Людмила Астахова - Дары ненависти
Отчего в устах этого змея даже вежливое обращение звучит изощренным ругательством? Грэйн нахмурилась.
— Я считала, что лорд Мэрид, — предупрежденная, она именовала Конри так, как должен был звать его и этот капер, — дал вам достаточно четкие инструкции относительно меня.
— О да, — теперь он откровенно ухмылялся. — Лорд Конри их дал.
Да будь ты проклят, аспид! Ох, ты ведь уже проклят…
— В таком случае, что же нам обсуждать?
— Кое-какие нюансы, слишком незначительные, чтобы лорд Конри о них упомянул.
Должно быть, Третьему доставляло несказанное удовольствие это жонглирование словами и намеками. Грэйн хмыкнула. Может, это у шуриа традиция такая — устранить пляски с бубнами вокруг обычного шантажа?
— Отлично, — она кивнула. — Раз вы считаете так, то Давайте обсудим.
— Не здесь, — недовольный ее откровенным нежеланием играть дальше, Нимрэйд чуть поморщился. — Сейчас вам лучше спуститься к себе, эрна. Мне нужно закончить собственные дела здесь, наверху. Чуть позже я пришлю за вами. Полагаю, вы не откажетесь отужинать со мной?
«Можно подумать, у меня есть выбор», — мрачно подумала Грэйн.
— Не откажусь.
— Надеюсь также, что ваше недомогание не вернется за то краткое время, на которое мы расстаемся, — капитан показал неожиданно белые мелкие зубы. — Меня весьма огорчит, если морская болезнь лишит меня удовольствия от вашего общества, эрна.
— Не вернется, — ролфи в ответ продемонстрировала волчий оскал, давая понять, что не попытается сбежать.
— Прекрасно. До скорой встречи, эрна.
Он отвернулся и пошел прочь, легко ступая по влажной палубе своего скользящего по волнам корабля. Грэйн коротко выдохнула и полезла обратно, в пахучее нутро «Ускользающего». Отступать ей воистину было некуда.
«Он ничего мне не сделает». — Грэйн повертела в руках свой капор и отложила его на сундук, позволив косе свободно лечь на плечо. За всей суматохой этого внезапного задания она так и не нашла времени как следует промыть волосы, так что серебристый отсвет — признак чистоты ролфийской крови — безнадежно погас под слоями дорожной пыли и пота, и влажная коса Грэйн приобрела какой-то невнятный темно-серый оттенок. Словно шерсть обычных лесных волков, а не грозных Гончих Своры Оддэйна. И все-таки это была откровенно ролфийская коса — короткая, толстая и дерзко открытая посторонним взорам. Настоящий вызов для того, кто понимает, куда ролфи обычно идут, не покрывая головы. Интересно, насколько хорошо этот шуриа изучил традиции детей Морайг?
«Наверняка хорошо, — мрачно подумала девушка, проверяя свой нательный арсенал и отчетливо понимая его бесполезность. Ощущение металла у кожи рождало лишь неудобство, но не приносило уверенности. — Но он ничего мне не сделает. А если сделает — заплатит. В любом случае заплатит».
О да, а теперь попробуй сама себя убедить в этом, Грэйн эрн-Кэдвен. Приятно ли тебе быть живцом?
И кого, проклятие, когда-либо интересовали мысли и ощущения приманки в капкане? Уж точно не лорда Конри.
И все-таки ролфи недаром гордятся своим знаменитым самообладанием. Когда Грэйн наконец-то вошла в капитанскую каюту, она была выдержанна и спокойна, словно изваяние Девы Сигрейн — то, которое уже без сердца.
— О, наконец-то я могу лицезреть вас в подобающей обстановке, эрна! — капитан и не подумал встать при ее появлении. Должно быть, хорошим манерам шуриа не обучают. Впрочем, кому придет в голову обучать хорошим манерам шуриа? Как говорят в Ролэнси: «Как бы пес ни выл, он не станет волком». Дикари остаются дикарями. И, разумеется, сами ролфи немало тому способствовали. И своего добились, есть чем гордиться — капитан Нимрэйд демонстрировал первозданную простоту нравов, несмотря на любезность его речей.
— Обстановка и впрямь неплохая, — невозмутимо похвалила Грэйн каюту. — Примите мое восхищение. Весьма уютно для боевого корабля.
Нуда, было чем восхищаться. Такой… свалки беспорядочной роскоши эрне Кэдвен видеть еще не доводилось. На взгляд нормального ролфи, которые из деталей внутренней отделки до сих пор предпочитают резное дерево и кованый металл, а из украшений интерьера — охотничьи трофеи и коллекции оружия, собственно обстановка капитанской каюты «Ускользающего» больше подошла бы будуару имперской куртизанки. Попытка сочетать несовместимое — диллайнские четкие орнаменты, псевдоролфийские запутанные плетения, якобы рунические письмена и, вероятно, шурианскую пестроту — вылилась в итоге в дикое смешение стилей, не имеющее никакого смысла. Одни только перья чего стоят! Да и сам капитан… Белый имперский китель с золотыми эполетами и аксельбантом Расстегнут, шелковая рубаха с кружевным воротником небрежно заправлена в драгунские лосины, а довершают ансамбль кавалерийские сапоги. Костюм в стиле «что награбил, то напялил». Из шурианского на Нимрэйде был только традиционный «шаманский» пояс, весь в каких-то висюльках и побрякушках, да связка амулетов на груди. да еще волосы — длинные, почти до талии, выглядевшие весьма неопрятно. Но взгляд вырядившегося пугалом или мародером — Третьего оставался все тем же — неподвижным равнодушным взглядом замершей на теплом камне змеи. То ли уползет, то ли прыгнет.
Грэйн выгнула бровь, отметив нарочито-небрежную позу хозяина корабля — он развалился на стуле, держа наотлет полупустой бокал в правой руке, и всем видом своим демонстрировал насмешливое миролюбие. Подойди ближе, цыпленок, я даже и не собираюсь прыгать…
Змей действительно не прыгнул. Он зашипел.
— Присаживайтесь к столу, эрна. Мой повар сегодня расстарался, а, вы, должно быть, голодны. По себе знаю, как изнуряет на первых порах морская болезнь — и как важно быстро восстановить силы после того, как она отступит. Какое вино вы предпочитаете — красное или белое?
Грэйн предпочла бы стакан самогона с острова Конрэнт — залпом, а затем — бутылкой Нимрэйда по голове — наотмашь. Но налила себе красного. Разумеется, ухаживать за гостьей шуриа не собирался.
— Благодарю, вино отменное.
— Попробуйте свинину с горошком, эрна. А! И хлебцы! Только сперва постучите ломтем по столу, чтоб выбить личинок, иначе они будут скрипеть у вас на зубах. К несчастью, мы слишком давно не заходили в порт.
— Вы уже упоминали об этом, — она отважно подцепила вилкой нечто, более всего похожее на старую подметку — вероятно, это и была та самая свинина. Кусок сорвался и упал на тарелку с отчетливым стуком.
— Что упоминал? — переспросил Нимрэйд, недоуменно моргнув.
— То, что вы третий месяц болтаетесь в море, — Грэйн пожала плечами и отставила тарелку. — И, как я понимаю, в связи с этим и возникли те самые нюансы, о которых вы собираетесь поговорить?
