Грегори Киз - Терновый Король
Да, несомненно, в лесу таилась какая-то опасность, но Эспер не представлял, в чем она заключается. Не знал этого и сэр Саймен, несмотря на всю свою болтовню о греффинах и Терновом короле. И эта неизвестность беспокоила лесничего сильнее всего.
Лошади тоже что-то чувствовали и беспокоились. Огр насторожил уши, он то и дело вздрагивал и пару раз испуганно прыгал в сторону – чего никогда прежде не делал, – хотя ни малейшей причины для этого не было.
Так, постепенно, Эспер готовил себя к жуткому зрелищу, ожидавшему его у Таффского ручья.
Тела лежали на земле, подобно мертвым птицам, которых злобный ветер вырвал из недостроенных гнезд. Привязав коней в стороне, Эспер двинулся по месту побоища пешком, старательно обходя трупы.
Видно было, что мертвецы лежат здесь уже много дней. Плоть почернела, глаза ушли в глубь черепов, придав им сходство с головами, вырезанными из тыквы. Это обстоятельство Эспер тоже отметил как весьма странное. Глаза убитым давно уже должны были выклевать вороны. В разлагающейся плоти обычно копошатся черви, и удушающий запах разложения пропитывает все вокруг.
Однако в воздухе ощущался лишь терпкий запах осенних листьев.
Все было в точности так, как описал сэр Саймен, – мертвые тела без всяких видимых признаков насильственной смерти. А это означало…
Эспер огляделся по сторонам.
Сеот – или седое, как называли монахи подобные древние святилища, – обычно располагался на холме или возвышенности. Но не всегда. Если церковь возводила здесь храм, к нему вело множество тропинок. И, как сказал мальчишка, в Королевском лесу почти не осталось седосов, используемых церковью, хотя до вчерашнего дня Эспер совершенно не задумывался, почему. Он знал лишь, что церкви эти места больше не нужны.
Однако кому-то они понадобились.
То, что искал Эспер, находилось неподалеку от ручья, на небольшом бугорке. В поисках ему помогли крики воронья и запах гниющей плоти. От храма почти ничего не осталось – лишь обломки каменных стен и алтарь. Но на деревьях, его окружающих, во множестве висели тела мужчин, женщин и детей. Все они были распяты на стволах и прибиты гвоздями. Кишки и прочие внутренности, вывалившись из распоротых животов, подобно гирляндам, висели над развалинами храма. Кожа с ног и рук была содрана, обнажив мускулы.
Здесь трупный запах был так силен, что лесничего едва не вырвало. В отличие от тех, что лежали в лесу, эти покойники разлагались, и вокруг них стаями кружились вороны. Несколько трупов уже развалились на части и сорвались с деревьев, разрушив мрачный архитектурный замысел убийц.
Внизу, под холмом, призывно заржал, а потом и захрапел Огр. Эспер уловил в конском ржании тревожные нотки и, оставив место кошмарного жертвоприношения, поспешил к лошадям.
Не доходя до них, он замер, заметив, как в зарослях у ручья блеснул глаз, размером не меньше блюдца.
Голова и туловище неведомого животного скрывались в густой путанице ветвей. Но оно наблюдало за Эснером, это он знал точно. И оно было громадным, намного больше Огра. Оно вполне могло оставить тот след, что лесничий видел у Эдвинова ручья.
Эспер медленно выдохнул, потом вновь набрал в легкие воздуху, потянулся к колчану, висевшему за спиной, нащупал похолодевшими пальцами стрелу, вытащил ее и натянул тетиву лука.
Глаз исчез, листва зашелестела. Потом Эспер увидел клюв: черный, крючковатый, острый, ужасающий. Лесничий сам не знал, жив он или мертв, – возможно, чудовище убило его взглядом.
О греффинах Эспер Белый почти ничего не знал. То есть он твердо знал, что в природе их не существует, и, следовательно, пропускал мимо ушей все рассказы об их обличье, нраве и привычках. Но теперь перед ним был один из греффинов, в этом не было сомнений. Тот, кто убил множество людей, не прикоснувшись к ним. Каким-то таинственным способом.
Но почему греффин по-прежнему здесь? Или он уходил и теперь вернулся вновь?
Эспер вскинул лук, и в это мгновение греффин появился из зарослей.
Легенды не лгали, утверждая, что голова чудовища подобна голове орла, хотя она была более плоской. Перьев у греффина не было, тело его покрывала переливчатая чешуя, черная и темно-зеленая. На шее росла грива косматых волос. Передние конечности были сильны и мускулисты, но в то же время гибки и подвижны, как лапы кошки. Двигался он подобно птице, резко, но быстро и уверенно. В запасе у Эспера был всего лишь один выстрел. Он сильно сомневался, что этого окажется достаточно.
Эспер прицелился в глаз греффина.
Греффин нагнул голову, и в его взгляде Эспер увидел нечто отнюдь не свойственное взгляду животного. Размышление, расчет.
И презрение, надменное презрение.
Лесник вскинул лук.
– Подойди ближе, ты, курица чешуйчатая, – проворчал он себе под нос. – Подойди или убирайся. Поверь, я не буду слишком жалеть, если больше тебя не увижу.
Поразительное существо припало к земле, как хищник, который готовится к прыжку. Все вокруг замерло. Лесник почувствовал, как тетива лука врезалась ему в пальцы, и в его ноздри ударил запах канифоли, которой она была смазана. А еще он ощутил аромат прелых листьев, цветущих каштанов, дыма. И ко всему этому примешивалось нечто незнакомое. Пожалуй, это был запах животного, но почему-то он напоминал о дожде, который барабанит по раскаленным камням вокруг походного костра.
А невероятное создание беспрестанно раскачивалось туда-сюда, превращаясь в расплывчатое пятно. Несмотря на свои огромные размеры, оно обладало редкостным проворством. Мгновение – и оно пронеслось по лугу справа от лесника. Не успел Эспер и глазом моргнуть, как греффин скрылся из виду.
Эспер долго не мог прийти в себя, не мог поверить, что он видел это собственными глазами. Ему и досадно было, что он даже не попытался убить чудовище, и радостно, что до этого не дошло.
Но больше всего он радовался, что греффин не умертвил его взглядом.
А потом ноги Эспера внезапно подкосились, отказываясь его держать. Он с удивлением увидел, как поросшая мхом лесная подстилка летит ему прямо в лицо, а в ушах у него зазвенел серебристый, снисходительный смех Грязной Джесп.
Эспер очнулся, ощутив, как чьи-то пальцы касаются его лица, услышав над собой чей-то тихий голос. Первым делом он потянулся к кинжалу. Точнее, хотел потянуться, но с ужасом понял, что руки ему не повинуются.
«Я связан по рукам и ногам, – пронеслось в голове у лесника. – Или, еще того хуже, прибит гвоздями к дереву».
Но, с усилием подняв отяжелевшие веки, он увидел перед собой Винну, дочь хозяина харчевни из Колбели.
– Что? – только и мог пробормотать лесничий. Онемевшие губы и язык тоже не желали слушаться.
