Генри Каттнер - Ярость (Сборник)
Он изменил форму носа и ушей так, как если бы их действительно коснулось время. Кое-где наложил крупные морщины из фальшивой кожи. Большая часть лица была скрыта бородой, но та сероватая маска, которая выглядывала из-под нее, красноречиво говорила о тяжело прожитых восьмидесяти годах.
— Для экстренного сброса сдерните бороду и измените выражение лица. Фальшивую кожу быстро не удалить, но если хотите разгладить морщины, сделайте так, вот попробуйте, — он подвел Сэма к зеркалу и заставил немного поупражняться.
— Порядок, — наконец сказал Сэм. — Теперь мне нужен костюм.
Они остановились на трех вещах — шляпа, плащ, ботинки. Выбор определяли простота и удобство. Каждый предмет имел свою особенность. Шляпа, после продавливания и скручивания, полностью меняла свою форму. Плащ был обшарпанный, но сделанный из такой тонкой ткани, что в скомканном виде помещался в спичечную коробку. Однако, если его надеть, то он казался достаточно громоздким, чтобы скрыть под собой фигуру отнюдь не восьмидесятилетнего человека. Для изменения осанки и походки у Сэма были свои приемы. Ботинки были такого же неописуемого цвета, как и шляпа, но если отстегнуть огромные неуклюжие пряжки, они превращались в элегантные черные туфли.
Сэм вышел через черный ход. Шаркая и сутулясь под тяжестью своих восьмидесяти лет, он вернулся в библиотеку. «А я неплохо сохранился для своих лет, — решил он, поглядывая на свое отражение в витринах. — Этакий бодренький, добродушный старикан, правда, старый, очень старый. Что есть, то есть».
Теперь он собирался изучить отдел криминальной хроники.
Преступники ведут себя, как овцы, если понаблюдать их подольше. Попасутся на одном месте и переходят на другой луг, где травка позеленее. Сорок лет назад особенно славился Синий бульвар, теперь все сместилось к центру, отметил Сэм, просматривая сообщения на экране. Что до самих преступлений, то они особо не изменились. В основном все осталось по-прежнему. Порок меняется со временем не так сильно, как добродетель.
Наконец он вычислил лужайку, которую облюбовали овечки преступного мира сорок лет спустя. Он купил флакончик красной краски и мощную дымовую шашку. К ней прилагалась инструкция, как уничтожать насекомых в гидропонных садах. Инструкцию Сэм выкинул, он знал, как обращаться с этими шашками.
Теперь нужно найти подходящее место для западни.
Он нашел две аллеи, расположенные рядом и выходящие на не слишком людную улицу. Сэм помнил, что в конце одной из них был погреб. Погреб, как и раньше, оказался заброшенным. Внутри он сделал тайник для дымовой шашки, а у входа припрятал несколько обрезков металлических труб, которые он подобрал, убедившись, что они хорошо приходятся по руке. Теперь можно было действовать дальше.
Он ни на минуту не позволял себе расслабиться и помечтать о будущем. Потому что когда такие мысли мелькали у него в голове, когда он вспоминал, что время принадлежит ему, он становился как пьяный и забывал, что ему нужно делать. Приходилось встряхиваться и говорить самому себе: «Я — под Стимулятором, мне нужны деньги, мне нужно вылечиться…».
Из парка он отправился прямиком на вычисленную им лужайку и заказал самого дешевого и крепкого виски «Смерть кишкам». Он все время помнил, что он глубокий старик. Это было несложно, главное — не забывать несколько нехитрых приемов. Например, нельзя дышать полной грудью, когда разговариваешь — старики страдают одышкой, и их голос слегка дребезжит. Получалось довольно убедительно. Ходить нужно медленно и осторожно, как бы обдумывая каждый шаг. Хромота, пожалуй, не показатель возраста, неуверенность движений более уместна. Старики не могут двигаться быстро, они все время должны помнить о своих негнущихся ногах и слабых дряблых мускулах. Старый что малый — для тех и других мир полон опасностей. Хотя детям проще — они еще не боятся падать.
Итак, Сэм не хромал и не хрипел. Правда, дышать ему было тяжело, особенно при ходьбе. Но в «Улыбке Венеры» никто не обратил внимания на дряхлого старика, который налегал на «Смерть кишкам» до тех пор, пока окончательно не наклюкался.
Это был обычный притон. Такого рода заведения существовали, наверное, еще в Древнем Риме. Свалка общества, место, куда скапливаются отбросы из верхних слоев. Поэтому на глаза попадался то золоченый пояс, то кроваво-красное, усыпанное бриллиантами перо на кокетливой шляпке, то переливающийся всеми цветами радуги плащ.
Сюда приходили для выпивки, игры и других еще более сомнительных, развлечений. Более состоятельная публика развлекалась на современных игровых автоматах, которые, впрочем, ничем не отличались от старинных «орла» и «решки». Здесь же можно было встретить «монопольку», в которой разыгрывались воображаемые галактики, и обычную рулетку, правда, с радиоактивным шариком и счетчиками Гейгера.
Было в «Улыбке Венеры» и несколько вовсе новомодных игр, но завсегдатаи из любви к традиции предпочитали кости и карты. Лица играющих были незнакомы Сэму, зато были знакомы типы. Сразу было видно тех, кому все равно, где сидеть, и тех, кто всегда садился лицом к двери. Они-то и интересовали Сэма. Так же, как и карточная игра, готовая чуть что перейти в драку. Игроки были слишком пьяны, чтобы проявлять подозрительность. Сэм взял свой стакан и подсел к ним. Через десять минут он включился в игру.
Он немного удивился, что играли не старыми, привычными картами. Они были большего размера, со странными мистическими картинками колоды Таро. Простые карты, которыми вся Земля играла с незапамятных времен, еще в его время начали выходить из моды, но он не ожидал, что они отступят так быстро.
Сэм долго выбирал именно эту компанию, чтобы обыграть их легко, но не вызывая подозрений, хотя непривычные карты сбивали его с толку, и он не всегда был уверен в выигрыше. Постоянно отвлекали внимание пентакли и кубки, мелькавшие перед глазами вместо бубен и червей, но если смотреть непредвзято, они были ничуть не более странными.
Ставки были не очень высоки, но Сэм и не собирался сорвать куш именно здесь. В любом случае, карты — это слишком ненадежно. Здесь он хотел выиграть ровно столько, сколько нужно, чтобы произвести впечатление и получить возможность провернуть основной замысел. Его замызганный вид здесь никого не смущал — в этом пестром мире никто не судил о финансовых возможностях клиента но костюму.
Он сознательно развалил игру, рассорив игроков, и запричитал своим дрожащим старческим голосом. Потом он встал и начал медленно пробираться к выходу. У дверей он замешкался и остановился, основательно покачиваясь. Человеку, который последовал за ним, показалось, что старик вот-вот грохнется на пол.
