Гарри Поттер и эффект снов (СИ) - Ильин Виктор Владимирович

— Ты получишь то, что хочешь, но... — начала Этита, и под звуки канонады и взрывов, пожарищ и сирен, криков о помощи, выстрелов и отзвуком потопа от далёкого водохранилища начался великий торг.

На всё это безобразие, не зная об этих "жарких переговорах", с шоком смотрели остальные расы, а вся галактика готовилась к грандиозной политической свалке. Некоторые разумные боялись, некоторые были в ярости, некоторые стояли на низком старте в ожидании шанса воспользоваться созданной возможностью или на худой конец создать её, а некоторые грустили.

Грустили от того, что при всём желании не могли вмешаться в политическую свалку, сунуть туда свою трёхголовую тушку и хорошенько с кровью и кишками порезвиться в мутной водичке нежданного хаоса! Грустили об упущенной возможности добиться ещё большего величия человечества. Грустили церберовцы и очень грустил и злился их неизменный глава некто под псевдонимом Призрак Известный также как джек Харпер. Грустил и курил сигарету, сидя в своём кабинете в недостроенной станции «Кронос», тяжелым и немигающим взглядом глядя на неизвестную звезду класса белый карлик.

Глядел он на звезду просто в омерзительном настроении. Ведь стараниями «гребаного Хакета», как он его называл и желал, «чтоб его черти в аду не жалели», он упускал возможности! И сидел в самом задрипанном углу, как шавка подзаборная!

Губы мужчины его сжимались в гневной гримасе, взгляд был суров. А весь вид говорил о том, что ему хочется убивать. По возможности конкретного человека, желательно медленно и мучительно. Харпер с болью наблюдал, как утекает ШАНС! А чиновники Альянса вместе с вояками вместо того, чтоб устремить свой взгляд на ослабленных соседей, занялись грызнёй между друг другом, не то, что, не укрепляя позиции человечества, а наоборот, ослабляя его!

Большего преступления, на взгляд Джека, даже задавшись такой целью, совершить было нельзя! Вот и хотел мужик крови, пребывая в нелучшем расположении духа. Что, впрочем, не мешало ему испытывать некоторую надежду.

Надежду, что скоро он вернёт то, что потерял. Ведь Стивен Хакет, каким бы крутым стратегом ни был, в такой ситуации не оплошать не может. Не может не упустить некоторых деталей. Не может не передавить и не переусердствовать кое-где и кое с кем. Уж слишком много всего на генерала навалилось. Что Призрак прекрасно понимал и был готов подставить ногу «другу».

Да, придётся, конечно, поставить на кон всю свою организацию, но бывший оперативник разведки Альянса был уверен в том, что риск того стоит. Количество недовольных уже сейчас растёт не по дням, а по часам. А уж после таких чисток возрастёт прямо-таки в разы. Не без его участия, разумеется.

Эти размышления заставляли Джека улыбаться, пусть и могла его улыбка показаться несколько кровожадной. И ещё более яркой его улыбка стала, когда наконец на его звонок, восьмой за полдня одному и тому же человеку на разные номера и через разные каналы, всё-таки Призрак умел быть настырным, ответили.

В центре огромного экрана загорелась. Появилось лицо, несколько смуглое, суровое, крупное, в чём-то похожее на медведя, отдающее дикостью и в какой-то степени яростью, но вместе с тем опасной, почти что благородной красотой.

Неизвестный посмотрел на Джека Харпера, который предстал перед ним темным силуэтом, у которого виден лишь рот и подбородок да голос изменен программными методами, как на что-то недостойное внимания и, тем не менее, то, на что он вынужден обратить свой взор. Он смерил его силуэт с эмблемой Цербера взглядом очень недовольным и почти что выплюнул как оскорбление: — Призрак?

На что тот всего лишь улыбнулся той самой коварной улыбочкой, которая всех так бесила, всех, кто сталкивался с Джеком Харпером, и его врагов, и в том числе друзей. — Князь Долгоруков, — довольно протянул Призрак. — Как ваши дела? «Всё ли в порядке?» —участливо спросил он. Ибо был в курсе: дела у князя Владимира Долгорукова идут отвратительно, а тайная канцелярия русского престола наступает тому на пятки. Очень им стал любопытен «верноподданный» князь и его связи с англичанами. И, Джек, зная об этом, с удовольствием и смаком потоптался по больным мозолям благородного человека, любил он это дело знаетели — раны солью посыпать, особенно свежие. Любил, практиковал и умел это делать.

Князь, надо сказать, старания оценил, аж сморщился от душевной боли, а потом и в ярость пришёл. У него от бешенства аж волосы на голове встопорщились, а глаза превратились в узкие щели, металлическая ручка погнулась в руках и жалобно затрещала сломанной электроникой. Аристократ всем видом демонстрировал, как он хочет схватить призрака за шею и сжимать, сжимать, сжимать, пока его наглая рожа не посинеет, а такие дерзкие очи безжизненно не потухнут, но лишь прошипел:

—Что тебе нужно, собачий сын

О, сущая нелепица, — довольно ответил призрак. — Мне нужны все ваши активы. ну или почти все. — Закончил призрак прекрасно понимая, что кое-что забрать не позволит уже русская корона.

Долгоруков удивился, хотя правильнее будет сказать, что он впал в кратковременный ступор, из которого вышел, полыхая от гнева! Ещё ни один! Не один вшивый плебей! Не смел говорить с ним в таком! Тоне! глава одного из 20 самых влиятельных родов России, не сдерживая эмоций, заревел: — В своём ли ты, уме?! Ты червяк вшивый из помойной канавы вылезший на свет божий! Да как смел ты собака плешивая голос подать! Да тебя плетьми...

Попрошу без явных оскорблений и угроз. — Отмахнулся от слов князя призрак всё с такой же висячей улыбочкой, точно зная, что все сильные карты сейчас исключительно в его руках он продолжил: — Вы ведь не хотите обидеть своего друга? — спросил призрак прерывая уже явную брань, до которой скатился князь, призрак довольно откинулся в кресле.

Бедного Владимира как будто бы переклинило. Он, казалось, как дышать забыл, потом вспомнил, продышался и молвил: — Друга?! Да в гробу я таких друзей видал! Впрочем, ты и этого недостоин! Ты... — Вновь стал заводиться князь, непривычный к наглости американцев и впервые с ней столкнувшийся, он понапрасну тратил свои силы перед человеком, для которого слова, не подкупленные чем-либо более весомым, не значили ничего.

А глава «Цербера» оставался всё так же спокоен и вежлив, он в какой-то степени понимал князя, что, впрочем, не мешало, а даже скорее помогало ему бесить того, ещё больше, пока штатные хакеры его организации доламывали защиту на секретных файлах князя, ведь хоть у него и был компромат на Долгорукова, его хватило бы лишь на партнёрство. А Призраку нужно было подчинение.

В каком-то смысле... коренной американец считал идею заставить целого князя бегать у себя на побегушках хоть и недолго, весьма забавной и, чего греха таить, весьма полезной. Поэтому он слушал, как князь упражняется в острословии, пока заранее загруженный вирус (не зря он с князем восемь раз пытался связаться) не показал заветные цифры скачивания файлов завершено на... 98, 99, 100%.

— Вы весьма вежливы, князь, — ответил призрак с сарказмом. — Позвольте мне тогда ответить на вашу любезность, — продолжил он. — Как говорится, вместо тысячи слов! — Заключил глава террористической организации «Цербер» и продемонстрировал только что украденный компромат, достойно продолжая традиции американских переселенцев и основателей Соединенных Штатов Америки. Грабить и обдирать до последней нитки он умел, любил и практиковал, одним словом, был премерзкой личностью.

Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что грабить приходится представителя человечества, а не ксеносов, но бывший оперативник Альянса Систем и командир спецподразделения «Цербер» умел принимать сложные решения, и это было одним из таких. Единственное, что в такой ситуации радовало Харпера, так это то, что грабит он ныне не своих, не американцев и не друзей-знакомых европейцев, а русских. Что пусть и немного, но успокаивало душу война плаща и кинжала.

Князь же медлил с ответом. С одной стороны, проще было добровольно сдаться короне в надежде на милость императора, чем поддаваться на посулы этого негодяя. С другой же, частично расколоться не получится, и каяться придется до конца, со всеми потрохами сдавая попутно всё и всех, а там и на смертную казнь с лихвой хватит и не ему одному, и на лишение титула и достоинства тоже многих заденет, и на конфискацию всего али части имущества тут уж вообще коли захочет его величество пол империи ободрать сможет.