Лис Арден - Алмаз темной крови. Песни Драконов
— Ну, не так скоро, — возразил эльф. — Наши с тобой цели не сильно разнятся. Сделаем, что сможем, а то и сверх того, не так ли, брат?
К Серебряным Ключам подъехали еще засветло; молочно-серый свет, пробивающийся сквозь иссякшие тучи, окрасил все вокруг в какие-то призрачные, тоскливые цвета. Сад старика Мираваля, промокший, ошалевший от чрезмерного количества воды как пьяница от нежданной и обильной выпивки, встретил их тишиной, редким кап-кап на дорожку с потревоженной ветки. В промозглом оцепенении застыли деревья, решетки куртин казались скелетами, с нелепой игривостью украсившими себя побегами плюща. Все цветы или плотно закрылись, или уронили мокро-пушистые головки наземь. Высокие, статные георгины тоже выглядели не лучшим образом: они явно перебрали дождевой воды, и теперь клонили свои яркие соцветья к земле, покачиваясь и тяжко вздыхая.
У самого крыльца незваных гостей встретил слуга, крепкий, высокий парень, выглядевший посмышленее обычного деревенского увальня, держащий на плече заряженный арбалет. Он неприветливо оглядел промокших, усталых путников и бросил сквозь зубы:
— Постоялый двор в Озерках. Вашим коням и получаса езды не будет.
И отвернулся, давая понять, что разговор окончен и на гостеприимство этого дома пришлые могут не рассчитывать.
— Вот что, любезный, — Сыч спрыгнул на землю, угодив прямо в изрядную лужу и щедро окатив грязными брызгами слугу. — Ты коней прими, да проследи, чтобы их вытерли насухо, суконками растерли как следует и накормили.
В руки разинувшего рот слуги легли три пары поводьев, а путники прошли на крыльцо.
— Э… куда это вы?! — парень пришел в себя и заметался, не зная куда девать насильно врученные поводья и кого звать на помощь.
— В дом, — пожав плечами, пояснил Арколь. — Согреться. Одежду просушить. И с хозяином здешним повидаться.
Они один за другим прошли в просторный холл, в котором обитатели Серебряных Ключей когда-то встречали чету Миравалей. Не сговариваясь, разом подошли к камину, и также разом обернулись на голос — резкий, насмешливый, но вполне приветливый.
— Вечер добрый, милсдари. Говорят, незваный гость хуже пьяного велигоры… Чем обязан такой чести?
Говоривший спускался по лестнице, держась за перила больше для вида, чем по надобности; вид у Арчеша Мираваля был усталый, но спокойный. Остановившись на нижней ступеньке, он оглядел своих гостей, поджал губы.
— Так-так. Я разумею, милсдари, никто из нас уже не торопится. А посему отправляйтесь-ка вы по комнатам, переоденьтесь, обсушитесь… сейчас прикажу вам ужин подать. А как отдохнете, милости прошу в мои покои. Там и потолкуем.
Спорить с этим было бы нелепо, поэтому, поблагодарив хозяина, друзья поднялись вслед за ним наверх и разошлись по комнатам. Их будто ждали — в каждой горел камин, грелась вода для умывания, расторопные слуги унесли промокшие и потерявшие всякий вид одежды и принесли чистые и сухие. А когда гости переоделись, экономка проводила их в небольшую комнату с накрытым к ужину столом. Они ели не торопясь, почти не разговаривая. Слуга, принесший воду для мытья рук, вызвался проводить их к хозяину дома.
Арчеш Мираваль ждал своих гостей, сидя в низком деревянном кресле у камина, вытянув худые ноги поближе к огню. Он указал вошедшим на три таких же кресла и первым начал разговор.
— Полагаю, я достаточно испытывал ваше терпение. Хотя выглядите против прежнего неплохо. — И, глядя прямо в лица гостей, сказал: — Ее здесь нет. Да вы и сами догадались…
— Она все-таки пришла к вам… — Хэлдар попытался улыбнуться. Он выглядел как собственный призрак — мертвенно-бледный, с серыми губами, остановившимся взглядом… За все время пути он ни разу не произнес имени Амариллис, ни разу не заговорил о ней — он боялся. Смертельно боялся услышать, что та, с кем он однажды уже спорил за жизнь Амариллис, на этот раз не пожелала уступить и забрала себе причитающееся. Поэтому он и не набросился с вопросами на Арчеша, едва войдя в дом, страх оказался сильнее даже желания узнать, что с его любимой, прекратить эту пытку неизвестностью.
— Из последних сил. И сама пришла, и вашего сына донесла, господин эльф.
— Когда? — эльф, не мигая, смотрел на старика.
— Вчерашней ночью. Заставила меня на старости лет в чудеса поверить. Да прекратите вы так на меня смотреть! — В сердцах крикнул Арчеш, топая ногой, безуспешно стараясь скрыть волнение. — Вот уж не думал, что эльфьи слезы увижу … но смотреть на такое сил моих нет. Жива Амариллис, жива и здорова. И сын ваш тоже… я, правда, в младенцах мало смыслю. Она назвала его в честь своего прадеда — Судри. Вы уж на нее не сердитесь, что вашего мнения в таком важном вопросе не спросила, она очень спешила. Чего-чего, а времени ей почти и не оставили.
Старик говорил нарочито громко, не зная, куда девать глаза и как самому удержать душевное равновесие. Эльф же, с трудом поверив в то, что самая безумная надежда не обманула его, и Амариллис жива, и жив их ребенок, опустил лицо в ладони и заплакал.
— Ну, наконец. А я уж думал, добрые вести забыли о нас. — Сыч отвел глаза от эльфа и так же громко спросил: — В честь прадеда, говорите? Значит, малец в нашу кровь пошел?
— Вашу кровь, как шило в мешке, и захочешь — не утаишь. Зубки почти как ваши будут. А глаза эльфьи. Да что же это такое, не могу я так!..
С этими словами Арчеш встал, отошел к окну и принялся с непонятным усердием высматривать что-то в глубине сада, время от времени громко сморкаясь.
— Простите. — Эльф выпрямился, встал и прошелся по комнате, пытаясь успокоиться.
— За что?! — Арчеш обернулся от окна. — За то, что в кои-то веки повели себя по-человечески?..
— Сядь, Хэлдар. — Орк подошел в эльфу и силой усадил его обратно в кресло. — Сядь, тебя же ноги не держат. А вы, господин, расскажите нам — как оно все случилось. Вы ведь даже имен наших не спросили…
— А что спрашивать. Она мне про вас все рассказала. Это, небось, ее братец названый, магик.
Арколь поднялся и поклонился старику; все это время он молчал, не находя нужных слов.
— Господин эльф… и вы, Сыч. — Арчеш замолчал, склонил голову. — Соболезную. Такое горе, как ваше, не в вине, а в крови топить придется. Я ведь, признаться, не вас ждал. Тех, других, которые ее лесами гнали. Если бы не Лесной Народец, она бы живой не ушла…
И Арчеш не торопясь, выбирая слова, принялся рассказывать обо все, что узнал от Амариллис. Договорив о том, как он нашел ее и перенес в дом, Арчеш ненадолго умолк.
— А поутру, как проснулась, сразу и уходить собралась. Младенца своего в охапку и к дверям. В чем жизнь держится, думаю, а все туда же… Беда… Одно было ясно — я ее защитить не смогу, силы не те. Так что, милсдари, уж не посетуйте, что доверил эту заботу чужаку. Не беспокойтесь, его на это хватит.
