Пола Вольски - Жена чародея
Она обеспокоенно посмотрела на мутанта. Сприл был молод, усерден, но не слишком сметлив. Куда лучше было бы отправиться в опасный путь с Нидом. Да, кстати, где же Нид? В записке про него ничего не сказано. Вне всякого сомнения, он бросился на выручку своему господину. Значит, он ранен… или убит?
Они промчались под мостом Нищих, на котором собирались зеваки, окликая проплывающие суда.
Проплыли мимо статуи чародейки итчистского толка Джун, мимо садов Шоннета с их фонтанами, украшенными скульптурами, свернули затем в Прямой канал, представляющий собой один из самых древних водных путей во всем городе. Прямой канал вел в ту часть Ланти-Юма, которая называлась Дестулой.
Здесь на воде уже почти не было других лодок. Немногие лодочники и даже владельцы сендилл отваживаются заплывать в район Дестулы после наступления тьмы. А те, что осмеливаются, стараются миновать этот район побыстрее и при минимальном освещении. Дома, стоящие по обе стороны Прямого канала, полуразрушены, ужасны, таинственны. И по большей части заброшены или хотя бы кажутся такими. Однако внешность обманчива, и в районе Дестулы на самом деле кипит жизнь. В этих безмолвных домах собирается всякий сброд — от людей, вызывающих сострадание, до тех, кто внушает подлинный ужас, от безобидных полоумных простофиль до разбойников и головорезов; здесь же нашли приют и вызывающие бесконечное отвращение Отверженные. Так называли чародеев, по той или иной причине изгнанных из ордена Избранных и теперь использующих возможности, даруемые Познанием, для изощренного отмщения. Появление здесь пусть и неприметно одетой, но, вне всякого сомнения, высокородной дамы было просто-напросто чем-то немыслимым, и из многих окон, не зажигая света, за лодкой Верран следило великое множество глаз, в которых горело разнообразное по своей природе любопытство.
Она, конечно, осознавала опасность, но оставалась к ней равнодушна. Все ее мысли были устремлены сейчас к мужу. И перед мысленным взором витало искаженное страданием и залитое кровью лицо Фал-Грижни, лицо, ставшее в горячечном бреду почти бессмысленным. Грижни — горделивый и могущественный маг — оказался теперь совершенно беспомощным, загнанным, да и как знать, жив ли он еще. Верран стиснула руки.
— Он жив!
Сприл одобрительно зашипел. Лодка уткнулась в пирс Дестула и женщина с мутантом выбрались на берег. У Сприла был с собой фонарь; он поднял его высоко над головой и с удивлением огляделся по сторонам.
«Пешком по набережной до моста Злых Кошек», — значилось в записке.
— Дай мне фонарь, — потребовала Верран, и Сприл выполнил ее приказание. — Ты хорошо все запомнил? Иди за мной и не попадайся никому на глаза. Если услышишь, что я закричала, сразу спеши ко мне на помощь. Понял? — Он утвердительно зашипел, однако Верран посмотрела на него не без сомнения. Он казался ей таким радостным, таким беззаботным. — Ты уверен?
Он зашипел еще утвердительней.
Она пошла по набережной, и с каждым шагом в этой зловещей и бесконечно ущербной округе ее страх становился все сильнее. Должно быть, в любой арке ворот здесь скрываются головорезы, посматривая на нее, как коршун — на мышь-полевку. Куда там, ей ни за что не добраться до моста живой. А если даже ей это случайно удастся, что тогда? Действительно ли там будут ждать ее друзья и подвижники Фал-Грижни или никого не окажется? Ей почудилось, будто за спиной у нее послышался стук кованых сапог по булыжной мостовой. У Сприла на обуви каблуков не было. Она остановилась, оглянулась, подняла над головой фонарь, тщательно вслушалась. Ничего не разглядела, кроме нескольких ярдов совершенно пустой дороги. За кругом слабого света, испускаемого ее фонарем, стояла полная тьма. Сприл тоже оставался невидимым — если он по-прежнему следовал за нею. Верран напрягла слух, но ничего не услышала, кроме плеска воды в Прямом канале. Рука, держащая над головой фонарь, дрожала, свет качался из стороны в сторону. Верран сделала глубокий вдох, сжала челюсти и решила продолжить путь. И действительно пошла; и ее каким-то чудом никто не тронул.
Она подошла к мосту Злых Кошек. Название свое он получил не зря. Здесь многими сотнями собирались бродячие коты изо всего Ланти-Юма. Здесь они спаривались и производили на свет потомство на протяжении многих поколений. Наконец их количество оказалось настолько велико, а свирепость достигла такой степени, что люди не осмеливались тревожить их. Поговаривали, что зимой, когда бездомным кошкам голодно живется, здешние убивали и пожирали любого человека, которому понесчастливилось взойти на мост. И в такое вполне можно было поверить.
Верран услышала шипение, не похожее на то, какое мог бы издать ее телохранитель. Она поглядела себе под ноги. Земля буквально кишела гибкими пушистыми зверьками. Десятки бродячих кошек преградили Верран дорогу. И подкрались они так неслышно, что она и не подозревала об их присутствии, пока один из котов не замяукал, отпугивая ее. Глаза их в свете фонаря угрожающе сверкали, и Верран охнула. Было ясно, что никого постороннего они на мост не пустят.
«В аллею под арку с зеленым фонарем», — вспомнила Верран. Арка с фонарем была совсем недалеко отсюда. Как раз налево от того места, где Верран сейчас находилась, призывно манил из мрака изумрудно-зеленый свет. Верран отступила на шаг, обошла кошачью стаю и зашагала прочь от моста. Кошки следили за ее бегством, одна из них торжествующе замяукала.
Верран прошла под аркой, одинокая путница под шальным зеленым светом. Впереди стояла тьма. И позади была тьма. И кругом — ни звука. Следует ли за нею Сприл? Окликнуть его здесь она бы не посмела. Интересно, находятся ли где-нибудь поблизости друзья лорда Грижни, как было обещано в записке? Если да, значит, они отменно затаились.
Верран осторожно прошла под аркой и очутилась в одном из самых темных и отвратительных тупиков во всей Дестуле. Дома, выходящие сюда глухими стенами, были высоки, а тропа петляла. Сюда никогда не проникал свежий ветер, и пахло здесь испражнениями и прочей мерзостью. Леди Верран невольно содрогнулась. На протяжении всей своей беспечальной жизни она и не подозревала, что в ослепительном городе Ланти-Юм может найтись такая помойка. Она прислонилась к стене, ее затошнило. Еще мгновение — и ее бы вырвало. Инстинктивно она схватила прядь собственных волос, надушенных и благоухающих, и поднесла ее к носу. Это помогло. Спазм миновал. Верран зажала ноздри двумя пальцами и сделала глубокий вдох ртом. Как бы ни был чудовищен здешний смрад, ей полегчало. У себя за спиной она услышала тихие шаги — вне всякого сомнения, это был Сприл.
Набравшись решимости, она пошла дальше, во тьму. Двадцать шагов, тридцать, тридцать пять… К тому времени, как ей пришлось повернуть, она уже сбилась со счета. Здесь было светло. И стояли несколько человек в плащах. На лицах у них были маски, а в руке у одного — фонарь. Никто из них не пошевельнулся и не сказал ни слова.
