Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2
- Что это?
-- Знак! - предупредил Саня.
Он ожидал, что во исполнении обещанного, хранители тропы начнут растаскивать завал. Но на дороге никто не появился. Послушная бампа, тихонько подалась вперед. Саня поймал себя на том, что напрягся, вот-вот сорвется с места или закричит. Руки у Яра едва заметно тряслись.
До ближайшего поваленного ствола оставалось метров пять, когда дорога вдруг сама собой сделал изгиб в сторону. Яр резко затормозил. Саня крикнул ему двигать дальше. Бампа покатила по узкому рукаву, уводящему вправо.
По сторонам ползли все те же, сваленные в неприступный бастион деревья. Под колесо попал камень, машину тряхнуло. Саня не отрывался от окошка обзора. Яр что-то крикнул, мотнул головой. Кот глянул в зеркало, которое показывало пройденную уже дорогу. За ними, отсекая от торной дороги, лежали все те же, пересыпанные камнями стволы.
-- Ловушка? - глухо спросил Яр из-под шлема.
-- Не думаю. Я уже в такое дело попадал.
-- И как?
-- Как видишь. Живой.
Нос бампы уперся в стену. Шелохнулось нехорошее подозрение, что Яр прав. Их заманили. Но тут прямо над завалом появился один из хранителей. Постоял, глядя сверху вниз, и единым движением оказался внизу. Саня уже собрался лезть и выяснять, что происходит, когда хранитель повернулся к ним спиной, поднял руки и пошел на стену. Он двигался очень медленно. И стена тоже двигалась, с каждым шагом истончаясь.
Кубло катилось прямо на них. Во се стороны летели камни, брызги, ветки, клочья и комки какой-то дряни. Позади габайна оставляла перепаханную, похожую на широкую канаву полосу. Хранитель тропы остановился. Габайна неслась прямо на него. Хранитель принялся чертить в воздухе какие-то пассы. Они мало помогали. В человека угодил отскочивший камень. Хранитель покачнулся.
Яр двигался как во сне, будто не воздух был в кабине, а густой кисель. Медленно приподнялся, развернулся, - да быстрее же, ты! - начал раскручивать колесо пушки. Саня хотел ему крикнуть, чтобы шевелился быстрее, уже открыл рот и только тут понял, что и не открыл вовсе. Только захотел. Напрягся, с трудом разлепил губы, еще напрягся и выдавил слабый стон. На него навалилась тяжесть, воздух и впрямь загустел и не давался вдоху. В глазах замелькали светящиеся мушки. Яр остановил вращение колеса и покачнулся.
Краем глаза Саня зацепил изображение в смотровой щели. Габайна надвинулась на них, почти сравнявшись высотой с завалом. Хранитель стоял, раскинув руки. Было видно, он уже не в силах сдерживать напор рогатой массы.
Страшно не было. Было невыносимо противно. Выйти на бой со взрослой многоножкой, с блохоногом или со звероящером, означало почти верную смерть. Но ведь выходил. Трусил, а шел. Сейчас захотелось, кинуться под завал, ужом проползти между стволами, найти лазейку и утечь отсюда. Он был ничтожной живой пылинкой, а на него надвигалось монолитный, наглый, всесильный зверь, который сейчас сожрет из всех, втянет в себя, переварит, выкинет зловонной кучей и покатится дальше пожирать ойкумену.
Саня скинул шлем. Его будто ударили по голове. В затылке отдалась острая, почти невыносимая боль. Глаза на мгновение заволокло пеленой. Он помотал головой.
Заключенный в клетку, пустобрюх... красные, вытянутые хоботком губки... шея Эдварда Дайрена. Рядом обеспамятевшие Шак и Пелинор. Повисло мгновение смерти, и только торжествующий упырь знал, когда кончится время.
-- Куда нажимать?! - заорал Саня.
Яр как завороженный смотрел вперед. Но услышал! Говорить он не мог, кое-как поднял руку и ткнул в короткий рычаг.
Хранителя уже не было. Его поглотила габайна.
Залпом оглушило. Подпрыгнула машина. Кота больно приложило головой о потолок. Он рухнул на потерявшего сознание Яра. За стенами машины выло и скреблось. Дрожала земля.
Они так пролежали довольно долго. Ярослав зашевелился первым, застонал. Саня отполз. Подняться в принципе было возможно. Давление отпустило. Дышалось легко. Но он боялся. Так вот лежал и боялся выглянуть наружу. Вдруг там, как и до выстрела крутится, пиная воздух копытами, габайна?
Вой и тряска прекратились. Изредка вздрагивало. Мир икал. Если его стошнит, бампу выкинет куда-то совсем уже в неведомые края.
Яр первым начал подниматься.
-- Гляди, - позвал он, едва ворочая языком.
Впереди, на расстоянии тридцати, примерно, метров дорога превратилась в дымящуюся воронку. По краям навалом лежали кости и ошметки шкур. Долина за воронкой была похожа на сужающуюся зеркальную трубу. Земля и деревья оказались сверху, небо - внизу. При чем, небо скатывалось вбок, а земля задиралась на стену сужающегося тоннеля.
Яр беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот. Саня оторвался от созерцания, вставшего на дыбы мира всего на мгновение, а когда опять посмотрел, все встало на место. Небо было где надо, земля - тоже.
-- Пошли наружу.
Кот взял парня за руку и, как ребенка, подтолкнул к люку. Яр послушно начал дергать и поворачивать ручки. И только когда полез в образовавшееся окно, сообразил, скинуть шлем. Открылись серые от грязи щеки, мутноватые, как спросонья глаза, мокрые, торчавшие щеткой волосы и... седые виски.
Останки пустобрюхов смешались с землей и лесным сором. С краев к середине воронки медленно сползали части тел. По краю, ходили хранители, проверяя, не осталось ли живых. Иногда они останавливались, поднимали руки, и куча тлена, взметалась пыльным столбом. Один из хранителей пошел на встречу товарищам.
-- Габайны больше нет. Если кто и остался, мы их изловим. Вы спасли ойкумену от гибели.
Он говорил просто, как о вчерашнем ужине. Откушали, мол, гостюшки, нашего пирога, спасибо вам.
-- Вас осталось двое? - спросил Саня.
-- Третий погиб. Он сам так решил. Мы никого не принуждаем. Но каждый исполняет свой долг.
По краю воронки к ним пробирался подросток. Совсем еще мальчишка. Великоватый шлем все время скособочивался. Мальчик поправлял его и шел дальше.
-- Это сын погибшего. Он займет место отца.
-- Ребенок...
- Других все равно нет. Но теперь племя хранителей тропы будет жить. Пойдемте в наш поселок. Вам надо отдохнуть. Завтра мы покажем вам дорогу.
Мальчик наклонился и потянул что-то из кучи падали. Старший хранитель кинулся к нему и начал помогать. То, что они извлекли, походило на небольшую деревянную куклу. Саня присмотрелся. Хранители молодой и старый легко несли крохотную мумию.
За мгновение до залпа, когда прорвавшаяся габайна накрыла хранителя, она успела высосать его досуха.
Яр поднял с земли кусок черепа с остатками серебристых рогов.
-- Можно мне взять это с собой?
- Бери, - равнодушно отозвался хранитель. - Но они в твоем мире очень быстро истлеют и развалятся в пыль. Предметы при переходе из одного мира в другой, теряя свои исконные свойства, портятся.
Яр кинулся к машине, начал тереть броню, щупать, облепленные землей траки.
- Саня! Надо мотать отсюда пока не поздно. Иначе не доедем. Колымага развалится. Смотри, ржавчина!
-- Пешком дотопаем.
-- Меня же под трибунал... боекомплект расстрелял, машину потерял... - забормотал Ярослав.
-- Мы не можем задерживаться. Укажи дорогу сейчас, - попросил кот хранителя.
-- Жаль. Вы воины. Племя хранителей приняло бы вас с радостью.
Хранитель развернулся в сторону от воронки, развел руки и выкрикнул короткое слово. Искаженное, будто видимое сквозь линзу, дерево еще больше выгнулось, потянув за собой небо и твердь. От цилиндрической долины в сторону протянулась узкая пустотелая трубка.
-- В конце тоннеля один из вас пройдет сквозь камень, перед другим расступится море.
-- А кто... куда? - попытался уточнить Саня.
-- На месте разберетесь. Ваши миры сами выберут своих детей.
Он развернулся, кивнул мальчику, и они пошли по краю воронки к последнему хранителю, испепеляя по дороге, кажущиеся им подозрительными останки.
- Хранители! - возмущенно ревел Ярослав. - Что им стоило нам такой тоннельчик сразу ответвить? Говорил я, наколют. Купили как лохов!
-- Заткнись! - коротко отругался кот.
- Они же сказали, что дорогу загораживает габайна. А сами потом в другую сторону путь проложили.
- Ну и поехали бы мы по нему, а за нами в наши миры покатился бы комок упырей. В твоем мире смогли бы с ним справиться?
-- Да запросто! У нас, знаешь, какая техника!
- Это, когда известно, против кого воевать. Да в любом мире, пока разберутся, кубло половину переварит. У нас только Пелинор знает, что с ними делать. Прорвись они на других участках границы - все - конец.
-- У вас палками воюют. А у нас ракеты!
-- И хрен с вашими ракетами! Высади меня. Я пешком пойду.
-- Ты чего?
-- Не хочу больше с тобой ехать.
-- Ну и катись!
Ярослав вдавил педаль в пол до отказа. Саня полетел лбом в смотровую щель. Хорошо, успел руку подставить, имел бы иначе шишку. Но смолчал. Не хотелось еще больше разругаться. Яр полез отдраивать люк. Массивная круглая крышка откинулась, и в кабину хлынул чистый, морозный воздух.
