Джон Толкин - Хроники Средиземья
В Великой Битве и в сотрясеньях от падения Тангородрима беспрестанно содрогалась земля, и Белерианд был разорен и расколот, и многие земли на севере и западе сокрылись под волнами Великого Моря. На востоке, в Оссирианде, разломились горы Эред–Луин, и глубокий этот разлом, в который хлынуло море, пролег на юг, образовав залив. В тот залив, стремясь по новому руслу, впадала река Синяя, и потому он позднее был назван Синим Заливом. Весь этот край нолдоры когда–то называли Линдон, и то же имя он носил позднее; многие эльдары все еще жили там, томясь и все же не желая покинуть Средиземье, где они так долго сражались и трудились. Королем их был Гил–Гэлад, сын Фингона, и при нем находился Элронд Полуэльф, сын Эарендила Морехода и брат Элроса, первого короля Нуменора.
На берегах Синего Залива эльфы возвели гавань и назвали ее Мйтлонд; там стояло множество кораблей, ибо пристань была хороша. Из Серебристой Гавани вновь и вновь отплывали эльдары, спасаясь от тьмы земных дней: ибо милостью валаров Перворожденные все еще могли отыскать Прямой Путь и, буде пожелают, вернуться к своим сородичам на Эресее и в Валиноре, за пределами окружных морей.
Были иные эльдары, что в ту Эпоху перешли Эред–Луин и оказались в Эриадоре. Поступили так большей частью уцелевшие тэлери из Дориата и Оссирианда; они основали свои королевства среди лесных эльфов, в горах и лесах, далеко от моря, хотя сердцами стремились к нему неизменно. Лишь в Эре́гионе, который люди назвали Холлин, эльфы племени нолдоров основали свое королевство к востоку от Эред–Линдон. Эрегион был недалеко от великого царства гномов, называвшегося Кхазад–Дум; эльфы звали его Ха́дходронд, а позднее — Мо́рия. Из Остин–Эдхиля, города эльфов, дорога вела к западным вратам Кхазад–Дума, ибо между эльфами и гномами зародилась, к обоюдной выгоде, небывалая прежде дружба. В Эрегионе кузнецы Гвайт–и–Ми́рдайн, Племени Камнеделов, превзошли искусностью всех когда–либо бывших творцов, кроме самого Феанора; и воистину первым искусником среди них был Келебримбор, сын Куруфина, что отрекся от деяний своего отца и, как повествует Квента Сильмариллион, после изгнания Келегорма, Куруфина остался в Нарготронде.
***Много лет повсюду в Средиземье царил мир; и все же край большей частью был пустынен и дик, не считая тех мест, где поселились пришельцы из Белерианда. Правда, там, как и в прежние бессчетные годы, жили во множестве эльфы, вольно бродя по бескрайним просторам, вдали от Моря; но то были авари, для которых история Белерианда была лишь слухом, а Валинор — малознакомым именем. А на юге и далеко на востоке множились люди; и большинство их обратилось ко злу, ибо Саурон не дремал.
Видя дикость и запустение мира, Саурон мысленно говорил себе, что валары, свергнув Моргота, вновь забыли о Средиземье; и гордыня его воспряла. С ненавистью взирал он на эльдаров; нуменорцев же, приплывших в то время к берегам Средиземья, он боялся, но долго еще скрывал свои чувства и таил черные замыслы, зарождавшиеся в его сердце.
Из всех земных племен легче всего было ему склонить к себе людей; однако он долго пытался обольстить эльфов, ибо знал, что Перворожденные более могущественны; и вот Саурон в облике все еще дивном и мудром бродил меж них тут и там. Только в Линдон не являлся он, ибо Гил–Гэлад и Элронд не верили ни словам его, ни прекрасной личине и, хотя не знали, кто он на самом деле, не дозволяли ему приходить в их владения. В других же краях эльфы радостно встречали этого гостя, и немногие внимали гонцам из Линдона, призывающим быть настороже; ибо Саурон называл себя Аннатар, Даритель, и дружба с ним вначале была весьма полезна. И он говорил им так: «Увы, вот слабость сильных! Могуч король Гил–Гэлад, искусен и мудр владыка Элронд, и все же не помогают они моим трудам. Неужели не мечтают они узреть иные края столь же счастливыми, как их собственные земли? Неужели Средиземье навек останется сумрачным и пустынным, в то время как эльфы могли бы сделать его таким же прекрасным, как Эрессеа или даже Валинор? Если уж вы могли вернуться в Аман и не вернулись, то, полагаю, вы любите Средиземье так же, как люблю его я. Так разве не должны мы вместе трудиться на благо его и всех эльфийских племен, что бродят в этих краях, непричастные к высотам мощи и знания, которые даны побывавшим за Морем?»
Охотней всего внимали речам Саурона в Эрегионе, ибо жившие там нолдоры неустанно горели желанием совершенствовать искусность и тонкость своих творений. Сверх того, не было в их сердцах мира с тех пор, как они отказались вернуться на Запад, ибо желали они жить в Средиземье, которое истинно любили, и в то же время разделять счастливое блаженство уплывших за Море. Потому они внимали Саурону и многому научились от него, ибо мудрость его была велика. В те дни кузнецы Ост–ин–Эдхиля превзошли все прежние свои творения: они воплотили свой замысел и создали Кольца Власти. Но Саурон направлял их труды и знал все, что было ими создано, ибо желал он опутать эльфов и подчинить их себе.
Много колец создали эльфы; Саурон же тайно сотворил Единое, что повелевало всеми прочими кольцами, и мощь их была связана с его мощью и существовала до тех пор, покуда существовало Оно. Много силы и воли своей вложил Саурон в Единое Кольцо, ибо мощь эльфийских колец была велика и кольцо, что правит ими, должно обладать небывалым могуществом; а сковал его Саурон на Огненной Горе в Стране Мрака. И покуда Кольцо находилось при нем, ему были открыты все деянья, свершенные с помощью младших колец, и мог он проникать в мысли тех, кто владел этими кольцами, и управлять ими.
Но не так–то легко провести эльфов. Едва надел Саурон на палец Единое Кольцо, как они уже знали о том и прозрели, что Саурон жаждет поработить их самих и все их творения. И, исполнясь страха и гнева, эльфы скрыли свои кольца. Саурон же, узнав, что выдал себя и что эльфы не были обмануты, пришел в ярость и объявил им войну, требуя, чтобы ему отдали все кольца, ибо без его мастерства и совета никогда не смогли бы их создать эльфийские мастера. Но эльфы бежали пред ним, и три кольца им удалось спасти и сохранить.
То были Три Кольца, созданные позже прочих, и они обладали величайшей силой. Звались они На́рья, Нэнья и Ви́лья — Кольца Огня, Воды и Воздуха, украшенные рубином, адамантом и сапфиром; и Саурон желал овладеть ими больше, чем всеми прочими эльфийскими кольцами, ибо те, кто хранил их, могли отвратить распад, что несет время, и отсрочить увядание мира. Но Саурону те кольца были недоступны, ибо их передали в руки Мудрых, которые скрыли их и никогда не использовали открыто, пока Саурон владел Единым Кольцом. И потому Три Кольца остались незапятнанными, ибо были выкованы одним Келебримбором и рука Саурона их не касалась; но все же и они были подвластны Единому.
