Михаил Бабкин - Слимперия
А медальон князь себе оставил: одна моя знакомая, прислуга из княжеского дворца, подслушала как Бифан перед друзьями спьяну тем медальоном хвастался и рассказала мне о том при случае… и ещё говорила, мол, очень князь сожалел, что поспешил бумажки демона-историка спалить — у него, вишь, идея появилась медальон оживить и попользоваться спрятанным в нём колдовством. До сих пор, подлец, надеется меня найти и книгу отобрать… Ещё вопросы есть?
— Теперь вроде бы нету, — Семён посмотрел на дымящиеся у горизонта кучи мусора. — Разве что такой: как мне добраться до дворца князя? Я же заблужусь в вашем Гиблом Месте!
— Демон, блин, называется, — снисходительно сказал Подайла, вставая с кирпичной глыбы, — заблудиться он боится. Провожу, чего уж там… — он ходко двинул к дымным кучам, Семён пошёл следом.
За Гиблым Местом простиралась гладкая пустошь, ни кустика, ни травинки, словно выгорело всё когда-то и более не прижилось: вдали, за пустошью, высилась городская стена с редкими сторожевыми башенками поверху — недлинная стена, аккурат для небольшого города; чуть далее за городком виднелся лес.
— Странное место для поселения, — Семён упёр руки в бока, — лучше, что ли, не нашли? Хуторок в степи, одно слово.
— Много ты понимаешь, — возмутился Подайла. — Хорошее место, исконная наша родина! Восстановленная после войны… В лесу строиться нельзя было, там владения другого князя начинаются: за городом река, по ней граница и проходит… А, собственно, какое тебе дело до всего этого? Украл, вернулся, добычу отдал и будь здоров! Ты ж не собираешься в городе селиться?
— Не собираюсь, — согласился Семён. — Нечего мне там делать. Выполню ваше задание и привет, у меня своих забот хватает! А в диктаторы вы уж сами…
— Правильно, — одобрил Подайла, — и чем быстрее выполнишь, тем лучше для твоего друга-демона, — сказал, развернулся и скрылся за ближайшей мусорной кучей.
— Эй-эй, — спохватился Семён, — а как я вас найду, чтобы украденный медальон отдать? — но ответа не последовало, ушёл Подайла.
— Не беспокойся, я дорогу хорошо запомнил, — заверил Семёна Мар. — А ежели заблудимся, то я транспортное заклинание в режиме местного перемещения включу: пентаграмма-то на полную катушку работает, вмиг туда снова затянет!
— Спасибо, обойдусь как-нибудь, — отказался Семён. — Разве что в самом крайнем случае, — и зашагал к городской стене.
Семён шёл, не заботясь о том, как он проникнет в город, как проберётся во дворец — эти мысли он оставил на потом, чего заранее тревожиться-то! — шёл, с наслаждением вдыхая чистый воздух: то, что в Гиблом Месте воняло как в свинарнике, он ощутил, лишь отойдя от развалин на приличное расстояние.
— Знаешь, Мар, — сказал вдруг Семён, когда до городской стены осталось совсем немного, — а не пойду я сейчас в знатный город Палдор! Пойду-ка я сначала к реке, искупаюсь, а то после тех помоечных мест я себя грязным-прегрязным чувствую, словно в мусорном баке ночевал… Опять же, может, рыбаков на берегу встречу, потолкую с ними, разузнаю что да как — наш заказчик давно в городе не был, почти год, а за это время там многое измениться могло, — Семён взял левее, делая крюк.
Возле города земля была уже не такой твёрдой и мёртвой: кое-где пробивалась трава, а возле городских стен росли невысокие кусты; облака наконец разошлись, выглянуло солнце — Семён определил, что близился полдень, — и стало вовсе жарко; Семён, хотя и не страдал от жары, но шёл, стараясь держаться короткой тени от высокой стены, чтобы солнце не слепило.
В кустах то тут, то там посверкивали осколки битых бутылок: то ли жители постарались, отдыхая на природе, то ли дозорные стражники со стены понабросали, с них станется — так или иначе, но идти надо было с оглядкой, чтобы ногу случайно не пропороть.
— Вот уж действительно гиблое место, — заметил Мар, — я бы ни за что в подобных условиях жить не стал… В крайнем случае пошёл бы войной на соседнего князя, разбил его наголову и построил бы в лесу свой город. А то что за дела — у него, понимаешь, и зелень, и птицы, а ты сиди под солнцем и потей…
— Родину не выбирают, — Семён то и дело поглядывал вверх, не заметили ли его дозорные стражники? Хотя он больше опасался не того, что его увидят, а того, что ненароком на голову пустую бутылку уронят. — Какая есть, такая и есть… Разве они виноваты, что здесь крупное сражение когда-то случилось? Небось, драконы постарались, всю землю выжгли, потому до сих пор и не растёт ничего, — Семён чуть не наступил на осколок бутылочного горлышка и решил больше не отвлекаться на пустые разговоры. Зато Мар принялся болтать вовсю: начав с пары припомнившихся ему анекдотов о драконах, он перешёл к теме удобрения полей драконьим навозом, после — к торговле выращенной на тех полях сельхозпродукцией… потом к бешеным налогам на торговые прибыли; затем медальон вспомнил о хитрых способах сокрытия доходов от налогообложения, способах, которыми за приличную мзду занимался один из его бывших хозяев, юрист по образованию… об аресте того юриста вспомнил… об Исправительном Мире, где тоже существуют и бюрократы, и налоги, и взятки… Семён уже начинал дуреть от бесконечной истории, когда Мар бодро закруглил свой рассказ:
— Ура, стена закончилась, вон и речка видна… В общем, пришибли в конце концов местные братцы-налоговики моего юриста насмерть, а я перешёл к новому хозяину.
— Очень хорошо, — Семён зевнул. — Хорошо, что его вовремя убили. Не то загрузил бы ты меня окончательно всякой налоговой ерундой вместе с приходами-расходами и финансовой документацией, будь она неладна! Бухгалтер я какой, чтобы в этой мути разбираться? Чуть не уснул на ходу, — Семён, предвкушая удовольствие от купания, направился к реке.
Река была широкая, полноводная: заросшие кустарником берега соединял добротный бревенчатый мост на мраморных плитах-сваях, взятых явно из Гиблого Места; от моста к городу тянулась наезженная дорога и упиралась в настежь раскрытые по дневному времени железные ворота. Возле ворот, в тени, побросав как попало алебарды, сидели четверо стражников в красной форме и медных кирасах — от нечего делать стражники резались в карты и подозрительного бродягу-оборванца, пришедшего со стороны Гиблого Места, за игрой не заметили; Семён поспешил укрыться в кустах.
— Работнички, — съязвил Мар. — У них под носом, можно сказать, объявился преступный элемент воровской специализации, а им хоть бы хны! Никакой бдительности… Думаю, Семён, входить в город надо обязательно невидимым, а то начнут охранные ребята от скуки приставать к тебе с глупыми вопросами, могут и побить мало-мало, для развлечения. Вишь как от безделья маются, — в это время один из стражников, проигравший, встал, задрал голову к сторожевой башенке над воротами и под дружный хохот товарищей надсадно заорал: «Мазур, опять дракон летит! Труби сбор пока живой, а то он первым делом толстых жрёт!» Из окошка башенки, как кукушка из часов, тут же высунулся толстый стражник, погрозил игрокам начищенной трубой-горном, метко плюнул в крикуна и так же быстро скрылся — видимо, про дракона-людоеда башенный Мазур слышал сегодня не в первый раз. Хохот грянул с новой силой, оплёванный стражник крепко ругнулся, вытер лицо рукавом и сел играть в карты дальше.
