Владимир Лавров - Сопротивление материалов
— Ну, во-первых, не каждые две недели… Случайник иногда загорается через год. Во-вторых, где бы ты ни был, ты всё равно всю жизнь будешь в пути, без своего дома, даже если не выйдешь за пределы своего поместья. Сейчас ты этого ещё не чувствуешь, но потом очень быстро поймёшь, что в твоём доме живут все, кто угодно — твои дети, жена, общество — но только не ты, и что тебе постоянно приходится защищаться от всех от них, обретая спокойное пристанище только в себе самом. А в этом случае нет никакой разницы, сидишь ли ты на месте или двигаешься по всему миру.
— Ну, а дети? Как же воспитание детей? У вас ребёнок есть?
Макс начал загибать пальцы:
— Одиннадцать… нет, четырнадцать… точно, пятнадцать. Да, пятнадцать, о которых я точно знаю. А потом, знаешь, частенько приходится отказываться — мои дети наверняка станут магами, а не каждая обстановка подходит для взросления магов.
— Но это же разврат! — изумился Майоров после минутной паузы.
Форке засмеялся:
— Ты судишь по классическому моральному кодексу, а ты лучше пойми, что у Бога есть много всего и для всех, но каждому он даёт то, что лучше для него. Вот несколько месяцев назад меня выкинуло к стойбищу одного северного народа. Они сразу объявили праздник: у них очень редко бывают сторонние люди, и они к таковым сразу своих жен подкладывают, чтобы не было вырождения. Не могу же я нарушить праздник? Не всегда всё так просто. Или вот пару лет назад, выкинуло меня в Германию, к воротам воинской части. Не успел я сделать и десяти шагов, как врезался на повороте в одну фру, которая как портрет была похожа на мою мечту детства. Я ей так и сказал, и оказалось, что у неё такая же ситуация. Очень чистая, милая фройлян, только вот не вышла замуж — не получилось. И это посреди города, переполненного бравыми военными! И что ты тут будешь делать?
— И вы её бросили?
— Зачем бросил? Захожу иногда, золото приношу. Только она в меня им кидает — говорит, что не хочет иметь дел с тем, кто не верит в особое предназначение фюрера. Думаю, это у нее ненадолго. Потому если у вас случайник загорелся — значит, действительно пора в путь.
Соколов засмеялся, глазки у Майорова уехали в сторону. Веселов его поддразнил:
— Ой, как сразу глазки в сторону уехали, знать, о троице горячих северных женщин задумался…
Все засмеялись.
После завтрака принялись за разборку архива. Надписи были в основном на санскрите, но попадались и документы на неизвестных языках — очевидно, на некоторых вымерших местных наречиях.
В документах Кощея именовали "Верховным правителем, владыкой дэвов, повелителем Вселенной". Вскоре удалось найти документы, которые свидетельствовали о том, что Кощей был близок к тому, чтобы воплотить пышное прозвище в жизнь. В хозяйственных документах удалось найти записи об отгруженных припасах и книгах для северных и южных сторонников Кощея. География поражала: от общин славян в Сибири, жрецы которых переметнулись на сторону Кощея, и до южных областей Индии. Были и карты, и наставления по поиску пути. С помощью этих документов найти храмы былых сторонников Кощея было проще простого.
— А я и не знал, что в Сибири в те времена жили славяне, — удивился Майоров.
— Это скорее не славяне, а племена ведического толка, но очень близкие славянам, — сказал Макс, — Китай до первого тысячелетия до нашей эры очень страдал от набегов светлокожих, светловолосых кочевников. А потом они куда-то ушли. Я с одним археологом в Китае разговаривал, он сказал, что это большая тайна.
— Думаю, что "Изумруду" эти документы лучше не оставлять, — предположил Веселов, — кто знает, что там в этих запасах хранится… Надо будет навестить эти места. Но что стало с Кощеем и городом?
Они продолжили раскопки. На первом, подвальном этаже нашлись таблички, в которых неведомый хронист тщательно фиксировал, как "в год такой-то от упокоения "Владыки" столько-то людей после смерти перешло на посмертное служение".
— То есть они умирали естественной смертью, а потом превращались в зомби и хромали в озеро? — хмыкнул Макс, — Представляю себе эту картинку, как по проспекту, по тротуару…
— Я нашел табличку, в котором объявляется наказание за неисполнение приказа сидеть всем ночью по домам — видимо, зомби ночью оживали, вот всех и заставляли сидеть по домам, для их же блага, — предположил Майоров.
— Меня больше заинтересовали слова про "упокоение Владыки". Интересно, что они имеют в виду? Он что, просто взял и умер — накануне захвата всего мира? — сказал Веселов.
— Тут план города, схема срочного ремонта сливных канав. В одном месте нарисовано здание и подпись — "мавзолей Владыки". Может, сходим посмотрим на него? Это север города, — нашел очередную табличку Соколов.
— На севере города индикатор показывал двоих живых человек, — припомнил Веселов. Всем, кроме, Форке, стало жутко — встретиться с Кощеем лицом к лицу не хотелось. Макс переводил взгляд с одного студента на другого, дивясь их молчанию.
— Так почему бы нам не сходить? — спросил он наконец.
— Этот Кощей был до ужаса противный дядька с большой выдумкой, "Изумруд" потерял троих на границах, а мы собрались идти в самый центр, — признался наконец Валентин Соколов.
— Тогда я пойду впереди, — решил Макс, — а пока давайте поищем следы настоящей библиотеки. Ищите план дворца с надписями, возможно, у него библиотека была совмещена с сокровищницей. Так что сокровищницу тоже ищите.
Но ни следов сокровищницы, ни следов библиотеки за целый день поисков им найти не удалось. Из интересных сведений обнаружился только документ на папирусе, в котором рассказывалось, как в н-ском году от упокоения владыки в городе вспыхнула странная эпидемия, и как немногие выжившие решили переселиться. Собственно, весь документ и был посвящен расходам на переселение. В качестве адресной точки указывался район примерно в ста километрах восточнее Запретного Города.
— Странно, там сейчас никто не живёт. Ваулина когда эпидемию изучала, работала с поселениями, которые находятся намного дальше, — сказал Веселов.
— Возможно, ничего странного в этом нет. Если их всё время доставали эпидемии от выбросов устройства во дворце, то они могли либо вымереть, либо переселиться подальше. Либо их кто-нибудь завоевал и переселил — времени вон сколько прошло, — предположил Майоров, — ну что, идём к мавзолею?
Они уничтожили опасные документы, а затем в мрачном молчании доели то, что было в рюкзаке. Один только Макс разливался соловьём и травил байку о том, как его один раз выкинуло на океанские острова к племени каннибалов. Его почти никто не слышал.
