Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ) - Риндевич Константин

— А он не обидится? — уточнил Гарри у ворона, вызвав новый приступ каркающего смеха.

Поттер не то чтобы не догадывался, с кем сейчас общается. В конце концов он внимательно прочитал книгу про людей, которые могли оказаться магами. Ну, ту самую, что подарили ему на последний день рождения дядя Рик с Эмили. Философский камень и алхимики в целом упоминались там не сказать что редко, но ругательства были явно французскими, а это уже серъёзно сокращало варианты.

И Гарри изучал их, ругательства, не для того, чтобы использовать, ладно? Но тёте про это всё равно лучше не знать, спрашивать о целях она всё равно не станет.

Возвращаясь к французским алхимикам и философскому камню, у Гарри была хорошая идея.

— Мистер Фламель? — предположил мальчик.

Как ни странно, растерянность собеседника и попытка усмирить перо — если Гарри правильно понял, что это было, — помогли самому Поттеру прийти в себя и собраться, чтобы мыслить более спокойно. Ну и немного любопытство, да, в конце концов французский алхимик упомянул пару весьма занимательных вещей.

— Вы там в порядке?

"Да, извини, Гарри. Я ведь могу называть тебя просто Гарри, ты не против?"

— Да, конечно, сэр.

"Вижу, Альбус про меня тебе рассказывал. В принципе, я вижу его логику, в каком это смысле это весьма умно, чтобы отдать камень на сохранение тебе. Две цели Волдеморта действительно будет легче охранять вместе, чем по отдельности. Меня он, конечно, не предупредил, но я сразу отдал ему всё на откуп. Просто для меня было неожиданностью, что сперва камень спрятали в ином измерении, а потом вдруг внезапно достали. Прости за получившийся балаган, Гарри"

— Ничего страшного, сэр, — Поттер сохранил каменное лицо. Конечно, правильным было поправить ошибку мистера Фламеля, тем более он узнавал в алхимике дядины черты. Тот тоже часто строил стройные теории и был полностью в них уверен, пока не появлялись факты, полностью их разбивающие.

Но любопытство! Тем любопытство, касающееся непосредственно самого Поттера! Надо было непременно узнать про избранного, да странные слова про "девчонку ла Фей"… Если верить книге, Фламель жил куда позже колдуньи Морганы, почему же он так отзывается о ней? Она ему в бабушки годится, и это ещё надо посчитать, сколько раз "пра-". Да и фейри снова всплыли.

Поэтому Гарри мысленно извинился перед старым алхимиком. В конце концов, он даже ничего не соврал, правда?

— Простите, сэр, а можно у вас кое-что спросить?

"Я не против, Гарри, конечно. Только с твоего позволения, давай спишемся на днях, сегодняшнее событие было неожиданностью, и мне придётся скоро отойти, кажется, он уже закипает"

"Наверняка какой-то важный алхимический опыт", — понял Гарри и покивал своим мыслям.

— А когда вам будет удобно? — старый алхимик в представлении Поттера был человеком занятым. Вряд ли у него будет много свободного времени, чтобы отвечать какому-то незнакомому пацану, который каким-то образом достал философский камень. Ну, сам алхимик считает, что это была идея директора — что их связывает, кстати? Надо обязательно это выяснить.

Реальность вкупе с самим алхимиком, впрочем, считали совсем иначе.

"В любое время, Гарри, не стоит стесняться. Благодаря более комплексному зачарованию я узнаю, когда ты развернёшь этот свиток. А вот наоборот… А, merde, суп убегает! Прости, Гарри, я должен срочно уходить. Хорошего вечера."

Лист очистился, и Гарри снова переглянулся с вороном.

— Суп?

— Кар, — пожал бы плечами ворон, если бы мог, но Поттер и так его понял.

С этим прощальным карканьем птица рассыпалась клоками темноты, которые быстро растворились в воздухе. Вот Гарри и остался без последнего собеседника. Ему оставалось только свернуть чистый свиток и поспешить в гостиную Гриффиндора, чтобы не нарушать комендантский час. Естественно, он не забыл про миссис Норрис.

— Большое спасибо за поддержку! — поклонился Гарри в сторону ниши.

Конечно, никаких глаз там уже не было, и мальчик был уверен, что кошка никогда не признается. Но разве это было поводом не благодарить за помощь?

Глава 27. Таинственная соседка, миссис Фигг

Из переписки с Николасом Фламелем:

"Ладно, я сам виноват, что сказал лишнего, и раз уж ты избранный, да и мой ученик тебе доверяет… Да, я про Альбуса. В своё время я обучал его алхимии, хотя после пары попыток изменить сложившийся порядок он разочаровался в этом направлении и пошёл в учителя. Слышал, наверное, про двенадцать новых способов использования драконьей крови? Это даже на его карточке в этих конфетах написали, как их там… Забавная с какой-то стороны лежит за всем этим история, и весьма поучительная.

Видишь ли, эти использования довольно банальны. Кто же знал, что драконья кровь — отличная замена мыла при стирке, если добавить ещё парочку простых компонентов? Да и какой идиот будет её так использовать? Увы, Альбусу пришлось. На самом деле он создал уникальный заменитель драконьей крови, с помощью алхимии, но почти без моей помощи. Великолепное использование самых базовых деланий… А, это преобразования в алхимии. Ну так вот, могу подтвердить, все магические и физические свойства полученной жидкости в точности соответствует драконьей крови. А вот стоит это буквально пару кнатов.

Сам понимаешь, комиссия полностью отвергла это заключение. Драконьи фермы бы разорились, появись это изделие на прилавках. Я это прекрасно понимал, но Альбус был слишком наивен в те времена, чтобы задуматься о всех сторонах вопроса. Как итог, при отказе у него на руках осталось несколько галлонов никому не нужной жидкости, которую даже ему самому было запрещено использовать в зельях. Отсюда и двенадцать новых способов использования драконьей крови.

И нет, что ты, я не пытаюсь увести разговор в другую стороны, как ты мог так подумать? Что, совсем не искренне? Merde, а я даже репетировал, Перенель сказала, что похоже на правду…

Видишь ли, так вышло, что я создал философский камень, это истина. И не принимай близко с сердцу весь тот бред с тысячами жертв ради этого творения, если тебе доводилось слышать такой вариант. Это возможно только используя делание своего собственного тела. Пусть требуется ещё семьдесят два компонента высшего уровня, ни один из них не требует человеческих смертей. Учитель говорил, что наше учение восходит к самому царю Соломону, хотя с высоты прожитых веков сомневаюсь — это что-то куда более древнее. Видишь ли, я жил во времена, которые принято именовать третьим веком от Рождества Христова.

Именно тогда, в двести пятьдесят третьем году того, что сейчас называют нашей эрой, мой учитель посчитал, что обучил меня достаточно, чтобы самому приступить к великому деланию, созданию философского камня. Как это принято в нашем учении, он записывал каждое своё преобразование, чтобы когда он умрёт, я, его ученик, смог сделать следующий шаг. Так сам учитель опирался на посмертный дневник своего наставника. Он почти смог закончить камень в своём сердце, но ошибся в последнем шаге. Я — смог закончить.

Увы, каждый мой ученик, кому я мог дать своё знание, услышав мою историю, отказывался от философского камня. Почему, ты спрашиваешь… Философский камень даёт то, что называется бессмертием. Пока живёт магия, я никогда не смогу встретить свой конец. Не то чтобы теперь мне осталось долго жить."

Из всех первокурсников на Рождество в замке остался только Рон, да и прочие гриффиндорцы по большей части разъехались. Гарри не понимал, почему для Уизли это не был семейным праздником — Фред и Джордж с Перси тоже остались в замке. Возможно, за этим крылась какая-то не слишком добрая история, но Поттер не стал что-то спрашивать. Тем более он не счёл допустимым для себя проверять даты смерти старших родственников рыжих. Он помнил, что на прошлой войне с Волдемортом нашли свой конец по крайне мере два брата их матери. Связано ли с этим Рождество — кто знает?