Аскольд Запашный - Камелот. Осколки легенд
— Ха-ха-ха-ха! — Громкий звонкий смех эхом разнесся по лесу. — Ты очень милый и забавный человек, ваше высочество! — намеренно уважительным тоном, выделив последние слова, заявил женский голос.
Листья плюща в последний раз колыхнулись и обвисли, и он стал обычным растением. В нескольких шагах от Ричарда с цветущего миндального дерева слетела стая пичуг. Принцу показалось, что он вновь остался в одиночестве.
Ричард медленно приблизился к дубу и неуверенно спросил:
— Ты здесь?
— Нет, — раздалось теперь уже слева от него.
Принц вздрогнул от неожиданности.
И тут что-то незримое стремительно двинулось через поляну. Складывалось впечатление, что по ходу продвижения этого «нечто» трава, деревья, да и вообще все живое, кроме самого Ричарда, становились частью его, а точнее, ЕЕ тела, если вообще можно сказать, что у нее было тело.
Движение прекратилось, достигнув огромного многовекового платана, чьи корни расползались по поляне, точно длинные щупальца, а ветви плотным шатром нависали над всеми другими деревьями. И корни, и ветви неожиданно зашевелились и с характерным древесным скрипом и хрустом начали менять положение, странным образом переплетаясь между собой. Дерево принимало новый образ.
Теперь перед принцем сидела на высоком троне женщина, величественная, как царица с мраморного барельефа, лишь с той разницей, что все детали ее прекрасного образа были изящно вплетены в общую картину леса плавными линиями ветвей гигантского дерева, растениями и цветами, его увивавшими, и причудливыми прожилками на коре, которые создавали неповторимый рисунок ее платья…
— Гринерра!
Пройдя через поляну и приблизившись к ней, Ричард склонился в приветственном поклоне.
— Наконец-то ты меня заметил, — кокетливо произнесла властительница леса. — А то уж я было забеспокоилась, что потомок великих королей попросту близорук. — Она снова хихикнула.
— С твоей красотой тебе не сложно сделать человека близоруким. — Ричард обворожительно улыбнулся.
Гринерра снисходительно кивнула:
— Уверена, что теперь, когда я приняла человеческий облик, тебе будет гораздо удобнее со мной общаться.
— Можешь не сомневаться, я с одинаковым удовольствием готов общаться с тобой, в каком бы облике ты ни пребывала, — сказал принц и снова поклонился.
Дерево резко изменило форму, и теперь на Ричарда смотрело огромное лицо драга. Оно приблизилось почти вплотную к не успевающему осознавать происходящее смертному. Гринерра иронично прошелестела:
— Я уже успела отметить благородство настоящего мужа и рыцаря. Теперь я хочу, чтобы ты чувствовал себя свободно и естественно в общении со мной, не тратя время на реверансы.
Огромное лицо подалось назад, и после очередных метаморфоз с ветками и корнями перед Ричардом вновь появилась величественная женщина, восседающая на огромном троне.
— Флория — это первый этап твоего путешествия, и я рада, что первой напутствую тебя, потому что нет ничего важнее твоей миссии. — Гринерра пристально посмотрела на Ричарда. — Иногда драгам не под силу то, что может сделать обычный смертный, но ты — не обычный смертный, ты — избранный. Хотя, помимо отваги, тебе и твоему отряду все-таки нужен проводник, чтобы проникнуть во Фрост, не так ли?
— Я рассчитываю на то, что ты мне его дашь, — сказал Ричард.
— Я? — удивилась Гринерра. — Нет-нет, ты сам должен его найти. Притом не у меня, а у Сионы. Мои подданные лишь проводят тебя до озера Спокойствия, где находится потайной вход в Аквазию, а там уж сам разбирайся с этой ведьмой.
— Сиона ведьма? — недоверчиво спросил Ричард.
— Да нет, нет. — Гринерра отвела взгляд, и это насторожило Ричарда. — Просто… — Драг задумалась. — Просто у нее дурной нрав, переменчивое настроение и нездоровая склонность к унынию. В этом с ней сравнится, пожалуй, только Арианна.
— Драг Воздуха? — переспросил Ричард.
— Да. — Гринерра поймала на руку пару пролетающих мимо какаду. — Они одновременно подруги и заклятые враги.
— Странное сочетание, — усмехнулся принц.
— Для женщин вполне нормальное, — возразила Гринерра.
Ричард вдруг помрачнел.
Гринерра прищурила изумрудные глаза:
— Думаешь об Эдеме?
— Да. — Ричард вздохнул. — Хотя не могу сказать, о ком больше: о нем или о Даркане.
— Хочешь разобраться?
— А это возможно?
— Попробуем.
Правительница Флории стала неподвижной, как изваяние. Поднявшийся ветерок начал перебирать листья и цветы, которыми был вышит ее образ, превращая лес в колышущийся зеленый океан.
Принц был заворожен этой живой картиной и не заметил, как к центру поляны, где он стоял, со всех сторон потянулись, извиваясь, побеги и корни деревьев, образуя вокруг Ричарда кольцо.
Принц наконец увидел это, но не двинулся с места, ожидая, что произойдет дальше. Побеги стали подниматься вверх по его телу, обвивая принца, словно веревки.
Ричард почувствовал, что в кожу с каждым витком впиваются острые длинные шипы. Они протыкали его плоть, вызывая жжение и тепло, которое накапливалось в мышцах, делая их плотными и напряженными, точно налитыми новой, мощной силой.
Ричард, не отрываясь, смотрел в большие зеленые глаза драга, чувствуя, что вот-вот взорвется от этих странных ощущений, но на душе у него было спокойно. Он доверял Гринерре.
Наконец ветви поднялись до самой шеи, обвили голову, закрыли лицо. Последние проколы пришлись на виски, а еще три иглы вонзились в затылок. По лицу заструился холодный пот. Тело принца было полностью заковано в непривычные доспехи.
— Закрой глаза, — тихо сказала Гринерра.
* * *Как только веки принца сомкнулись, в ушах раздался глухой хлопок, оставляя ощущение ватной тишины. Эта неожиданная глухота заставила его открыть глаза.
Первое, что он увидел, был не лес Флории, а небольшая зала с каменными стенами, увешанная сизыми от пыли шпалерами. Ричард машинально ощупал руками стену — он стоял, прислонившись к ней спиной, — и понял, что путы из ветвей больше не связывают его по рукам и ногам. Он оттолкнулся от стены и сделал несколько неуверенных шагов.
«Как я мог оказаться здесь? — подумал принц. — Неужели Гринерра обладает способностью перемещать людей в пространстве точно так же, как Даркан, владея Призмой Рубикона?»
Ричарду показалось, что все вокруг ему знакомо. Он обратился к своей памяти, пытаясь отыскать там хоть какую-то подсказку, но память молчала.
Принц направился к массивному дубовому столу в центре залы, на котором были аккуратно сложены какие-то вещи. Казалось, их приготовили, чтобы убрать или взять с собой в дорогу, но забыли лет на двадцать под толстым слоем пыли.
