Михаил Бабкин - Бёглер
Колдун привстал: щелкнув замочками, он поднял крышку ларца, окинул долгим взглядом жезл всевластия, книжку - закрыл сундучок, вновь сел и выжидательно уставился на Барта. Мастер-вор устроился напротив Леонардо; первым делом налил себе стакан молодого вина и выпил залпом, не ощущая кислости недозрелого напитка. Налил еще раз. И еще.
- Маска, - жестом останавливая Барта, глухо приказал колдун. - Сначала отдай мне мое, - он повел перед лицом мастера-вора ладонью. В ту же секунду маска, она же лик мага Леонардо, отслоилась, отделилась от лица Барта и упала на стол - мастер-вор едва успел ее подхватить. Протянул упавшее колдуну: тот бережно взял «маску» одной рукой, второй сорвал черную повязку под капюшоном - Барт увидел сочащуюся кровью плоть и неестественно выпуклые глаза без век - и приложил лицо к той кровавой плоти. Расправив его, как расправляют горячую салфетку в цирюльне перед бритьем, для гладкости кожи и мягкости щетины, колдун отбросил назад капюшон рясы. Маг Леонардо опустил ладони - теперь перед Бартом сидел молодой человек лет двадцати пяти, ровесник мастера-вора. Сидел, ехидно улыбаясь и глядя на Барта с пренебрежением, снисходительно, как многоопытный аферист на начинающего юнца, только-только вставшего на противоправный путь.
- Что ж, спасибо тебе, вор, - помолчав, сказал Леонардо. - Будь здоров и не попадайся властям, - с этими словами колдун встал, вышел из-за стола, взял ларец и завернутую в перьевой плащ свою одежду, неспешно направился к выходу из корчмы.
- А как же оплата? - ровным голосом спросил Барт в спину уходящему чародею. - Мы ведь договаривались.
- Пустое, - не оборачиваясь, ответил Леонардо. - Хватит с тебя и эликсира долголетия. И того, что я не стер тебе память. - Хлопнула входная дверь; яркий фаербол под потолком, мигнув раз-другой, угас. Чуть погодя во дворе пронзительно заржал конь, простучали, удаляясь, копыта - колдун Леонардо уехал, увозя столь тяжело добытый Бартом трофей.
Умчался по своим волшебным и безумным делам.
Леонардо
Проскакав с десяток миль по главному тракту - прочь от города и замка гранд-колдуна - Леонардо свернул на малоприметную тропу, ведущую к дальнему лесу, к заброшенной делянке углежога. Расположенная неподалеку от центральной лесосеки, делянка имела скверную репутацию, возникшую с четверть века тому назад после страшной и необъяснимой смерти деда-углежога - невесть кем жестоко расчлененного, а затем развешенного частями на деревьях. Поговаривали, что старик изучал черную магию и вырастил в яме для обжига настоящего дракона-василиска, который в клочья разорвал своего создателя.
Части тела несчастного так и остались висеть на деревьях, никто не захотел связываться с черным магом, пусть даже покойным.
Потому встретить здесь кого-либо даже в дневное время было практически невозможно, не говоря уже о раннем утре.
Леонардо спешился, снял с седла тяжелый ларец и сверток колдовской одежды. Переоделся, зябко поеживаясь от утреннего холодка; подошел к угольной яме, швырнул в нее осточертевшую рясу, следом кинул жезл всевластия, книжку и сам ларец. Направив на выброшенные предметы руку, маг щелкнул пальцами - в тот же миг яму заполнило сине-фиолетовое гудящее пламя, сожравшее и рясу, и колдовские принадлежности. С минуту подождав, Леонардо повел ладонью от себя: пламя исчезло. Убедившись, что на дне ямы нет ничего кроме горстки пепла да брызг расплавленного золота, колдун довольно усмехнулся.
- Вот и все, - подняв взгляд к деревьям, сказал он нанизанному на длинный сук черепу. - Отныне я воистину бессмертен! В определенных, конечно, пределах, - поскучнев, уточнил Леонардо, - смерть от старости, говорят, неизбежна. Но над этим глупым недочетом природы я буду работать… Во всяком случае родовым колдовством меня теперь не проймешь, нет. Уничтожено последнее, что могло бы убить меня… Ха, отец просто обожал держать строптивого Леонардо в страхе и трепете, под своим надежным контролем! - Колдун подмигнул черепу:
- Ну а ты как? Вижу, мой урок пошел тебе на пользу - ты и по сей день тихий, спокойный, все на одном и том же месте. Молодец, правильно. Оно куда лучше, чем шастать по лесу, подглядывая за юным магом и его подружкой в интимные для них моменты. Ну, бывай, приятель. - Чародей вскочил в седло, пронзительно свистнул: конь рванул с места в карьер, плащ за спиной Леонардо развернулся на ветру черным знаменем смерти.
Основное было сделано, теперь предстояло заняться срочным заказом Канцлера.
Барт
Мастер- вор спокойно допил вино, закусил ломтиком чесночного сыра. Выглянул в окошко -на улице светало, вот-вот появится солнце - промокнул губы салфеткой, встал, подошел к столу с картинами. Отложив пейзажные работы на дальний край, Барт оставил натюрморт с ларцом посреди столешницы, усмехнулся и вернулся на место. К еде, выпивке и застывшему в столбняке Папаше Во.
- Дурак ты, Леонардо, - сказал мастер-вор посветлевшему окну. - Хоть и знатный колдун, но какой же дурак! - и вновь налил себе кислого вина.
Ждать долго не пришлось: через несколько минут солнечные лучи ударили в пыльное стекло окна. Где-то далеко-далеко отсюда - Барт знал наверняка - сейчас рушился замок гранд-колдуна. Вначале упало на пол тело несчастного дядюшки Винни, на зеркально-гладкую поверхность из черного хрусталя, тут же ставшую болотной лужей; после с грохотом обвалился потолок, по пути напрочь сорвав балкон; густой пеной осели нерушимые замковые стены; белокаменные гномы-убийцы, превратившиеся в людей, кинулись врассыпную кто куда - по колено в грязи, бывшей ранее площадью из мраморных плит.
Мастер- вор видел это словно наяву, ей-ей не обязательно и глаза закрывать; точно так же он видел, когда требовалось, и то, что нужно украсть. Где бы и как оно не сталось запрятанным. И уж тем более мог отличить обманную подделку от настоящей ценности! Недаром многие из воров считали Красавчика скрытым колдуном-всеглядом, ох недаром…
Настоящий ларец был спрятан в картине, колдуну же досталась подделка, обманная пустышка.
Посмертная оплеуха сыну-мерзавцу от мерзавца-отца.
- Ай, шайтан меня задери! - очнулся Папаша Во, - что за дела? Почему я тут? Где посетители? - кабатчик протер глаза, с очумелым видом огляделся по сторонам. Из-за прилавка, зевая во весь рот, выбрался половой и, как ни в чем ни бывало, принялся протирать кружки-тарелки застиранным полотенцем. Словно никуда и не отлучался.
- Эгей, вьюнош, а ты кто такой? - изумился Папаша Во, с недоумением разглядывая Барта. - Зачем сюда пришел, э?
- А разве вы меня не узнаете? - с запинкой поинтересовался Барт.
- Я всех в городе знаю, - уверенно ответил Папаша, - и воров, и грабителей, и альфонсов, и прочих всяких, понимаешь. Тебя же впервые вижу… э, я такое лицо обязательно запомнил бы! Особенно родимое пятно на скуле. Ты, случаем, не по женской части промышляешь, с эдаким-то портретом?
