Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2
У Сани перехватило дыхание. Он с налету сделал несколько глотков, поперхнулся и закашлялся. Когда спазм отпустил, и проморгались слезящиеся глаза, кот увидел, что человек точно так же таращится на него.
-- Ты куда собрался? - неуверенно начал Ярослав. - На улице не май месяц. Обморозишься.
Он был совершенно прав. Уже начинало пощипывать пальцы и кончики ушей. Триплекси затянуло белыми разводами. Следовало срочно запираться в теплом брюхе бампы и во все лопатки катить вперед. Но запираться как раз и не хотелось.
За их спинами, посреди пассажирского отсека валялся шлем, сделанный из черепа пустобрюха. Они привыкли к вони и перестали ее замечать. Он и лежал себе.
Саня закрыл глаза, носом втянул воздух и расслабился. От шлема к ним тянулись тоненькие едва различимые ниточки-связи. Кончики нитей едва заметно извивались, прикасались к одежде, отдергивались, искали открытого тела, а когда находили, липли к коже. Очень слабенькие, истаивающие под напором свежего воздуха, они были прозрачны; подмигивая, играли переливы зеленого и бурого. Просверк - укол, просверк - укол. Такие же нити тянулись к Ярославу.
Череп пустобрюха жил своей жизнью. Зло никуда не делось. Оно просочилось и чуть не опутало двоих, замкнутых в тесной кабине. Еще бы немного, - сообразил кот, - и мы бы поубивали друг друга.
- Выкидывай шлем! - завопил окот что есть мочи, опасаясь, что Яр уже прочно сидит под властью зеленых токов черепа. Но мороз и чистый воздух сделали свое дело. Ярослав подхватил страшный трофей и выбросил наружу.
-- Где кусок черепа, который ты взял на память? - спросил Саня.
Яр окинул сиденье. Саня ужаснулся. Кость с налипшими волосами и обломанные рога светились гнилушечной зеленью.
-- Выкидывай! - потребовал кот.
-- Да ты что! Чем он тебе помешал?
-- Выкидывай, если хочешь живым остаться!
У Сани сами собой полезли когти. Видевший при демонстрации только одну пядь от их настоящей длинный, человек шарахнулся, подхватил сувенир из ящика, и кинул вслед за шлемом.
Еще и люк задраил.
Их мгновенно отпустило. Саня обессилено растекся в своем кресле. Яр примостился на краешек своего, поерзал и, не выдержав, спросил:
-- Это от сувениров нас так колбасило?
-- От них, - выдохнул кот.
-- Как ты догадался?
-- Не догадывался я, просто посмотрел.
-- Ты же глаза закрыл.
-- С закрытыми глазами иногда больше видно.
-- Дальше поедем?
-- Давай.
-- Горючки с гулькин нос. Хватило бы до конца...
-- Стой! - дернулся Санька. - Открой люк.
-- Зачем?
-- Посмотреть.
Шлем валялся в сугробе, на глазах превращаясь в легкий осотов пыли. Дыхание ветерка, и он рассыпался серой кучкой. В такую же превратился кусок черепа. Только рожки продержались чуть дольше, но и они исчезли, взорвавшись серебристыми фонтанчиками.
-- Все, - успокоил человека кот. - Можно ехать дальше.
Рукав, по которому они катили, кончился в один момент. Сияющий зимний день померк, пыхнул напоследок ослепительной вспышкой и превратился в полную темноту. Яр ударил по тормозам. А Сане показалось, что они падают. Но приземления все не наступало и не наступало. Яр включил фонарик. Лицо сделалось напряженным.
-- Что будем делать?
-- Смотреть, - отозвался Саня, и полез к люку.
Бампа стояла на песке. Траки чуть не на половину ушли в сыпучий бархан. Рядом в двух шагах плескалась черная вода.
-- Вылазь, - скомандовал кот товарищу. - Ух, и жарища тут.
-- Африка.
-- Это что?
-- Место такое. Там люди черные и такое же черное от перегрева солнце.
- Солнца не вижу. А вот звезды есть. Гляди.
На волнующейся поверхности воды скользили неверные огоньки.
-- Есть звезды, значит должна быть луна, - вслух подумал Яр.
-- Не обязательно. Может, сегодня безлунная ночь.
-- А так бывает?
-- Бывает.
-- Поверю на слово...
- Слушай, - обернулся Саня к невидимому Ярославу, - хранитель нам как раз про это место говорил. Одного - море пропустит, другого скала. Кто первый в воду полезет?
-- Я всяко купаться не стану. Не хватало, чтобы меня в самый последний момент в нейтральных водах какая-нибудь тварь схарчила.
Саня не стал настаивать, подошел и сунул руку в набегающую волну. Хорошо, что только на пальцы попало. Кожу обожгло. Капли показались тяжелыми, как свинцовые шарики. Кот отпрыгнул.
-- Кусается? - спросил Яр
-- Иди ты попробуй.
Парень сначала полез в брюхо бампы, засветить фары, потом осторожно поднес к воде палец... пока не уперся в дно. Саня видел, как рука окунулась, как схватила пригоршню камешков.
-- Фигня какая-то, - пробормотал Яр. - Видимость одна...
-- Значит, тебе туда, - заключил Саня.
-- А тебе?
-- Пойду искать скалу.
Далеко ходить не пришлось. Скала клином врезалась в теплый песчаный пляж, подходя к самой воде, в которой плясали, отсутствующие на небе звезды. И самого неба тут как будто не было, было нечто, нависающее, и даже понуждающее, быстрее убраться. Сане казалось, что оно в вышине подрагивает от нетерпения. Кот попробовал крепость камня. Рука прошла камень насквозь.
-- Мне сюда, - сообщил он товарищу.
-- Видимость? - уточнил Ярослав.
-- Да.Точно как у тебя. Не соврали хранители.
-- Слушай... а почему они нас про шлем не предупредили?
-- Может, сами не знали... хотя они много лет воевали с габайной... не пойму.
- Есть одно нехорошее предположение, - начал Ярослав. - Они знали, что шлем и куски падали не безопасны, и нарочно не стали нас предупреждать. Перерезали бы мы друг дружку и - конец волнениям, никто больше про эту тропу знать не будет.
-- Даже если и так, Яр, они хранят тропу и, наверное, считают, что все средства для этого хороши.
-- Погано это.
-- Кто б спорил.
- Санька, пошли со мной, - вдруг дрогнувшим голосом попросил Ярослав. - Заберемся в кабину и проскочим хляби. Тебе у нас понравится.
-- Я не могу. У меня дома остались друзья.
-- Новые появятся.
-- Друзья - это то, что на всю жизнь. Я только с ними понял, что не один. Таких больше не будет.
-- Жаль... а если не на долго?
Саня чувствовал, что истекают последние минуты. Нечто нависшее над ними, готово было вот-вот сорваться и прекратить пустой спор.
-- Нам пора. Яр, я когда-нибудь обязательно доберусь до твоего мира. Я тебя найду.
-- Как?
-- Унюхаю, - расхохотался Саня.
Над головой заскрипело. Кот метнулся к скале. Человек прыгнул в люк машины. Бронированная громадина дрогнула, заворчала и поползла в воду.
В несуществующем небе зародилось и стало нарастать желтое свечение. По нему пробежали радужные всполохи. Последнее, что увидел Саня перед погружением в эфемерную скалу - искристую радугу.
Глава 3
Эд
Дышать было нечем. Да и незачем. Уже. Отбегался несчастливый щенок по имени Эдвард Дайрен. Руки и ноги крепко спутаны. Пальцы онемели. Тупая игла шевелилась в плече. Сломанная ключица натянула кожу - вот-вот порвет.
Эд старался не двигаться, но его постоянно тормошили. На то, надо полагать, имелся отдельный приказ повелительницы Рахны. Конвойный то и дело склонялся над связанным пленником и трепал его по больному плечу. Эд только морщился. Стонать он себе запретил.
Его опять тряхнули. Все тело прошила боль, исходящая из плеча, как молния из тучи.
-- Гляди, - заорал над ухом конвоир, - сейчас Местыря колесовать будут.
Эд не отреагировал. Его тряхнули сильнее.
- Госпожа Рахна распорядилась, если ты отворачиваться надумаешь, отрезать тебе веки. Так что - лучше гляди.
Угроза не напугала, скорее раздосадовала. Его уже так измучили, что дополнительные истязания, вместо боли должны, кажется, были принести скуку. Но если отрежут веки, будешь таращиться до последней смертной минуты, потешая толпу.
Зевак далеко не отгоняли. Эд видел серые спины. Народ был страшно нищ и оборван.
На сегодня было запланировано грандиозное зрелище: одно колесование, одно сожжение и одно посажение на кол. Осталось дождаться своей очереди. Все болело, как не болело еще никогда в жизни. Палачи и конвоиры постарались на совесть.
Но Эдвард Дайрен даже на пороге страшной казни не желал призывать смерть. Может быть, после, когда станет уже вовсе невмоготу, но не сейчас, пока боль можно было вытерпеть.
Он так задумался, что перестал видеть окружающее. А Местыря между тем выволокли на площадку перед двумя вертикально поставленными колесами. Мужик орал и упирался. Его огрели палкой. Местырь поперхнулся и обмяк. Двое крепких жилистых гвардейцев, подхватив под мышки, водворили человека на эшафот. Привязать его к столбу было делом одной минуты. Гвардейцы торопились. Начни приговоренный упираться, придется ловить, теснить, держать, и все это в узком пространстве между колесами.
Внутренняя поверхность круглых дисков была часто утыкана длинными четырехгранными шипами. Гвардейцы соскочили с площадки, каждый пошел к своему колесу. По команде Рахны они взялись за вороты наподобие колодезных. Рукоятки завертелись. Вращающиеся в разные стороны, колеса пошли на сближение.
