Екатерина Спасская - Кладбищенский фестиваль
Выбравшись из бассейна, Аурелиус на ходу закутался в сформировавшиеся из пара белые одежды и прошел в спальню. На секунду остановившись возле кровати, он вздохнул и повалился на бок. За миг до того, как его тело должно было коснуться шелкового покрывала, Рамерик вырвал себя из ткани настоящего и заскользил по струйкам пространственно-временного континуума.
— Яд готов, владыка Аурелиус.
— Подожди немного, Арлет, я сейчас закончу… Итак, тебе все ясно?
Рамерик поспешил удалиться от ведущей в Малый Зал арки. Мраморный пол длинного парадного коридора постепенно сменил зеленый цвет сначала на золотой, а затем на бледно-розовый. Голоса позади стали едва различимы.
— Да, владыка Кальтиринта.
— Тогда отправляйся на Кладбище немедленно.
— Слушаюсь, владыка.
Взбежав немного вверх по гигантской спиралевидной лестнице, Рамерик присел на широкую ступеньку и оперся спиной на перилла.
Несколько элементарных плетений — и Викентрий послушно бросится докладывать о «секретном» плане Сенатору, последний, само собой, подключит личные резервы. И вот, на руках императора, казалось, давно утерянная фигурка Лэйкера Клемийран Ватрат. Потомок славного рода, не одно поколение специализирующегося на Блокирующих Печатях — вот что составит в этой партии Лигэкуин переворачивающую комбинацию. Осталось только задать изначальный импульс и…
— Я уже сделала это, Рик.
Аурелиус медленно повернул голову.
— Сельмия?
Девушка с улыбкой устроилась на соседней ступеньке.
— А я все голову ломал тогда, почему страдаю от Постклиадрального Синдрома, если на меня никто не воздействовал?
— Меньше надо было пить. Твой Лиймкрон хуже текландтских наркотиков.
— Ты просто ничего не понимаешь в алкоголе.
— Куда уж мне.
Усмехнувшись, Аурелиус опустил взгляд.
— Не думал, что вновь тебя увижу.
— Что, не успел подготовиться? Цинично-равнодушная маска вдруг стала тебе мала?
— Насчет импульса. Мне кажется, вопрос о причине будет уместен.
— А ты не понимаешь?
— Это не ответ.
— А, по-моему, ответ.
Рамерик спрятал лицо за ладонями и запрокинул голову.
— Сама знаешь, это бесперспективно.
— Знаю, — Сельмия мягко убрала руки Аурелиуса с его лица. — Холодные. Тебе нельзя больше спускаться в Инопространство. Следующий поход ты, скорее всего, не переживешь.
— Сколько раз я просил тебя не недооценивать меня?
— С богом споришь?
— Этого бога я убью меньше, чем через год. А он, точнее, она повесит мне на шею якорь, не предупредив.
— Обиделся?
— А ты как думаешь? — Аурелиус притворно надул щеки. — Одно хорошо, теперь я знаю, где Судьба. А вот остальное меня совершенно не радует!
Наклонившись, Сельмия нежно поцеловала Рамерика в губы и провела пальцами по острым скулам.
— Даже не знаю, кому из нас больнее: мне, просуществовавшей столько тысяч лет, или тебе, с трудом одолевшему второй десяток.
— Мне не больно.
— Больно, еще как больно, — Избранная коснулась носом холодной впалой щеки. — Идеальным контролем тела, Сущности и Духа меня не обмануть. Хотя, что там. Ты можешь унять дрожь в руках, кривить губы в усмешке, играть голосом, топить чувства в твоем любимом Лиймкроне. Но глаза. Они знают о тебе все, и не хотят молчать. В них любой прочитает боль. Потому что, кроме нее, там больше ничего и нет. Разве что пустота.
— Что насчет тебя? Я думал, за столько веков эмоции истлевают.
— Сколько раз и я так думала…
— Проклятье бессмертия, — Аурелиус поднес к глазам прядь абсолютно белых волос. — Как же так вышло, что проклятые преподносят Дары?
— А что еще остается делать проклятым? Мы ведь и умереть-то толком не можем.
— Вы ведь не возрождаетесь в новом теле?
— Не возрождаемся… скорее всего. Так говорит Вимерглий. Кому, как не ему, знать это.
— И не попадаете в Инопространство.
— Не попадаем.
— Должно быть, это страшно.
— Потому Тамита и выступила против Вимерглия. И Эстеллы, — Сельмия провела губами по голубоватым векам.
— Я так понимаю, больше ты мне не расскажешь ничего?
— Ты и без того обо всем уже догадался.
Рамерик вздохнул и опустил голову на колени девушки.
— Лучше бы не догадывался.
— Тебе пора.
— Я буду скучать… возможно.
Сельмия с улыбкой приложила ладонь ко лбу Рика.
— Вроде здоров.
— Не знаю, что ждет тебя после смерти, но…
— Я не боюсь.
— Просто…
— Не бойся и ты.
Аурелиус замолчал и чуть заметно кивнул.
— Ты ошибаешься, Рик.
— В чем.
— Что тебя ненавидят все.
— Я вовсе не…
— И помимо глаз, — перебила Сельмия. — У меня есть еще рассудок и неизмеримое число лет жизненного опыта. Я знаю тебя все двадцать два года. И я знаю, что у тебя внутри.
— Ненавижу, — ухмыльнулся Аурелиус.
— Я тоже тебя люблю. С днем рождения, Рик.
На долю секунды Рамерик почувствовал едва уловимое касание губ Сельмии на лбу, после чего упал в шелковый омут своей постели. Уже в настоящем.
— Как же я тебя ненавижу.
* * *Так. Не паниковать. Вдох. Выдох. Взять себя в руки. Это всего лишь галлюцинации, не в первый раз. Пора было уже привыкнуть.
«Почему ты молчишь, Аня?»
Э-э, вы ошиблись номером.
«Каким еще номером?»
Ничего не знаю, я в домике.
Закрыв голову руками, я прижалась к тушке курицы и уставилась на фигуры в плащах, прикидывая ответную реакцию.
Они действительно исчезли секунду спустя. Видимо, решили не связываться с умалишенной. Молодцы. А мне что делать?
На всякий случай, я не стала шевелиться. Чудные какие-то галлюцинации у меня стали, сама удивляюсь. Видно, психика в панике сдает безумию одну позицию за другой. Не то что бы это было странно, учитывая обстоятельства.
«Аня! Ты еще живая?»
О, неужели Даль, собственной персоной? Еще и издевается.
Невдалеке зашевелились густые зеленые заросли, и из-за кустов показался парень, напряженно оглядываясь по сторонам.
А ты, кажется, рассчитывал на обратное, да? Вот, что я тебе скажу. При всем уважении, ты просто бессовестная скотина! Конечно, предупредить заранее, что за монстры бегают в округе, было не…
«Аня, ты где?»
Не смешно.
Прямо перед тобой. Совсем ослеп?
Поднявшись на ноги, я подпрыгнула и помахала рукой. Никакой реакции. Да и не похоже, что он притворяется. В недоумении я посмотрела на свои ладони. И не увидела ничего.
