Алексей Пехов - Пересмешник
Он рассмеялся в ответ, но его алые глаза, вопреки обычаю, были серьезны:
– Если честно, все это начинает мне надоедать, – он провел рукой в воздухе, словно обводя весь мир. – Эклектизм царит в умонастроениях. Люди забывают прошлое, отказываются от него без всякой жалости, без всякого ума и ждут прихода нового, золотого века. Эры открытий. Ждут триумфа науки, не видя, что становится только хуже. Воздух и вода грязнее, войны жестче, цены выше, жизнь хуже. Возьми тот же маленький народец – с началом эпохи прогресса они вымирают тысячами. Им тяжело приспособиться к таким быстрым изменениям мира. Как и многим другим, кстати говоря. Считаешь, что это ворчание старика?
– Нет, – сказал я ему. – Я думаю точно также. Прогресс, который захватил мир, может вывести нас совсем не такой прямой дорогой, как об этом рассказывают оптимисты и секта Божественных шестеренок.
Данте фыркнул, отхлебнул вина:
– Мне не все нравится в магах, видит Всеединый в них много такого, за что следует сразу отправлять на свидание с амнисом Влада, но мир при них был проще. Здесь я соглашусь с сектой Детей Чистоты, пусть эти безумцы и хотят загнать нас в пещеры и дикие леса. Вот уж где лоно первозданной природы, – он желчно рассмеялся. – Князья сделали ставку на прогресс и тропаелл, и не проиграли. Мы получили десятки удобств, включая то же самое электричество. Но поколение за поколением становится более изнеженным. У меня сохранились воспоминания о прошлых деньках, было множество крови и грязи, но я был уверен, что через сто лет мир не взорвется от очередного изобретения тропаелл, – он с некоторым ошеломлением покачал головой. – У меня все еще остались знакомые «наверху». Половине из них грядущая война выгодна – заводы и фабрики будут работать на полную мощность. Другой половине это и даром не нужно. Одни рады, что есть кому пустить кровь, другие ропщут. Первые хотят нажиться на найденном в недрах Кируса веществе и дать пинок под зад прогрессу, чтобы тот уже не несся, а летел над землей, уподобившись дирижаблю. Вторые пытаются вставить палки в колеса паровой машине и убедить Князя – что бы ни хранил в себе Кирус – это не причина влезать в крупномасштабный конфликт. Страсти раздирают политиков на части, но почти никто не знает об этом. Газеты заняты примитивным убийцей, Ночным Мясником. Скваген-жольц ловит его, пытается выстроить систему, понять сумасшедшего, не догадываясь, что зло хаотично. А отвлеченные на бытовые убийства люди даже не видят, что под их носом решается история и судьба мира.
– А ты-то сам на чьей стороне и чего хочешь? Каковы ваши политические взгляды на будущий год, чэр?
– Политика? – он скривился. – Вот уж уволь! Разумеется, мне иногда доставляет удовольствие посмотреть, как скорпионы дерутся в стеклянной банке, но это быстро приедается. Меня не устраивает ни один из возможных вариантов. Война – это зло. Проигрыш и укрепление сильного и враждебного соседа – не меньшее зло. Технологии рванут вперед – получим вместо дымящих фабрик еще какую-нибудь серьезную дрянь. Магия сможет укрепить пошатнувшиеся позиции – конфликт разгорится с еще большей силой, а я, разумеется, как и все остальные, потеряю трамвай или горячую воду в трубах. Так что в данном случае Данте эр’Налия решил стать фаталистом, положиться на решение Всеединого и посмотреть, что будет дальше. Вообще я подумываю сбежать из Рапгара на месяц. Рвануть в горы Жвилья. Снег, лыжи, горячее вино и сыр. Минеральные источники. Говорят, они полезны для здоровья и дарят долголетие.
– Вот уж о чем тебе не стоит беспокоиться, так это о долголетии, – рассмеялся я, отставляя пустую рюмку из-под кальвадоса и жестом отказываясь от новой порции. – Но идея сменить обстановку не лишена привлекательности.
– Составишь мне компанию? – оживился он.
– Не могу, – покачал я головой. – Ты же знаешь.
– Считаешь, что все-таки найдешь убийцу, – понимающе кивнул он. – Тиль, давай я скажу тебе то, что уже не раз говорил вместе со Стэфаном. Этот, вне всякого сомнения, гнусный негодяй очень ловок. Пока ты сидел в тюрьме, я потратил целое состояние, чтобы узнать для тебя хоть что-то. Я не смог выведать даже обстоятельств преступления. Дело сразу получило красную метку, ушло в серый отдел и навеки легло в стол Князя. Не вытащишь. Не под что копнуть. Не за что зацепиться. Нет ни одной ниточки, кроме твоих обрывочных воспоминаний, а этого недостаточно. Упаси Всеединый, я не говорю, что надежды нет, надежду кует тот, кто стремится к цели, разрезая волны лжи и обыденности, но за семь с половиной лет ни я, ни ты, ни Скваген-жольц не продвинулись ни на дюйм.
Он задумчиво покрутил серебряное кольцо на среднем пальце левой руки, изображавшее голову Двухвостой кошки с сапфировыми глазами и сапфировой гривой в виде пламени. Данте всегда предпочитает помнить о смерти и о том, что соратница Всеединого ходит где-то рядом.
– Убийца, кем бы он ни был, хорошо спрятался, Пересмешник. Единственный вариант – придти к Князю и потребовать рассказать все, что ему известно по этому делу. Но вряд ли это разумный поступок. Все настолько секретно, что даже ты не знаешь причин, по которым тебе вернули свободу. Хотя я считаю, что ты-то обязан знать правду. Впрочем, тебе сейчас надо заботиться о завтрашнем дне.
Я вопросительно поднял бровь:
– Тебе уже известно?
– Пф-ф! Всему городу известно! Это такой же факт, как и катакомбы под Рапгаром. Только о тебе и говорят. Даже до моей берлоги дошли слухи. Ты не рыцарь в белых доспехах, Тиль, а жизнь – это не сказка. Здесь могут и убить.
– Я, конечно, намного младше тебя, Данте, но не надо учить меня прописным истинам. Я вполне осознаю риск.
– Совсем не осознаешь, – не согласился он. – Иначе бы убил этого грубого господина еще до начала дуэли. Я навел о нем справки – он оставил за собой множество трупов, к тому же является хорошим знакомым так нелюбимого тобой главы Палаты Семи. Впрочем, ты и подлое убийство – это из области тех самых сказок о рыцарях в белых доспехах. Я, когда был молодым, тоже считал себя не таким циничным ублюдком, каковым являюсь сейчас. Буду надеяться, что ты все-таки помнишь, как следует держать пистолет, и в отличие от того лейтенанта…
– Капитана, – поправил я его.
– Не важно. Буду надеяться, что, в отличие от него, ты все-таки несколько умнее. Потому что тебя обвели вокруг пальца, словно упитанную утку, которую заставили летать над поляной с охотниками. Осталось лишь подняться в небеса, и тебя подстрелят. Возможно, я очень подозрителен и еще более циничен, чем думаю, но, на мой взгляд, эр’Гвидо еще та злобная скотина. Он до сих пор помнит, чей ты родственник и не прочь отомстить бывшему сопернику, несмотря на прошедшие годы. Фиона эр’Бархен, невзирая на все свои недостатки, не столь мелочна, и порой даже я начинаю жалеть, что она не заняла место эр’Гвидо. Так что держи ухо востро завтра.
