Лиза Смедман - Вкус Яда
Глаза Танджу расширились. Он положил руки на колени и кивнул.
– Так вот откуда эта аура.
– Какая аура?
– Которая тебя окружает. Довольно странная смесь. Преобладает янь – мужская энергия, к которой примешана инь. Вообще-то она положительная, но есть в ней и налет зла. Она содержит элементы силы и слабости, человека и рептилии. Мне показалось, что ты пытаешься изменить собственную ауру… только не слишком удачно. Теперь вижу, что всё дело в семени разума.
– Вы можете обезвредить его? – спросил юноша.
– Ты хотел сказать удалить, – поправил Танджу. – Вижу, ты и вправду новичок. Тебе удалось связаться со мной на расстоянии, но несмотря на это ты даже не смог поставить простейшую защиту против ментальной атаки.
Арвин опустил взгляд на окутывающую его эктоплазму.
– Раз я такой безобидный, как насчет того, чтобы освободить меня?
Танджу задумался, словно определяя, насколько пленник может быть опасен. Затем вдохнул и дунул, будто тушит лампу. Нити эктоплазмы исчезли.
Арвин сел, разминая затекшие суставы. На стражника, нацелившего на него арбалет, он не обращал никакого внимания. Делая вид, что потягивается, он с облегчением обнаружил, что левую руку по-прежнему обтягивала волшебная перчатка, а правую – переплетенный кожаный браслет. Пока всё не так плохо. Липкая влага, оставленная белесой нитью, быстро испарялась в ночном теплом воздухе. Вскоре волосы и одежда Арвина были сухими. Он повернулся к следопыту.
– Я знаю, как называется эта сила, но пожалуй на этом всё. Расскажите мне, что такое семя разума.
– Это псионическая сила, которую способен наложить лишь тот, кто обладает мощными телепатическими способностями, – ответил Танджу. – Она представляет собой частичку психической и духовной эссенции чужого разума – семя. Пустив росток, оно постепенно вытесняет сознание жертвы, заменяясь сознанием посеявшего его псиона. Но меняется только сознание, не тело. Его мысли, эмоции, сны...
– Я понял, – с содроганием произнес Арвин. Он помассировал виски, в которых снова стало отдавать болью. – Как от него избавиться?
– У тебя болит голова? – поинтересовался мужчина. – Этого следовало ожидать. Семя пускает корни. С каждым днем боль будет усиливаться с ростом корней и...
– Да проклянут тебя боги! – крикнул Арвин, угрожая следопыту кулаком. Этот человек играл с ним, увиливал в сторону. Злорадствовал, намеренно не выдавая нужного Арвину секрета. – У меня мало времени. Чего ты расселся? Удали его, ты тупой дерзкий...
Крик Арвина прервался взвизгом пущенного из арбалета снаряда. Одна пара свинцовых грузил врезалась в щеку, заставляя вскрикнуть от боли, в то время как вторая туго опуталась вокруг шеи, прижав к ней запястье. Задыхаясь от стягивающей бечевки, Арвин почувствовал, как в горло вдавило подаренный матерью амулет. «Девять жизней» – мысленно произнес он, на этот раз с молитвой в голосе. Он поднял свободную руку ладонью кверху, показывая, что сдается.
– Прости, – прохрипел он. – Это был не я. Я не хотел...
– Понимаю, – ответил Танджу, выпрямившись. Он принялся осторожно распутывать шнур, обвившийся вокруг горла и запястья Арвина. Затем бросил через плечо стражнику, – Это было ни к чему. Пожалуйста, жди снаружи.
Мужчина что-то пробубнил, но сделал как было велено. Откинув служившее пологом одеяло, он шагнул на улицу. Танджу, тем временем, свернул шнур с грузилами в тугой моток и положил в карман. Вероятно, он понял, что приспособление может послужить отличной удавкой.
– Кто посеял семя? – спросил он.
Арвин заколебался.
– Зачем вам?
– Просто любопытно. Судя по твоему поведению и по ауре, это дело рук юань-ти. Я не думал, что кто-то из них владеет техникой псионики.
Арвин посмотрел на Танджу; любопытство старика казалось подлинным и он решил сказать правду.
– Её зовут Зелия.
Лицо старика не изменилось. Либо он не знает Зелию, либо чертовски хорошо умеет скрывать эмоции.
– Вы мне поможете? – спросил юноша.
– Чтобы извлечь семя, нужно владеть навыками психохирургии. К сожалению, пока это умение мне недоступно. – Танджу замолчал. – Ты спрашивал, могу ли я обезвредить его. Что ж, должен сказать, шанс есть, хотя и небольшой. Сейчас попробую, если конечно спокойствие духа мне позволит. Сиди тихо и смотри мне в глаза.
Арвин подчинился. Танджу вперился в него взглядом, глаза снова засияли цветными искрами. «Странное побочное проявление», отметил разум Арвина – та его часть, что принадлежала Зелии. «Должно быть Танджу практиковался на Востоке...»
И вдруг цветные огоньки в глазах Танджу вырвались россыпью, словно искры из костра. Они выстрельнули в центр лба Арвина, проникая в третий глаз, короткое мгновение покружились вихрем, затем устремились дальше по телу, вызывая жжение в основании черепа, в горле, груди и пупке. На мгновение острая боль пронзила поясницу и затем через руки и ноги устремилась в пальцы, вызвав онемение.
– Получилось? – спросил Арвин, разминая пальцы.
– Попробуй придумать вопрос, на который не знаешь ответа, но на который смогла бы ответить Зелия, – предложил Танджу.
Арвин уставился на грубые стены жилища. Зелия разбирается а камнях и минералах. И скорее всего догадалась бы, что за материал использовался для строительства этих стен. Этот красноватый цвет, точно такой же имеют камни, из которых построены древнейшие здания Хлондета...
Мрамор. Розовый мрамор, кристаллическая порода, очень хорошо поддающаяся шлифовке. Отлично подходит для создания камней силы, способных передавать силу при путешествии во сне.
Арвин тревожно зашипел.
– Не помогло, – сказал он натянутым голосом.
– Так я и думал, – вздохнул Танджу. – Семя разума — мощная сила. Я не могу извлечь его, – он указал на рюкзак Арвина. – Можешь забрать свою верёвку.
Арвин почувствовал, как внутри поднимается паника.
– Неужели больше ничего нельзя сделать?
Танджу покачал головой.
– Семя было посеяно в ночь на двадцать второе Киторна, – сказал юноша, облизывая губы. – Если расцвет наступает через семь дней, значит у меня осталось четыре – до двадцать девятого Киторна.
– Возможно.
– Как это понимать? – спросил Арвин, затаив дыхание.
– Это может случиться и раньше наступления ночи. Двадцать девятого в любое время.
– Но Зелия сказала, что через семь дней...
– Семя разума – это тебе не песочные часы. И живет не по расписанию. Период в семь дней весьма... условен.
Арвин нервно сглотнул комок.
– Значит, осталось всего три дня, – пробормотал он. Затем покачал головой. – А я останусь до той поры... самим собой?
