Вольфганг Хольбайн - Вампир
— В тебе?
Абу Дун засмеялся:
— Ты думаешь, мы были бы настоящими братьями только потому, что мое лицо смуглое и я ношу тюрбан? Был бы ты здесь желанным гостем, потому что твое лицо белое?
— Нет, но…
— Мехмед — солдат, — продолжал Абу Дун. — Он пришел сюда, чтобы завоевать эту страну. Но я не думаю, что он ведет войну с женщинами и детьми. — Пират задумчиво посмотрел на Андрея. — Ты знаешь, почему ты еще жив?
— Потому, что не раз дьявол хотел получить мою душу? — предположил Андрей.
— Люди хотели тебя убить, — серьезно сказал Абу Дун. — Они оставили тебя в живых, когда увидели, что ты сделал. — Он посмотрел на окровавленный меч, который Андрей все еще держал в руке, и снова засмеялся. По-своему, жутко. — Удивительно уже то, что человек, которого все считают посланцем дьявола, сердобольнее того, кто утверждает, что действует по заданию своего Бога. — Он глубоко вздохнул. — Хватит ли у тебя храбрости поехать в лагерь Мехмеда и выступить против него? Хорошо обдумай ответ. Это может стоить тебе жизни.
— К этому я уже привык. — Андрей засмеялся и встал. — Найдется у вас лишняя лошадь для меня? Вор из меня никудышный. Мне попалась самая плохая лошаденка из всех, что были в замке Цепеша.
Мехмед был очень высоким, стройным человеком со светлой кожей и почти европейскими чертами лица. Его глаза были темнее безлунной ночи. Говорил он немного, но если говорил, то отрывочными фразами и почти без акцента.
Им понадобилось почти полдня, чтобы добраться до войска, которое состояло из огромного числа всадников и еще большего числа вьючных лошадей и повозок. Как выяснилось, предостережение Абу Дуна не было преувеличением. На Андрея никто не нападал, но смотрели на него отнюдь не дружественно, а скорее даже с ненавистью. Слухи о жестокости Цепеша распространялись в войсках с быстротой молнии, и Андрей спрашивал себя, что случилось бы, если бы на него обрушилась накопившаяся ненависть этих людей. Это была бы новая, еще более страшная бойня, и на этот раз европейской крови пролилось бы куда больше, чем мусульманской. Он видел защитные сооружения как Петерсхаузена, так и замка Дракулы. И те и другие не выдержали бы напора этого войска.
С помощью Абу Дуна его допустили к Мехмеду, однако предварительно пришлось сдать недавно раздобытое оружие и доспехи. В окружении тысяч воинов султану нечего было опасаться. Но Мехмед не знал в точности, кто он такой.
Мехмед ехал на огромном белом арабском скакуне в первой трети своего войска, окруженный полудюжиной тяжело вооруженных янычаров — очевидно, его личной охраной. Эти люди были экипированы лучше, чем сам султан. На Мехмеде была простая белая одежда и скромный тюрбан. Он не был вооружен.
Они не остановились. Андрей склонил своего коня перед конем султана. Вначале Абу Дун и Мехмед говорили на арабском языке, и хотя Андрей не понимал ни слова, от него не ускользнуло, что временами разговор шел в повышенных тонах. По меньшей мере один раз Мехмед гневно указал на него, потом властным жестом велел Абу Дуну замолчать и обратился напрямую к Андрею.
— Значит, ты хочешь, чтобы я остановил наступление, — сказал он. — Почему?
Андрей очень точно обдумал ответ.
— Это было бы ненужным кровопролитием. Много людей погибнет. И не только моих. Твоих тоже.
— Идет война.
— То, что здесь происходит, не имеет ничего общего с войной, — возразил Андрей. — Речь идет об одном человеке.
— О рыцаре ордена дракона. — Мехмед кивнул. — Что значит он для тебя?
— Цепеш? Это дьявол. Я поклялся убить его.
— И, несмотря на это, ты не хочешь, чтобы я атаковал его замок? Почему?
Андрей решил сказать Мехмеду правду. Араб был человеком, которого лучше не обманывать.
— В замке есть кое-кто, кто дорог мне, — честно ответил он. — Мой сын… и одна женщина. Если ты нападешь на Вайхс, их, скорее всего, убьют.
— Вполне возможно, — подтвердил Мехмед. — Так же, как Влада Цепеша и всех его воинов. И обоих дьяволов, которые на его стороне.
— А сколько твоих людей погибнет?
— Почему это волнует тебя? — удивился Мехмед. — Каждый воин, который погибнет сегодня, не будет больше участвовать в сражениях против вашего проклятого христианского отродья. И ты должен этому радоваться.
— Смерть человека не радует меня никогда, — ответил Андрей. По лицу Мехмеда он понял, что это не тот ответ, на который султан рассчитывал. Помолчав, он продолжал: — Это не моя война. И страна эта тоже не моя. Эта страна уничтожила всю мою семью. Пусть она сгорит, если хочешь. Меня интересуют только парень и женщина.
Мехмед долго размышлял. Наконец спросил:
— А оба дьявола?
— Они мертвы, — ответил Андрей. — Одного убил я. Второго велел казнить сам Цепеш.
Абу Дун удивленно посмотрел на Андрея, и тот добавил:
— Он сам их испугался. Кто заключает сделку с дьяволом, должен понимать, что это последнее дело.
— А что я должен понимать? — спросил Мехмед.
— Откажись от атаки на Вайхс — и ты получишь Цепеша, — ответил Андрей.
Мехмед скривил губы в усмешке.
— Это плохое предложение, — сказал он. — Я должен верить тебе? Но почему? Только потому, что ты это говоришь? Или пирату, у которого даже на родине больше врагов, чем друзей?
— Что ты теряешь? — спросил Андрей. — Дай мне один день. Если до тех пор я не вернусь и не доставлю тебе голову Цепеша, можешь сжечь Вайхс дотла.
— Что за великодушное предложение! — иронично сказал Мехмед и покачал головой. — Нет, мои люди просто перестанут подчиняться мне. Они жаждут мести. Эта кровавая расправа не должна остаться безнаказанной.
— Но…
— Я дам тебе двадцать человек, — продолжал Мехмед. — Войско пойдет дальше. Свое наступление мы не замедлим, но и не ускорим. Вы передвигаетесь быстрее нас. И у тебя есть большое преимущество. Если ты передашь мне Цепеша, я не трону Петерсхаузен и замок Вайхс — при условии, что все жители сдадут оружие. Если нет, я сожгу и то и другое.
— Я поеду один, — сказал Андрей. — Твои люди только помешают мне.
— Мы поедем одни, — уточнил Абу Дун.
Мехмед покачал головой.
— Не испытывай мое терпение, неверный, — сказал он. — Я мог бы подумать, что Дракула послал тебя, чтобы остановить мое войско и заманить нас в ловушку.
— Я могу вернуться в замок только один, — продолжал упорствовать Андрей.
— Итак, мои люди проводят вас, — решительно заявил Мехмед. — Если ты доставишь мне Цепеша, я не трону город и замок. Но если ты вернешься один, то умрешь. — Он посмотрел сначала на Абу Дуна, потом на Андрея серьезно и проницательно. — Завтра на рассвете отсеченная голова украсит главный шест моей палатки. От тебя зависит, будет ли это голова Дракулы или твоя собственная.
