала, что он банально испарится.
Проводив взглядом странное существо (а посмотреть было на что; в лучших традициях крупных представителей семейства кошачьих, двигался сфинкс плавно, с завораживающим изяществом), я вздохнула и тоже встала. Приходить в себя, не мудрствуя лукаво, решила в бассейне; в конце концов, не просто же так его тут выкопали.
Глава 09. Снова кошки и новости
"Ой, а вы попить не дадите? А то так есть хочется, что и переночевать негде…"
о квартирном вопросе— А что, эони на это мероприятие пригласить никто не подумал? — полюбопытствовал Рем, разглядывая присутствующих. Здесь были обе старших богини, а также Стерх со всей компанией, подобранной на берегу. Даже Тан под столом вытянулся. А вот Васи почему-то не было.
— Пусть спит, зачем её беспокоить, — отмахнулся Стерх.
— Видал? — прокомментировал это Серж. — Домостроевец! Я хотел пойти разбудить, пригрозил убить. Да я ей сам потом перескажу в подробностях, этому всё равно веры нет, — махнул лапой гаргулья.
— И всё-таки… — начал капитан, но был перебит Лу.
— Да [цензура] вы меня все уже! Сядь, не маячь. Нет Васьки в каюте.
— А где она? — хором поинтересовалось сразу несколько голосов.
— В [цензура]! — огрызнулась смерть. — И ей там хорошо.
— Куда ты её дела? — срываясь на шипящие звуки, медленно поднялся с места бывший бог. Рем посмотрел на него, посмотрел на свою богиню… и осторожно притулился в углу кают-компании. Поближе к выходу, на всякий случай.
— Сядь, а? [цензура] уже, — хмуро посмотрела на него снизу вверх рыжая. — Когда надо будет, тогда и верну. Нечего ей сейчас тут делать.
— А вы, позвольте поинтересоваться, из чего такой вывод сделали? — проворчал гаргулья. — Кто дал вам право на такое решение? И вообще. Такая, вроде бы, приятная девушка, а от вашей речи уши завянут у любого грузчика, — интеллигентного молодого учёного буквально коробило от поведения эльфийской богини смерти. Нет, он признавал право ненормативной лексики на существование, но не в устах молодой симпатичной девушки. Очень хотелось прополоскать ей рот с мылом.
