Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)
Как только путники достигли заветной цели, с утёса начали срываться хрустальные сосульки размером с меч. Огильд не успел увернуться от неожиданной напасти, отчего осколок льда вонзился ему в ногу.
— Чёрт! — яростно крикнул кальхеймец, судорожными руками вытянув сосульку из бедра.
В это время Фрост торопливо начал раскапывать рыхлый снег. Его руки почти оцепенели от холода, как вдруг он победно вскрикнул:
— Нашёл!
— Уходим скорее отсюда, пока живы ещё! — перекрикивая свирепый шум метели, произнёс Огильд, туго перевязав кровоточащую рану куском волчьей шкуры.
— Чёрт, кажется, я увяз! — прокричал обеспокоенно король, стараясь вырваться из снежного плена, но ноги как будто бы сковало змеиной хваткой.
— Держись! — подавая древко боевого топора на вытянутую руку, приказал Криольд. Как только Фрост уцепился за оружие, кальхеймец, что есть сил, потянул короля на себя. Форас, дрожа, с трудом поднялся на ноги. В руке было крепко сжато несколько алых цветков с чёрными жилками. Мужчины сквозь неистово бушующую метель начали искать дорогу обратно. Внезапно бешеные завывания ветра разрезал устрашающий хриплый хохот.
— А что это ещё такое?! — пятясь, испуганно произнёс король.
— Не смей далеко отходить от меня, иначе сгинешь здесь! — предупредил спутника Огильд, пытаясь что-нибудь разглядеть через снежную занавесь.
Неожиданно хриплый смех повторился и из мрака бури с мечом в костяных руках вышел разъярённый скелет, облачённый в железные проржавленные доспехи. Он незамедлительно нанёс рубящий удар от плеча по кальхеймцу, который, в свою очередь, успел парировать нападение и атаковать соперника свирепым выпадом. Топор пробил доспехи, но каким-то чудом застрял в костях. Скелет, не обращая внимания, нанёс следующий удар, и эту атаку Огильд смог отразить. Но мертвец не сдавался. Он упорно старался задержать мужчин и обречь их тела нескончаемому сну в горных снегах.
— Уходи! Я прикрою! — приказал Криольд, сражаясь с ожившим мертвецом.
Фрост, пробираясь с трудом через сугробы, направился к костяной арке. Но как только он прошёл несколько метров, за ногу его крепко схватила сухая рука мертвеца. Не прошло и полминуты, как снежный покров разверзся, и показалась костяная голова, прикрытая кольчужным шлемом.
— Огильд! — закричал испуганно Форас, пытаясь вырвать увязшую в сугробе ногу. Кальхеймец в этот момент отразил удар мертвеца и срубил ему его мерзкую извергающую холод и хрип голову. После этого Криольд помчался к спутнику на помощь, прихватив с собой ржавую шашку поверженного чудовища. Молодой воитель издал боевой клич и одним свирепым ударом разрубил хрупкий череп мертвецу, приготовившемуся вонзить секиру в Фроста. Кальхеймец отдал спутнику шашку и помог ему выбраться из зловещих козней мертвецов. По округе вновь пронёсся хриплый жуткий смех.
— Нужно скорее убираться отсюда! — встревожено произнёс Огильд, сдавливая замёрзшими руками рукояти боевых топоров. Форас кивнул в ответ и, держа оружие наготове, поспешил покинуть эти проклятые места.
Арка была не так уж и далека. Оставалось совсем немного, как вдруг из-под ледяной корки вырвались костлявые руки, затем показались головы мертвецов. Вскоре десяток разъярённых скелетов с топорами и мечами преградили путникам путь. Глаза мертвецов загорелись сапфирно-голубым сиянием и чудовища ринулись в атаку. Путники отбивались, как могли. Хотя мороз и холод сильно ослабили их тела, они не сломили боевой дух. От чудовищ во все стороны разлетались отсеченные кости и черепушки, но место поверженного противника тот час занимал другой.
Тяжёлая битва лишила Фроста сил сражаться. Выронив меч из оцепеневших рук, мужчина пошатнулся и упал лицом на ледяную корку. Огильд же всё ещё продолжал биться с нечестью. Из-под волчьей шкурки, закрывавшей рану на ноге, медленно сочилась кровь, а холодный ветер изматывал кальхеймца всё больше и больше.
Мертвец навис над Фростом, как тень лесов над поляной. Он надломлено хрипло засмеялся и, занеся над своей волосатой головой массивный двуручник, приготовился казнить Фораса, но внезапно раздался громкий хруст, а затем уставшее тяжёлое дыхание Огильда. Кальхеймец вырвал из позвоночника скелета топор и, чудовище своими ветхими костями рухнуло на корчившегося от стужи короля Фроста. Пока путь к выходу был свободен, Криольд взвалил тело Фораса на плечи и, что есть сил, превозмогая усталость, пошёл к костяной арке. За спиной воитель слышал пугающее хриплое рычание взбешённых мертвецов, бегущих за его головой. Когда до спасения осталась всего пара шагов, за ноги кальхеймца крепко схватили костяные руки, впивая пальцы в плоть. Огильд положил тело Фроста и начал рубить назойливые сухие кисти мертвецов. Орда скелетов стремительно приближалась, во мраке метели горели их ужасные голубые глаза.
— Чёрт побери! Фрост, спасайся! — дико закричал Криольд, отмахиваясь топором от пробивающихся из-под снежной корки костяных рук. Король в ту же минуту глубоко вздохнул и, дрожа от лютого холода, медленно пополз к арке. Вскоре он пересёк проклятую черту и, изнеможённо лежа на спине, закрыл остекленевшие от страха и мороза глаза.
А в это же самое время, мертвецы пытались утянуть Огильда под снег, чтобы их соратники смогли порубить его на куски, но кальхеймец не сдавался. Он неотступно боролся за свою жизнь. Отчаянье уже было охватило его сердце, но тут кальхеймец разбил выглянувший из-под снега череп топором и успел переползти заветную черту. Скелеты бросили свои оружия в Кальхеймца, но как только смертоносная сталь перелетела за костяную арку, она мгновенно развеялась в чёрную пыль и унеслась бешеным ветром в мрачные небеса. Мертвецы некоторое время ещё посматривали кровожадным свирепым взглядом на чудом спасшегося кальхеймца, после чего, хрипло прорычав, скрылись в необузданной дикости метели.
Огильд дрожащими от холода руками вытащил из-за пазухи меховой бурдюк с медовухой, сделал пару глотков и промыл рану на ноге, после чего, слегка отдышавшись, открыл бесчувственно лежавшему на снегу спутнику рот и медленно влил немного крепкого обжигающего напитка ему в горло. Мгновение и Фрост закашлялся, приподняв голову. На щеках розовый румянец начал разгонять мертвецкую бледность и синеву.
— Всё кончилось? — сам не свой спросил Форас у кальхеймца, с ничего не понимающим пустым взором.
— Нужно спешить, близятся сумерки, — угрюмо произнёс Огильд, ополоснув заледеневшие руки медовухой.
— Я совсем не чувствую пальцев! — взволновался Фрост, смотря на посиневшую кисть левой руки.
