Джин Вулф - Воин Арете
Я услышал, как в ужасе застонала Ио, а потом раздался смех Элаты.
– Неужели все это было на самом деле? – спросил я у Эгесистрата. – Неужели все это правда?
– Ну, сам-то я не видел, – пожал он плечами. – Однако с Убрием я разговаривал лично и верю ему. Ни одному, даже самому лучшему актеру, не изобразить тех чувств, какие отразились у него на лице, когда он описывал мне ту прекрасную женщину или смерть юной рабыни. Он даже вспотел от ужаса под конец. А теперь, Асет, расскажи-ка нам о том, как была вызвана из могилы та мертвая женщина в Афинах. Неужели это было столь же страшно?
Асет, расколов кулаком орех, лакомился ядром.
– Куда хуже! – сказал он. – Мне довелось как-то видеть несчастного, которого заломал медведь. Вряд ли тот твой призрак сделал с девушкой что-то более страшное. Но история с некромантом куда ужасней. Мы тогда большой компанией отправились к одной гетере – Гиперид, кибернеты, тот поэт, еще парочка гостей и я. Латро тогда был рабом этой гетеры и очень нам пригодился, потому что после обильной трапезы мы еле на ногах стояли – столько там было отличного вина и вкуснейших яств, да и девушки так на нас посматривали…
Кто-то – полагаю, это был чернокожий – закрыл на засов дверь после ухода Эобаза и мальчика, и теперь кто-то изо всех сил барабанил в нее, а потом я услыхал, как мальчик кричит: "Впустите нас! Впустите!", и мы с чернокожим поскорее отодвинули засов и распахнули тяжелые створки настежь.
Эобаз и Полос, спотыкаясь, подошли к огню, поддерживая с обеих сторон и почти неся толстого старика, по лицу которого струилась кровь.
Глава 23
И Я, НА СВОЕЙ СКАМЬЕ ЗИГИТА[51]
Я должен закончить вчерашние записи. Я только что все снова перечитал и должен признаться, что по собственной глупости записал историю, рассказанную Эгесистратом во всех подробностях. И все же период отсутствия мидийца и его возвращения вместе с Полосом и Клетоном, как мне кажется, очень важен. По-моему, у нас с Ио немного было таких часов – когда мы чувствовали себя в полном покое и безопасности. Возможно, именно поэтому Ио с такой теплотой всегда вспоминает о доме Каллеос в Афинах. Каллеос – эта та самая гетера, о которой упоминал в своем рассказе Асет. Так мне сказала Ио.
Старик был почти без сознания, когда Эобаз и Полос привели его к нам.
Пока Эгесистрат и Элата осматривали его рану, Асет, чернокожий и я задавали вопросы Эобазу. Он сказал, что знаком с Клетоном и тот навещал его, когда он сидел в темнице, в храме Плейстора. Он случайно увидел его на улице – Клетон сердито спорил с полудюжиной фракийцев. Рядом с ним стояла служанка с фонарем – собственно, свет фонаря и привлек внимание Эобаза. Едва он успел узнать Клетона, как один из фракийцев ударил старика мечом. Женщина выронила фонарь и убежала; а мальчик – тогда Эобаз еще не знал его имени – бросился на помощь. Вместе они подняли Клетона, посадили на коня и привезли сюда.
– Клетон сказал, что хорошо знаком с твоим хозяином, – сказал мне Эобаз, – да и ко мне он по-дружески относился, когда я был в заточении. Он был единственным человеком, который не давал мне совсем утратить надежду.
– Это правда, – подтвердил Эгесистрат, поднимая голову (он перевязывал рану Клетона). – Он действительно твой друг. Надеюсь, он не слишком опасно ранен. – Элата кивнула и подмигнула мне. – То ли у фракийца меч был не слишком тяжел, то ли рука слабовата – не все ли равно, в сущности. Плоть, правда, рассечена до кости, но здесь, над ухом, кость крепкая.
Клетон (чье имя я уже успел к этому времени запомнить) что-то пробормотал, и Элата поднесла к его губам чашу с вином. А я принялся записывать все, что произошло с тех пор, как Ио указала мне на место нашей старой стоянки; ибо она сказала (мы с ней говорили шепотом, прислушиваясь к хриплому дыханию раненого старика), что он приходил к нам в тот лагерь и говорил не только с Эгесистратом, но и со мной. Я спросил ее, записывал ли я что-нибудь после этого и не могу ли теперь перечесть, но она призналась, что тогда сама все подслушала и в случае надобности тут же перескажет мне этот разговор.
Прошло немало времени, прежде чем Клетон пришел в себя и обратился к Эгесистрату и чернокожему, которые удобно усадили Клетона у очага, прислонив к теплым камням. Я как раз кончил записывать и стал слушать.
– Они захватили Гиперида, – сразу сообщил Клетон. Имя этого капитана я уже слышал.
– Кто захватил? – спросил Асет.
– Нессибур и Делопт.
– Ты не волнуйся, – сказал Эгесистрат, – не то тебе станет хуже. А куда они его повели?
– Во дворец.
– Понятно. Эобаз говорил, что ты на улице спорил сразу с несколькими фракийцами – наверное, с охраной тех, кто увел Гиперида?
Клетон устало кивнул.
Эгесистрат повернулся к Асету:
– Значит, эти двое из высокородных, сторонники Котиса. Видимо, они выскользнули из дворца через боковую дверь.
Клетон снова кивнул.
– Так они захватили его у тебя дома? – спросил Клетона Асет. – Откуда же они узнали, что он там?
Клетон тупо смотрел на Эгесистрата, на Асета, на меня, на чернокожего, на Элату… Я подумал: что за ужасная штука – жизнь, когда такой вот ослабевший от старости человек вдруг обнаруживает, что его необдуманный поступок стоил жизни другу.
– Это я им сказал, – вымолвил наконец Клетон. – Вернее, Тамирису. А он послал этих… так они сами сказали.
Асет выругался и спросил Эгесистрата:
– Ты хорошо разбираешься в здешней обстановке?
– Не так хорошо, как Клетон, – сказал Эгесистрат. – Вряд ли лучше тебя.
Ты-то бывал во дворце и с Тамирисом говорил. А я там даже ни разу не был.
– И я снова пойду туда, как только удастся собрать людей. Пойдешь с нами?
– Конечно! – воскликнул Эгесистрат. Эобаз, чернокожий и я также выразили свою готовность.
Ио протиснулась между мной и чернокожим и спросила Клетона:
– Значит, ты был шпионом этого Тамириса, верно? Не только шпионом Гиперида! А ты мне сперва так понравился!
Заслышав ее слова, Клетон с трудом улыбнулся и взял ее ручонку в свои.
– Я пытался быть шпионом, – признался он ей. – Честно пытался. Это ведь я послал вам тогда стрелы. Ты догадалась?
Ио кивнула.
– Неужели ты думаешь, – продолжал Клетон, – что я смог бы это сделать, если б у меня среди фракийцев не было друзей? Что я вообще смог бы жить и торговать здесь? – Он выпустил ее руку и потянулся к чаше с вином. Элата поднесла ее к его губам. Напившись, он сказал:
– Я последовал твоему доброму совету, детка. Правда последовал. Котис был горячая голова, но Тамирис повсюду имел своих шпионов – ну, почти повсюду. И он не хотел, чтобы этого мидийца убили, и боялся, что амазонки могут убить Котиса, и хотел, чтобы все окончилось миром.
