Сьюзан Маклеод - Холодный поцелуй смерти
— Господь даровал мне способность видеть наши души. — Баннер сцепил пальцы и прижал руки к губам. — Когда наши земные тела умирают, ауры постепенно истончаются, и в конце концов души выходят на свободу и способны слиться с дивным сиянием Славы Господней. Как чудесно лицезреть их в этот миг… — На его лице собрались горестные складки. — Кроме тех случаев, когда душа сверх меры отягощена мирскими горестями и страданиями и не в силах ступить на этот путь.
— Красивая картина. Надо полагать. А при чем тут они?
— И у девушки, и у вампира практически не осталось ауры, мисс Тейлор. — Нил Баннер еще сильнее стиснул руки. — Они умирают. Мы с Таддеушем помолились за обоих, но этого, вероятно, недостаточно. К сожалению, их души слишком обременены тяготами и не достигнут небес Господа нашего. Душа девушки останется здесь и превратится в призрак, что же касается вампира… — Он покачал головой, прямо-таки олицетворяя отчаяние.
Я повернулась к Малику:
— Это так?
— Женевьева, я не вижу ни призраков, ни духов, — ровным голосом ответил он. — Однако он уверен, что прав.
— Нет, я имею в виду то, что Бобби умирает. Он вампир и не должен умереть.
Малик приподнял подбородок и втянул воздух:
— Он молод, и, если с тех пор, как его Господин кормил его, прошло уже много времени, он ослабел. Чары, заключенные в оковах, пресекают и связь с Господином, поэтому — да, возможно, он страдает от раны так же, как страдал бы человек.
— Тогда вперед!
Он перевел на меня бесстрастный взгляд:
— Что — вперед?
— Хватит тебе, Малик! — Я уперлась руками в бока. — Ты тут изображаешь главного кукловода, дергаешь всех за ниточки, вот и скажи, чтобы девицу подтащили к Бобби и дали ему поесть.
Малик смотрел на меня, словно что-то взвешивая.
— Ты слишком многого просишь, Женевьева. Мое вмешательство в их разум минимально — лишь в той степени, чтобы подтолкнуть их к тому, чего и так требуют профессиональный долг и образование. И разумеется, чтобы они считали, что на нас не надо обращать внимания, поскольку мы не нуждаемся в медицинской помощи. — Он обвел вестибюль плавным жестом. — Направить их мысли на нечто стороннее — более трудная задача.
— Но ты ведь это можешь!
— Мог бы, если бы захотел.
— Говори! — Я вздохнула. — Назови цену. Но это только на один раз, не больше.
Он поднял бровь:
— Ты предлагаешь мне сидскую сделку, Женевьева?
— Ты же сам этого хочешь, правда? — сухо парировала я. — Иначе зачем тебе болтаться тут и всеми руководить?
— В самом деле, зачем еще, — проговорил он и вдруг хлопнул в ладоши — я так и подскочила. — Но это слишком заманчивое предложение, я не могу принимать поспешных решений.
— Тогда три варианта на выбор, но у меня есть право вето, а если все три мне не понравятся, то останавливаемся на том, что ты один раз пьешь у меня кровь, договорились?
— Пью кровь так, как захочу. — Малик медленно улыбнулся, показав мне блеснувший клык. Это был не вопрос, а простая декларация о намерениях.
Сердце у меня екнуло. Дьявол. Нельзя же быть таким красавчиком и при этом таким мерзавцем-манипулятором!
— Но чтобы никто не пострадал.
— Но чтобы никто третий не пострадал физически, — поправил меня он.
Сердце у меня екнуло по совершенно другой причине. Мне совсем не нравились подобные уточнения. Удастся ли с ним договориться? Я-то планировала добиться этакого делового контракта, а не заключить волшебную сделку, из-за которой придется поставить на кон все свое будущее. Волшебные сделки никому не приносят пользы: магия — штука капризная. Я поглядела на Бобби, скорчившегося на полу. Он потерял мать и невесту, а его отец лежит в коме. Да, из него получилась модная фотомодель для вамп-фанатов, но на самом деле он остался тем перепуганным подростком, с которым я когда-то повстречалась, и хотя он и кровосос, но смерти не заслуживает — по крайней мере, если я в силах ему помочь. И девица тоже, ради чего бы она меня ни искала. Я закрыла глаза и мысленно прошептала короткую молитву, обращенную к любому богу, который мог бы меня случайно услышать.
— Согласна, — уронила я.
— Нет. — В зрачках Малика на миг вспыхнуло яркое пламя. — Я не согласен.
От потрясения я даже рот открыла. Он отказывается?
— Как это — не согласен? — поразилась я.
— Я не желаю заключать эту сделку.
— А как же они?! — Я махнула рукой в сторону Бобби и девицы.
— Женевьева, они не входят в число тех, чья судьба меня заботит. — Слова скользнули по мне, словно прохладная тень золотисто-солнечным осенним днем, и я поежилась — по спине побежали мурашки.
Тут Малик посмотрел вверх, и лицо его перекосила гримаса — едва ли не страдальческая.
Все кругом принялись быстро и энергично действовать.
Охранник, замерший было в растерянности, шагнул к Бобби, разжал его пальцы на рукоятке и выдернул нож. Клинок вышел с влажным чмоком, от которого Нил Баннер весь передернулся. Бобби вскрикнул от боли, между пальцев у него с новой силой хлынула черная кровь. Охранник осторожно повернул его на бок.
Грейс отработанным движением выдернула шунт из шеи Бабочки, а второй врач — Крейг — бережно, словно боясь поломать, поднял ее на руки и уложил рядом с Бобби. Веки у Бобби затрепетали, он поднял голову, губы раздвинулись, обнажив клыки. Желтый самоцвет на обруче сначала зашипел, потом зажужжал и погас. Я ощутила, как Малик еле заметно повел плечами, словно ему стало неудобно. Потом Бобби наклонил голову, и Бабочка дернулась — он впился в нее. По вестибюлю разнеслось чуть слышное причмокивание, а Грейс и Крейг поднялись на ноги и двинулись к оранжевым креслам для посетителей.
— Дело сделано, — сообщил Малик.
Он шагнул к лежавшей на полу Бабочке и подобрал окровавленную белую ленточку. Поднес ее к носу, принюхался, а затем тщательно сложил и спрятал в карман После чего двинулся к стойке регистрации и о чем-то зашептался с Хари. Оглядываясь в поисках разбросанных джинсов и кроссовок, я изо всех сил прислушалась, но не разобрала, о чем они говорили. Я нагнулась, чтобы подобрать одежду.
— Мисс Тейлор…
У меня за плечом раздался голос Нила Баннера, и я невольно выпрямилась. Его улыбка сияла надеждой, глаза так и сверлили мне переносицу.
— Мне бы хотелось напомнить вам о нашем давешнем разговоре и спросить, известно ли вам о том, о чем я упомянул?
— О деликатных материях, связанных с предполагаемым наследством, — кивнула я, перекинула джинсы через руку и прикрылась ими. Я не стыдлива, а вот он, кажется, застеснялся. — Прежде чем мы двинемся дальше, я хочу, чтобы с завещанием познакомился мой адвокат. — Как только я его раздобуду, добавила я про себя. — Принимаете ли вы такие условия?
